Мимо проплывали стайки разноцветных рыб, песчаное дно было видно во всех деталях; каждая ракушка, небольшой куст водорослей и донная живность были как на ладони.
Здесь было еще совсем мелко, не более десяти метров. Уйду глубже, решил он. Чуть правее, в ту расселину. Там и вода прохладнее. Голову все еще стягивало головной болью, словно пульсирующим обручем. Дно плавно заворачиваясь, уходило вниз, оттуда на Глеба смотрела густая синева морской глубины.
До тридцати метров вполне можно рискнуть, и вернусь к ребятам, решил он.
Оттолкнувшись ластами, он нырнул еще глубже. Странно, что головная боль не проходила, а наоборот, словно усиливалась с каждым пройденным метром. На глубине в двадцать пять метров он решил, что довольно. Пора возвращаться! Он помахал рукой проплывавшим мимо дайверам во главе с инструктором.
В голове словно бухал колокол, мышцы лица подергивались, а пальцы онемели. В груди разливалось непонятное жжение. Чертов вчерашний коньяк! И до тридцати метров не дошел, а сил уже не осталось. Внезапно его тело пронзила острая боль все мышцы тела свело судорогой. В панике он забился, задевая ластами за край скалы, взбивая песок в мутное облако.
Судорога гнула и корежила его, полностью перекрыв дыхание.
Глеб дернулся раз, другой и безвольно затих, медленно опускаясь на дно, раскинув в стороны руки, похожий на огромную морскую звезду. Широко раскрытые, налившиеся кровью глаза смотрели вверх. Но инструктора, который, оставив свою группу, спешил к нему на помощь, Глеб уже не видел.
Часть четвертая
Так всегда в жизни: мы-то стараемся, строим планы, готовимся к одному, а судьба преподносит нам совсем другое!
После того, как машина «Скорой помощи» увезла Глеба в бессознательном состоянии в госпиталь, друзья отвели рыдающую Арину на виллу «Афродита».
По хмуро сосредоточенным лицам парамедиков и по той скорости, с которой они двигались, ребята поняли, что дело плохо! День был испорчен бесповоротно. Машка тоже то и дело шмыгала носом, но изо всех сил старалась не разреветься. Антон растерянно размышлял, как могло такое произойти, что оставив их на мелководье, Глеб вдруг рванул на глубину, откуда его спустя пятнадцать минут уже без сознания вытащили двое местных инструкторов-спасателей?! Ничего не понятно. Все так быстро произошло, что никто не успел ничего сообразить. Хорошо хоть, у них здесь все отработано до автоматизма. Пока один оказывал первую помощь второй уже вызвал бригаду врачей, дежурившую неподалеку.
Леонидас Спанидис, молодой грек, что пригласил их на праздник, был совершенно расстроен и подавлен, словно это он заставил Глеба нарушить все правила безопасности и стал виновником происшествия. Он догнал друзей уже у входа на виллу. На нижнюю террасу они зашли вместе.
Мне так жаль! все время повторял он, глядя на Арину полными сочувствия глазами. Просто ужасно жаль! Я надеюсь, что с вашим другом будет все в порядке! Здесь очень хорошая больница, поверьте, прекрасные врачи! К сожалению, такое случается каждый сезон, и врачи знают, что делать в таких случаях! Прошу вас, не плачьте!
Арина продолжала рыдать.
Машка усадила ее на стул и беспомощно оглянулась на Антона.
В это время на нижнюю террасу с галереи по своим делам спустились двое мужчин: один подтянутый брюнет с серыми глазами и другой загорелый, похожий на борца, крепыш с совершенно гладкой, как бильярдный шар, головой.
Сложно было подобрать пару более непохожих внешне друг на друга людей. Даже ростом они отличались брюнет был выше почти на голову. Но, приглядевшись, внимательный наблюдатель отметил бы что-то общее в их жестах, манерах, походке. Подумав, он бы сказал, что эти двое, видимо, прошли одну и ту же серьезную школу.
Оба двигались мягко, не делая лишних движений, но грозная сила и готовность к броску в любой момент ощущались сразу. Так ведут себя хищники, которых лучше не тревожить и не дразнить.
Вот! О чем я тебе и толкую! Видишь, персонал от тебя уже плачет! раздался на лестнице громкий русский бас. Феодал, как есть феодал! Кирила Петрович Троекуров!
Все подняли глаза. От удивления Арина даже приглушила рыдания.
Погоди, Витя, произнес Смолев. Это не персонал. Это гости. Здравствуйте, ребята! поздоровался он, подойдя поближе. Меня зовут Алекс, я хозяин виллы. Я так понимаю, вы живете в первом и втором номерах. Почему вы плачете, девушка, что стряслось?
Верный профессиональной привычке, Манн отозвал в сторону Леонидаса и завел с ним параллельно разговор на греческом, пока Антон докладывал ситуацию Смолеву.
Все ясно! подытожил Манн, став сразу серьезным и внимательным. Несчастный случай. Хотя Ты же знаешь, как я не люблю эту тухлую формулировочку. Если каждый несчастный случай поскрести как следует оттуда полезет такое, что диву дашься! Давай-ка я наберу главврача, что он мне скажет?
Он отошел чуть в сторону и, набрав номер, завел разговор по-гречески уже с главврачом. Закончив говорить, он пару минут что-то обдумывал, потом сказал подошедшему Смолеву вполголоса:
Слушай, там такая тема: врач говорит, что у парня налицо серьезное отравление кислородом. Ему крупно повезло, что его вытащили грамотные спасатели, сделав все, как надо еще в воде, а потом и на берегу. Но тем не менее А ты не дайвер?
Нет, мотнул головой Смолев, но в планах есть!
«В планах»! пробурчал Манн. Тогда долго объяснять. Вот что, озадачу-ка я сперва нашего друга Антонидиса. Давно он без дела сидит! Раскрасим его день в счастливые тона: экспертиза нужна позарез. Как чего? Той снаряги, с которой парень нырял. Есть у меня мысль одна, но об этом позже. А ты давай ребят успокой: парень в реанимации, жить будет! Но два дня, как минимум, проведет в интенсивной терапии. Навещать они его не смогут. Пусть по острову покатаются, отвлекутся. Ничем они ему сейчас не помогут, только под ногами у нас будут путаться. Через два денька я сам попрошу доктора, чтобы их к нему пустили ненадолго. Да и ты сходишь, поговоришь с ним. Давай, отправляй их! Я пока с Антонидисом поговорю.
Смолев все так и объяснил друзьям, потом по-английски повторил для младшего Спанидиса. Грек встрепенулся и снова повторил свое приглашение посетить виноградник отца и погостить пару дней.
Правильно! Отличная идея! поддержал Алекс. Я там был, место красивейшее. Горы, виноградники, вид на остров потрясающий. Я дам Леонидасу машину, поезжайте. Когда вернетесь, мы сходим вместе в больницу. Хорошо?
Мы переживать будем, робко сказала Машка, оглядываясь вопросительно на мужа.
Само собой! Мы все будем переживать. Поэтому Катерина дежурная на ресепшн, она говорит по-русски будет каждые три часа уточнять в больнице состояние вашего товарища и слать вам смс, договорились?
Антон посмотрел на девушек, те на него. Арина взглянула на грека, он подбадривающе улыбнулся девушке.
Хорошо! сказала она, наконец решившись.
В самом деле, чего сидеть рыдать? Бабушка всегда говорит: «Слезами горю не поможешь!». Просто все так неожиданно произошло, она еще не пришла в себя.
Но если что-то случится, ему станет хуже мы сразу вернемся!
Разумеется, кивнул Алекс, это правильное решение. Поезжайте!
Ребята поднялись на галерею и разошлись по номерам, договорившись через час встретиться у машины на парковке.
Ты что-то подозреваешь? задумчиво поинтересовался Алекс, провожая их взглядами. Или кого-то из них? Поэтому отправил их покататься подальше? Да и Леонидас за ними присмотрит, я так понимаю? Ты его попросил?
Само собой! легко признался другу генерал Интерпола. Знаешь, на меня эти смазливые мордочки в слезах давно не действуют. Помню, рыдала у меня на допросе одна красотка: Барби отдыхает! Ну как на нее подумаешь! Такая милота! Стыдно даже голос повысить: глазищи голубые-голубые; на ресницах слезинки, пухлые губы дрожат так по-детски Я тогда сперва ей поверил, молодой был, неопытный. Но мой шеф меня живо привел в чувство. Это уже потом выяснилось, что она убила своих мужей всех троих; трупы расчленяла прямо на кухне столовым ножом и вывозила на городскую свалку в фирменных пакетах от «Рив Гош»! Целая технология! Она-то ее и подвела. Хоть бы пакеты меняла, что ли Здесь дело такое: может, они, а может, и не они. Дождемся экспертизы, опросим свидетелей, изучим заключение медэкспертизы, пообщаемся с пострадавшим