Очнулся на следующий день уже в своей постели. Мать сказала, что его, бревно-бревном, привез отцовский водитель и помог ей донести тело до кровати.
Мать отпаивала его чаем и травяными сборами.
На второй день он пришел в себя и смог уже встать и ходить по комнате. Заметив на столе фирменную папку отцовского концерна, оставленную водителем накануне, он раскрыл ее и долго отупело смотрел на содержимое. Документы на машину, права, страховка и два комплекта ключей с фирменным знаком мерседеса. Все оформлено на его имя. Сверху лежала открытка, где быстрым и четким отцовским почерком было написано: «С днем рождения, сын!».
На ватных ногах он подошел к окну, выглянул во двор. Хищный спортивный автомобиль черного цвета стоял под его окном, слегка запорошенный снегом, что шел со вчерашнего дня.
Безразлично оглядев первый в его жизни отцовский подарок, он задернул шторы и вернулся в кровать. Потом, приподнявшись, схватил со стола папку и со всей силы зашвырнул ее за шкаф, в дальний угол. Там она проваляется несколько месяцев. Потом он продаст мерседес, так ни разу и не сев за руль. Продаст первому же покупателю, не торгуясь. Деньги уйдут сквозь пальцы, как песок.
Почти три года они с отцом не общались совершенно.
Глеб игнорировал его редкие звонки, потом и вовсе занеся его телефон в черный список. К тому моменту Пермяков-младший уже с отличием окончил Технологический институт по профилю «Химическая технология неорганических веществ» и поступил в аспирантуру. Гены ему, по всей видимости, достались неплохие.
«Светлая голова!» говорили про него на кафедре. «Весь в отца, далеко пойдет!».
Он уже выбрал тему для кандидатской и целый год работал над ней, когда встретил Ариадну. Стройная блондинка, спокойная и застенчивая, первая из всех, с кем он до того общался, смогла его выслушать не перебивая и не отвлекаясь на темы о шмотках-концертах-клубах, когда он рассказывал о своей работе. Они стали изредка встречаться, ходить по галереям и музеям, благо, в Петербурге с этим нет проблем. Ариадна, для друзей Арина, училась на архитектора, и ее интересовало классическое искусство. Потом возникла эта идея проехать всю Грецию, побывать на Кикладах. Молодая семейная пара ее друзей составила им компанию. И все было бы хорошо, если бы отец снова все не испортил.
Незадолго до отъезда Глеба ждал неприятный сюрприз. Отец приехал на кафедру и беседовал с деканом, своим давним товарищем. О визите Глеб узнал от самого декана, который пригласил аспиранта в кабинет и долго благодарил его за помощь, что оказало предприятие его отца кафедре за новую компьютеризированную химическую лабораторию. До этого в Петербурге такая была лишь в единственном числе на предприятии самого Пермякова-старшего.
Декан прямо дал понять Глебу, что отныне того ожидает блестящее будущее, полная поддержка со стороны кафедры и ректората. О кандидатской можно было даже не беспокоиться, что там кандидатская! Докторскую пора начинать писать!
«Может, сразу в академики? Или в члены-корреспонденты? Чего уж мелочиться-то! ядовито поинтересовался Глеб у совершенно растерявшегося декана. Меня кто-нибудь спросил, чего хочу я?»
Он так хлопнул дверью кабинета, уходя, что со стены в приемной упал портрет Менделеева. Рама треснула, стекло выпало и разбилось. Сам Дмитрий Иванович глядел с обнажившегося портрета на происходящее строго и неодобрительно.
Луиза Андроновна опытная секретарша с тридцатилетним стажем всполошенно бросилась в кабинет к шефу со стаканом воды и заранее заготовленной валерьянкой.
Ожидавшие в приемной преподаватели и студенты с удивлением и страхом шарахались от взъерошенного Глеба, кипевшего от негодования и возмущения, как от чумного. Он заметил это, и ему стало еще хуже.
«Извините!..» пробормотал он сквозь зубы и бросился прочь.
Через два дня они вылетели в Афины.
Когда они уже были в Пирее, ему позвонил отец. Не с мобильного, видимо, секретарша соединила.
Что ты устроил на кафедре? Что это еще за истерика на пустом месте? Что ты себе позволяешь? жестко начал отец с места в карьер.
Не лезь в мою жизнь! ответил Глеб, леденея от ненависти. Тебя никогда в ней не было, вот и теперь не суйся!
Идиот! У меня на тебя планы! Ведешь себя, как мальчишка, сопляк! Что за истерики? Впереди столько работы! Думай о будущем! в голосе отца привычно звучал металл.
В моем будущем тебя нет, тихо и горько ответил Глеб и отключил телефон.
И вот в Пирее он впервые напился при Арине. Не сдержался.
Пошел в ближайший бар на пляже, пока они ждали паром, взял бутылку конька и выпил ее из горлышка, залпом, прямо у стойки, совершенно ошеломив всех присутствующих. Но ему было плевать. Пусть смотрят!
Через двадцать минут его привычно «накрыло», что было потом помнил уже смутно. Кажется, кого-то ругал, с кем-то сцепился, дальнейшее темнота. Очнулся на скамейке, стоявшей почти у кромки воды в тени развесистого платана. Через пятнадцать минут друзья привезли его в гостиницу, где он, отведя взгляд и буркнув что-то неразборчивое, скрылся за дверью своего номера. Сначала отмокал в ванне несколько часов, потом лег в постель и проспал до утра тяжелым беспробудным сном.
На завтрак он вышел хмурым, присоединившись к друзьям, сидевшим за столиком. Арина его игнорировала, что ж, поделом!
Слушайте, сказал он, выпив три чашки кофе подряд. Я прошу прощения! Я был неправ. Такого больше не повторится!
Не парься! ответил за всех Антон. Держи себя в руках, и все будет путем. Нас пригласили на праздник местного дайвинг-клуба. Ты с нами?
Конечно, я с вами! поспешил согласиться Глеб.
Последние полгода он занимался дайвингом в питерском клубе «Морской Дракон», совершил пробное погружение и прошел курс начального уровня «Open Water Diver». Со своим сертификатом PADI OWD он имел право погружаться в любой точке земного шара без контроля инструктора, покупать и брать в аренду дайверское снаряжение. Антон был еще круче: у него был сертификат дайвера-спасателя PADI Rescue-diver. Еще не мастер-инструктор, но уже близко к тому. Вот у девчонок это будет первое пробное погружение.
А снаряжение? поинтересовался Глеб.
Я заказал аренду, кивнул Антон, со вкусом уплетая омлет с копчеными колбасками, не переживай! На тебя тоже; на каждого, по фамилии свой персональный комплект. Нам повезло в гостинице живут еще трое русских парней из Москвы. Пока ты спал мы все успели перетереть. Они тут четыре дня уже. Виндсерфинг и кайт. Но сегодня тоже будут погружаться. У них все схвачено в местном клубе, свои люди, скидки и прочее. Обещали помочь соотечественникам! Все им продиктовал, включая данные паспортов. Свой сертификат не забудь захватить, ну и паспорт, само собой.
Не забуду, пообещал Глеб. Затылок все еще ломило, и несмотря на кофе, состояние было мутным.
В клубе все подготовят, закачают смесь, останется только подогнать, проверить все на месте да проинструктировать девчонок. Я для них взял местного инструктора, сам буду рядом на подстраховке. Они глубже десяти метров все равно сегодня не пойдут. Кстати, там будет сегодня массовый заплыв! Местному дайвинг-клубу десять лет! Народные гуляния под водой.
Ну и отлично. Когда выдвигаемся? спросил Глеб. Мутное состояние не проходило, печень увеличилась в размере и ощутимо давила на ребра. На еду было больно смотреть. От ароматов свежей выпечки ему становилось только хуже.
Через пятнадцать минут.
Ок, кивнул Глеб, искоса поглядывая на Арину. Та по-прежнему обиженно молчала, не поднимая взгляда от тарелки. Я тогда на улице покурю, потом захвачу документы и буду ждать вас на нижней террасе, сказал он и, нетвердо держась на ногах, вышел из-за стола.
Облегчение Глеб испытал только тогда, когда они наконец вошли в совершенно прозрачную, прохладную воду на пляже Айос Георгиос.
Он с наслаждением погрузился, отрегулировал дыхание, как учили и, не дожидаясь девчонок, с которыми вел диалог инструктор на мелководье, взял курс на глубину.
Надо освежиться! Он нырнет и вернется, как раз успеет. Ему казалось, что он парит в прозрачной невесомости, как в космосе.