А, ну тогда ладно, успокоился Пролетарий Иванович.
Авангард Семенович отколупал штукатурку, и друзья увидели старую чугунную дверь. Старики вновь разволновались.
Это же надо, проговорил Пролетарий Иванович, больше шестидесяти лет искать
И найти! подхватил Авангард Семенович и толкнул дверь. Не открывается! Тьфу ты! Ну-ка давай подналяжем! Вень! Ну!
Послушай, а может, не надо, а? Может, как-нибудь в другой раз? А то как-то страшновато Еще сердце прихватит
Ну, началось! рассердился Авангард Семенович. Ну, не хочешь, не надо. Я и один справлюсь!
Ну уж нет! возмутился Пролетарий Иванович. А вдруг ты что-нибудь там найдешь? Давай уж вместе!
Так у тебя ж сердце
Сердце, сердце У тебя, можно подумать, его нет. Ну, подналяжем! Ну!
Наконец дверь поддалась. Авангард Семенович сунул голову в темное зияющее пространство.
Плесенью воняет. И сыростью.
Еще бы, почти сто лет никто не проветривал.
Н-да Что ж делать, надо бы пройтись по подвальчику-то. Как ты на это смотришь?
Даже не знаю, опасливо поежился Пролетарий Иванович. Думаешь, с нами ничего не случится? И потолок на голову не упадет?
Полагаю, что нет. Фонарик возьми. Ну, побыстрее!
Бр-р-р произнес Пролетарий Иванович, войдя в подземный переход, в котором его уже ждал Авангард Семенович. Место не из приятных.
Вперед! скомандовал Авангард Семенович и зажег фонарь.
Два старика медленно двинулись вдоль подвала. Кое-где он был узок. Кое-гденизок. Кое-где на них капала сверху вода. Они шли очень долго, а переход все не кончался. Пролетарий Иванович начал заметно волноваться.
Скоро придем? то и дело спрашивал он. Может, вернемся обратно?
Подожди, друг, подбадривал его идущий впереди Авангард Семенович. Еще немногои дворец будет. Я план хорошо помню.
Ты думаешь, мы все-таки дойдем до дворца? А вдруг у меня сердце схватит? расхныкался Пролетарий Иванович.
Господи, ну что ты за нытик! Можно подумать, от твоих стонов дело быстрее пойдет. А вот, кажется, мы и пришли.
Старики изо всех сил навалились на возникшее перед ними деревянное препятствие. По ту сторону его послышался грохот, звон пустых ведер. Авангард Семенович протиснулся в образовавшееся отверстие.
Вот те на! воскликнул он. Так вот куда мы попали
Глава 43ПУТАНИЦАРассказывает Женя Бутина
Я все же расстроилась, что не взяли банду Мохнатого.
Ну, не переживай! успокаивал меня, как мог, Бобров. Мало ли что могло случиться. Может быть, дядя Саша с товарищами в это время задерживали еще более опасных преступников? Мы же ничего не знали.
Я вздохнула. Мы действительно ничего не знали.
Между тем на улице была обычная суета, характерная для последнего дня лета. Мимо шли озабоченные мамаши с первоклассниками, у многих из них в руках были букеты цветов. И для мам, и для детей начиналась новая жизнь.
В школу-то хоть собралась? спросил Бобров.
Я только рукой махнула. Когда? Я даже понятия не имела, где моя школьная одежда, сумка, учебники и тетради.
Вот и я так же. Промотался все лето, то на работе, то на даче, думал, в последний день соберусь, а вот что вышло. Он посмотрел на часы. В принципе, впереди еще целый вечер. Ой, послушай, мне в голову пришла отличная идея. («Ага, значит, не только мне приходят в голову отличные идеи», подумала я.) Ты сейчас иди к себе, а я забегу в одно место. Возможно, мне удастся что-либо узнать. В любом случае, я тебе позвоню.
Придя домой, я обнаружила на пианино два билета на мамин бенефис. Концерт должен был начаться через полчаса. Не могло быть и речи, чтобы не ходить на него, мама сильно бы обиделась.
Я повертела билеты в руке. Надо же, дядя Иннокентий забыл взять. Надо позвонить ему на работу, напомнить про концерт. Интересно, почему он был сегодня каким-то не таким? Я вспомнила, как он внезапно закрыл лицо. Что в моем рассказе произвело на него такое впечатление? Времени было уже в обрез.
Я набрала номер телефона «Хоттаба».
Иннокентия Дмитриевича нет, ответила секретарша.
Как нет? удивилась я. Он же до позднего вечера на работе.
Иннокентий Дмитриевич уехал в срочную командировку.
В командировку? Моему изумлению не было предела. Насколько мне известно, дядя Иннокентий всегда отказывался от каких-либо поездок. Для него даже посетить тетю Клавучрезвычайное происшествие, и к нему он готовился, по меньшей мере, несколько месяцев. Как говорят родители, дядя Иннокентий тяжел на подъем. И вдругна тебе, уехал в командировку, хотя, судя по всему, никуда не собирался.
А куда он уехал? продолжала допытывать я бедную секретаршу.
Он не докладывал.
В растерянности я положила трубку. Но не успела я прийти в себя, как раздался телефонный звонок. Это оказался Бобров.
Женя, это я, сказал он. Понимаешь, какое дело
Ты что, тоже уезжаешь куда-то? спросила я, внутренне готовая ко всяким неожиданностям.
Что ты, куда же я могу уехать? засмеялся Бобров. Дело в том, продолжал он, что я забежал сейчас к начальнику опергруппы.
Ты?
Ну да, я. Ты не удивляйся только, но это мой дядя. Я никому об этом не говорил. Так вот. Дядя сказал, что никакая операция «Заходи» на сегодня не намечалась и что о появлении Мохнатого он слышит за последние три месяца впервые.
Ничего не понимаю Так дядя Саша при мне ходил к твоему дяде.
Выходит, не ходил
Странно
Действительно, странно Но еще более странно другое. С тех пор как ты ушла от дяди Саши, его на работе тоже никто не видел.
У меня голова пошла кругом. И дядя Саша исчез. Уж не сговорились ли они вместе с дядей Иннокентием куда-то поехать?
Мой взгляд упал на билеты. Даже при самых сложных и непонятных обстоятельствах я не могу не пойти на концерт. Но как же не хочется идти туда одной!
Послушай, Андрей, давай сходим в филармонию, предложила я Боброву.
А что там?
Бенефис моей мамы. Вечер русского романса.
Я вообще-то не большой любитель романсов, сказал он, но схожу. Хоть какой-то светлый момент будет в сегодняшнем дне.
Его слова меня немного огорчили. Для меня уже давно настали светлые моменты. С тех пор, как я услышала по телефону голос Боброва. Еще днем.
Глава 44КТО СКАЗАЛ НЕПРАВДУ?Рассказывает Женя Бутина
На концерт мы немного опоздали. Мама уже стояла на сцене в своем золотисто-бежевом платье. Над залом плыл ее голос:
Не про-буж-дай воспо-минанья
Бесподобно, прошептал сидящий рядом мужчина.
Папа как-то сказал мне, что в детстве чуть ли не все мальчишки в классе были влюблены в маму. Из-за ее голоса. Никто во всем Ильинске не мог спеть чище и громче: «Взвейтесь кострами, сини-е ночи. Мыпионе-ры, де-ти рабо-чих!»
Она до сих пор по просьбе папы и дяди Иннокентия иногда поет эту песню. И тогда мне кажется, что папа и дядя Иннокентий становятся похожи друг на друга, как близнецы. Их позы в этот момент, их выражения лиц, их взгляды, наконец, говорят о том, что они родом из одного детства.
Во время антракта мы с Бобровым вышли в фойе. На стене висели фотографии артистов филармонии, среди которых была и мамина. С глянцевой поверхности смотрела на нас мама, увеличенная в несколько раз. И хотя в жизни она выглядит не столь эффектно, ее настоящее, живое лицо я люблю куда больше. Папа как-то сказал, что на фотографии просто не видна мамина душа.
Жень, смотри. Бобров притронулся к моему плечу.
Что?
Ну, посмотри же, наконец
Я взглянула в ту сторону, куда он показал. И обомлела. Опять совпадение!
Нет, не может быть Мне мерещится А может, это просто сон? Чтобы проснуться, я ущипнула себя за ухо. Не просыпаюсь. Значит, не сон. Прямо посреди фойе стояла мама и, как ни в чем не бывало, разговаривала с Мохнатым.
В это время владелец магазина «Заходи» взял мамину руку и поднес ее к губам. Ну, это уж слишком! Мама безмятежно улыбалась. «О святая простота, артистическая натура», сказал бы папа.
Послушай, обратилась я к Боброву, а может, все-таки дяде Саше позвонить? Сказать, что преступникздесь?