Может быть, потому что дом стоял на отшибе, вдали от других, а рядом еще только закладывались фундаменты других зданий, а возможно, потому, что переселились сюда жильцы из одного аварийного дома, но все люди хорошо знали друг друга. Установить, кто к кому приходил, не представляло большого труда. В том небольшом списке, который через день представили работники на рассмотрение Цибули, значился и Сивильский. Он навещал друга своего детства, хотя друг этот и тяготился таким знакомством, а после очередного осуждения Сивильского за грабеж забыл о нем и думать. Все же сразу после освобождения из тюрьмы Сивильский разузнал новый адрес однокашника и посетил его.
Проверку Сивильского возглавил подполковник Луценко. Грузный, немного медлительный, но зато кропотливый и цепкий в проверке подозрений, большой спец анализировать и сопоставлять факты, он всю работу подчиненных направил на сбор объективных данных о поведении и поступках Сивильского. Уже через неделю он точно знал, что Сивильский замкнут, ни с кем не дружит и ни о чем нигде не разговаривает. Бывая в компании, уходит, как только начинает пьянеть, и уединяется до полного вытрезвления. Даже пьяный, ложась спать, закрывает на ключ свою комнату, наверное, чтобы во сне не наговорить лишнего.
За Сивильским было установлено наблюдение. В трамвае он однажды вытащил из сумки какой-то женщины кошелечек; она, ничего не подозревая, сошла на остановке и направилась домой. Работники угрозыска остановили ее за углом здания, спросили, что было в том кошельке. Удивленная и растерянная женщина сказала: там было всего лишь три рубля и трамвайный билет. Кое-кто даже обрадовался случаю и прямой улике для задержания подозреваемого, но Луценко решительно возразил:
А если он заметил за собой слежку и специально решил показать перед вами, что является мелким воришкой, чтобы таким образом скрыть убийство?..
Параллельно шла проверка всех возможных каналов реализации украденных вещей. С рынков всей страны, комиссионных магазинов беспрерывно шла информация об обнаружении вещей, сходных с разосланными приметами. Но дочь погибшей не опознавала их. И наконец в одно пасмурное утро по телефону из городского автомата Луценко позвонили:
Встретили женщину в туфлях, весьма схожих с теми, что похищены
На улице? удивился Цибуля.
Да, туфли импортные, в городе таких не продавали.
Проследите за женщиной, а дочь убитой пусть из окошка машины посмотрит на эти туфли, распорядился Луценко.
Женщина в импортных туфлях, ничего не подозревая, зашла в магазин, купила хлеб, в другом магазинебанку консервов и пол-литра водки. А когда вышла на улицу снова, дочь убитой прижалась к смотровому стеклу машины и затряслась от волнения:
Мои туфли, мои Муж из Индии привез!
Оказалось, что эта женщина живет в одной квартире с Сивильским и приходится ему родной сестрой. Прямо из тюрьмы он приехал к ней и остался у нее жить. Оперативный работник Холодов, докладывавший результаты проверки, сказал Луценко:
Ну что, и этого мало, чтобы задержать подозреваемого?
Серые глаза, острые и недовольные, так и впились в Луценко. Весь вид Холодова говорил: «Хватит с ним хороводиться, надо брать». Это было его излюбленное выражение. Он принадлежал к тем работникам, которые считали, что истину можно установить сразу при допросе подозреваемого, незачем его так долго изучать. Луценко, понимая душевное состояние Холодова, не стал ему разъяснять недопустимость спешки, он знал: Холодов обидчив и любые замечания воспринимает с оговорками. Поэтому ответил уклончиво:
Да, конечно, подозрения серьезны, но давайте еще посоветуемся
Что же, мы сами не можем принять решение?
И все же надо доложить
В кабинете Цибули Холодов сидел с предчувствием, что начальник отругает Луценко за проявленную медлительность с арестом Сивильского. Но Цибуля выслушал подробный доклад Луценко о собранных данных в отношении Сивильского, не спеша поднялся с кресла, прошелся по комнате, а потом сказал:
Прекрасно! Кажется, мы на правильном пути. Как вы думаете, Холодов?
Не успел Холодов и рта раскрыть, как Цибуля снова:
Вот ответ на наш запрос из Зеленогорска. Работники ГАИ при осмотре автомашины «Москвич» случайно обнаружили мотор со спиленным рашпилем номером. Две последние цифры удалось прочесть. Они совпали с двумя последними цифрами мотора «Москвича», который был похищен полгода назад, а его водитель убит.
Да, у нас два убийства водителей «Москвичей» не раскрыты, и машины пока не найдены, сказал Луценко.
Правильно. Вот один из тех похищенных «Москвичей», кажется, и нашелся. И что самое интересное: продал этот мотор человек по фамилии Сивильский!
Что? поднялся Холодов.
Да, я не шибся, Сивильский! Только не тот, за которым вы наблюдаете, а его брат, проживающий в Зеленогорске!
Так это же Надо немедленно брать вашего Сивильского
Арестованы были сразу оба Сивильских. У них при обыске были изъяты вещественные доказательства убийства старухи и двух водителей автомобилей. Один водитель служебного автомобиля решил подзаработать на подвозе пассажиров, к нему подсели эти Сивильские, попросили повезти за город. В лесу убили его, а автомобиль угнали и по частям продали. Другой «частник», тоже любитель легких заработков, взялся прокатить двух подвыпивших парней, а это были братья Сивильские, и стал жертвой своего легкомыслия
Водитель хорошо понимал душевное состояние Цибули. Он временами косился на него и думал, с чего бы начать разговор, чтобы развеселить начальника. «Анекдот, наверное, сейчас не к месту».
Посещение тюрьмы нарушило душевное равновесие Цибули. «И дернул же меня черт беседовать с преступником на краю его могилы».
Мрачное настроение сразу развеялось, как только он приехал в управление. Дежурный сержант у входа доложил:
Товарищ полковник, мальчик нашелся! голос сержанта бодрый и уверенный.
О том, что из детского садика уведен мальчик, знали все в управлении и искренне переживали за его судьбу. Поэтому, хотя в обязанность вахтера и не входило докладывать начальнику, он не мог удержаться, чтобы не сообщить такую радостную для всех весть.
Когда нашли? Где же он?
Только что повели к вам в кабинет.
В кожаном кресле, старом и потертом, чудом сохранившемся еще с дореволюционных времен и теперь стоявшем у письменного стола Цибули, сидел кудрявый мальчуган. Он уверенно орудовал красным карандашом.
Жирные красные линии ложились по машинописному тексту. Кто-то из сотрудников спохватился.
Это же проект приказа!
Оставьте, пусть рисует, все равно этот приказ требует «дорисовки», сказал Цибуля, входя в кабинет. Где нашли?
В аэропорту, доложил лейтенант, вот записка, обнаруженная в кармане у мальчика!
«Извините. Мальчик был в хороших руках, ухожен и обласкан. Узнала, что разыскиваете, возвращаю. Боюсь отвечать. А мальчонку мне уже жалко. Хотела иметь сына».
Так и знал, что стерва Рожать не хочет, а на чужих детей охотится. Найти ее обязательно! Цибуля выругался. И спохватился, посмотрев на мальчика. Но тот продолжал сосредоточенно рисовать на проекте приказа.
А матери сообщили? спросил Цибуля.
Послали машину, скоро приедет.
Мать не вошла, а влетела, бросилась к мальчику, схватила его на руки, целовала, плакала и все приговаривала: «Счастье мое, радость моя, жизнь моя».
* * *
Бессоница уже давно мучила Цибулю. С наступлением этой весны он особенно ощущал ее. Еще когда внучка жила с ними, каждое утро она поднимала деда с постели и находила ему свою детскую работу, которая отвлекала от «рабочих» размышлений. Теперь сын со своей семьей переселился в другую квартиру, и Цибуля почувствовал гнетущее одиночество. По утрам жена крепко спала, а он не находил себе места. На этот раз он решил выйти на воздух. Утро выдалось на диво погожим. Кратковременный ночной дождь смыл с крыш и тротуаров дневную пыль. Прохладный воздух, напоенный ароматом зелени и цветов, отличался какой-то особенной свежестью. Благоухали каштаны. На их могучих, раскидистых кронах стояли, как свечи на новогодней елке, бело-розовые, бело-оранжевые и снежно-белые соцветия. Временами нежные лепестки срывались и, плавно паря в воздухе, опускались неторопливо на асфальт. Пожалуй, нет на свете деревьев, которые могли бы сравниться по красоте с каштанами в пору их цветения!.. На улицахни души. Город еще спал. Лишь кое-где спешили к реке на утренний клев рыбаки.