Ну и? поинтересовался Завадский.
Пока ничего определенного сказать не могу, но на шее у покойного обнаружено маленькое пятно, похоже на след от укола.
Ты хочешь сказать, что его моглиЗавадский жестом изобразил, как втыкает себе в шею шприц.
На себе не показывай, сказал криминалист. Ну, в общем, такая вероятность существует. Посмотрим, что скажет патологоанатом. Ладно, бывайте.
Любопытно, произнес Завадский. И чем же вы его укололи? Он резко повернулся к Фрайману и, нагнувшись, пристально посмотрел ему в глаза.
Я категорически возражаю против таких инсинуаций! возмущенно взвизгнул Фрайман и попытался встать.
Но Завадский схватил его за плечо и усадил на место.
Сан Саныч, а можетпопытался вставить Чайкин.
Не может! резко ответил капитан и вновь пристально посмотрел Фрайману в глаза. Вы же главный бухгалтер, так? Он снова стал ходить по комнате.
Так. Но какое это имеет отношение
Значит, у вас мог быть м-м-м материальный интерес.
Позвольте, вы на что намекаете?
Ну это уж вам виднее. Может, вы решили прибрать к рукам компанию Мардасова
НоФрайман еще больше побледнел, а на лбу у него выступили капельки пота.
Или что-то с бухгалтерией нахимичили, а он вас на этом поймал. В любом случае, смерть Мардасова вам на руку.
Я протестую! воскликнул Фрайман, вскакивая.
Сунув руку в боковой карман пиджака, он выдернул носовой платок и судорожным движением отер лоб. При этом что-то тихонько стукнуло об пол. Фрайман наклонился и хотел было поднять выпавший из кармана предмет.
Стоять! рявкнул Завадский и, подскочив, оттолкнул Фраймана. Чайкин!
Я.
Пакет.
Какой пакет?
Какой-нибудь.
У меня нет пакета.
Бумагу.
У меня нет
Из блокнота вырви.
Хорошо.
Чайкин с грустью посмотрел на свой новенький блокнот.
А это пойдет? спросил он, схватив лист бумаги со стола управляющего гостиницей.
Пойдет. Давай!
Тут, правда, счет какой-то.
Ничего, новый напечатают, сказал Завадский.
А что там? спросил Чайкин, перегибаясь через стол.
Завадский бумагой аккуратно поднял с пола и с торжествующим видом продемонстрировал тонкий шприц.
А? Он обернулся к стоявшему в двух шагах Фрайману.
Это не мое!
Не твое, говоришь?
Не смейте мне «тыкать»!
Ах вот мы как заговорили! Ну, я щас тебе так «выкну», мало не покажется, душегуб!
Я не я не
Чайкин, зови наряд, и в отдел его. Будем оформлять.
Как-то не очень он на убийцу похож, задумчиво произнес Чайкин, когда они с Завадским выходили из отдела, чтобы отправиться домой к Мардасову и сообщить печальную весть жене бизнесмена.
Похожне похож, много ты понимаешь, Чайкин, ответил Завадский. А между прочим, должен ужене первый год погоны носишь. Или тебе напомнить, как зачастую выглядят настоящие преступники? Добропорядочные граждане, милые девушки, любящие родственники, лучшие друзья Продолжать?
Нет, я помню.
Ну а раз помнишь, зачем снова эту песню заводишь? Тоже мне, гуманист выискался!
А если
Если гражданин Фрайман окажется невиновным, мы с радостью выпустим его на свободу. А пока пускай посидит и подумает, каким образом он в эту историю вляпался. Но для меня и так все очевидно. Благодаря, кстати, твоей вездесущей тете, которая, между прочим, твою работу сделала. Что молчишь? Ну молчи, молчи.
До жилого квартала «Алые паруса» они с Чайкиным добирались на старенькой «Ладе» Завадского, который в кои-то веки приехал на работу на машине. Завадский всю дорогу ворчал и периодически матерился, проклиная себя за дурацкую идею отправиться в путь на автомобиле. Пробка, в которой они застряли, отняла у них втрое больше времени, чем если бы они поехали на метро.
И все же с горем пополам по прошествии сорока минут они подъехали к роскошному кварталу, состоящему из нависших над рекой небоскребов. Неожиданно дорогу преградил шлагбаум. Завадский открыл окно и яростно вдавил пальцем кнопку переговорного устройства.
Слушаю, раздалось из динамика.
Полиция, крикнул гораздо громче, чем нужно, Завадский.
А я министр обороны, ответил динамик.
Слушай, ты! рявкнул побелевший от ярости капитан. Я щас снесу к чертям этот твой шлагбаум, а потом еще и привлеку тебя за препятствие сотрудникам органов при исполнении.
Документы предъявите.
Куда я их тебе предъявлю?
Прямо перед вами камера.
Завадский выдернул из кармана удостоверение и, вытянув руку, показал документ.
Проезжайте.
Шлагбаум бесшумно поднялся, открывая проезд. Завадский в очередной раз матюгнулся и вдавил педаль газа до упора. Колеса автомобиля печально взвизгнули, прокрутившись на месте, и «Лада» влетела на территорию жилого комплекса, оставив на асфальте перед шлагбаумом две черные полосы от шин.
Чайкин сидел, молча вцепившись в ручку над головой, до тех пор, пока Завадский не затормозил у сверкающего в лучах заходящего солнца корпуса.
Вы к кому? строгим голосом поинтересовался бдительный охранник в черном костюме.
К Мардасову, ответил Завадский, едва сдерживая ярость на всех этих бесконечно любопытных привратников.
Его нет дома.
А то я не знаю! Мы к его жене, Ангелине Чеховой.
По какому вопросу?
Чайкину показалось, что сейчас Завадский выхватит уже не удостоверение, чтобы помахать им перед носом у дотошного охранника, а пистолет из наплечной кобуры, и поспешил сам вытащить свою «ксиву».
Полиция, сказал он. Спецоперация ФСБ.
Охранник, было приподнявшийся навстречу непрошеным гостям, снова сел на место.
Спецоперация ФСБ? переспросил Завадский в лифте.
Ну да, ответил Чайкин. Для солидности.
А при чем тут ФСБ?
Чайкин пожал плечами.
М-да, произнес Завадский. Узнаю методы твоей тетушки.
Она мне двоюродная бабушка, поправил Чайкин.
Тем более. Ну да ладно, главноесработало.
Мелодичный звонок сообщил, что они прибыли на нужный этаж, и двери бесшумно распахнулись.
Ангелина Аркадьевна Чехова оказалась высокой стройной брюнеткой средних лет, с красивым лицом и пронзительным взглядом больших серых глаз, никак не вязавшихся с ее восточной внешностью. При взгляде в эти глаза оба, и Завадский, и Чайкин, словно онемели.
Открыв дверь, Чехова несколько секунд изучала незваных гостей, затем, отступив в сторону, пригласила их войти.
Здравствуйте, наконец опомнившись, сказал Завадский. Мы из полиции
Я догадалась. Обувь можете не снимать. Проходите.
Повернувшись к ним спиной, она направилась в комнату. Чайкин, который уже успел стянуть с себя один ботинок, попытался снова надеть его, но ботинок с завязанными шнурками никак не хотел налезать обратно, а возиться с ним было некогда, поэтому Чайкин так и поковылял с наполовину надетым ботинком вслед за благоразумно отрицающим всякую поспешность Завадским.
Они вошли в большую гостиную. Чехова уже расположилась в широком велюровом кресле, закинув ногу на ногу, отчего ее темно-синий, с восточным рисунком, шелковый халат слегка распахнулся, открывая взору тонкое колено и безупречную лодыжку цвета слоновой кости. Она кивком указала на такое же кресло напротив, куда сразу же и уселся Завадский, оставив Чайкина, словно пажа, стоять рядом.
Ангелина Аркадьевна, начал разговор Завадский, мы должны сообщить вам, что
Что мой муж скончался?
Да, а откуда вы
Неужели вы думаете, что в окружении моего супруга не нашлось доброжелателей, которые сразу же поспешили сообщить мне эту приятную новость.
В каком смысле «приятную»? икнув, спросил Чайкин.
Чехова не удостоила его ответом, лишь мельком взглянула на молодого оперативника.
Значит, вы уже все знаете? уточнил Завадский.
Ну, по всей видимости, пока не все. Только то, что мой муж выбрал самое подходящее место, чтобы отбросить копыта, а в его убийстве обвиняют беднягу Фраймана.
При словах «отбросить копыта» Завадский и Чайкин переглянулись.
А вы считаете, что Фрайман не мог? спросил Завадский.
Я вас умоляю! Вы же видели Ваню Ивана Абрамовича.
Ну, внешность бывает обманчивой.
Я знаю его сто лет. Они с Мардасовым все жизнь работают вместе работали. Фрайман даже комара убить не можетпросто смахнет, если тот присосется. А уж если случайно прихлопнет, так прощенья просить будет. Нет! Не верю.