Я дернула за ручку. Дверца открылась. Пригнувшись, я сделала шаг вперед и закрыла за собой дверь.
В тесной каморке было душно и темно. Я попыталась ощупью определить, что в ней находилось. Там оказались груды стульев, стоящих один на другом, ведро с лежащей на дне мокрой тряпкой, длинная палка, вероятно швабра, и куча какого-то тряпья. Не долго думая, я, скрючившись самым неимоверным образом, забралась под старые пыльные одежды и замерла. Но в носу моем вновь оживились муравьи, из-за которых я минуту назад чуть не погибла.
Пока я пряталась, голоса, звучавшие во дворце, не очень-то доходили до моего сознания. Теперь, когда я была без движения, до меня долетал каждый звук. Потом стало тихо. Я уже хотела вылезти из укрытия, но тут хлопнула дверь-.
Так, может, она все-таки в саду? послышался голос Квашни.
Да не могла она туда добежать! Она просто не успела бы, отвечал Несмазанная Телега. Понятия не имею, куда она могла деться?
Между тем мне снова захотелось чихнуть. Я опять изо всех сил стала тереть переносицу, но это не помогало.
Примерно с минуту во дворце стояла тишина. Бандиты, видимо, лихорадочно соображали.
В чулане! воскликнул Квашня. Это точно! За мной!
Шаги быстро приближались.
И тут меня словно прорвало. Уткнувшись в тряпье, я начала чихать: раз, два, три, четыре, пять Наконец, чихнув восьмой раз, я замерла. И в очередной раз стала прощаться с жизнью. На мгновение вспомнились толстые мясистые пальцы с огромными ногтями.
Несмазанная Телега произнес:
Ч-черт, ну и темнотища под лестницей. Неужели ты что-то видишь?
Нет, просто знаю, что и где.
Было слышно, как чьи-то руки пытаются нащупать дверцу. Видимо, это удалось.
Темно, как у негра в одном месте, мрачно пошутил Несмазанная Телега.
Подожди, кажется, здесь был где-то выключатель. Сейчас зажжем свет и Ч-черт, неужели лампочка перегорела?
«Выходит, они ничего не слышали, пронеслось в голове, и если так, то у меня есть еще какая-то надежда» Но в следующую минуту меня опять словно окатили холодной водой.
Хоть так пошарься, что ли. Вдруг она здесь, мы же не можем упустить девчонку. Она слишком много знает, сказал Несмазанная Телега.
Думаешь, она что-нибудь поняла?
Поняла не поняла, какая разница? проскрипел носатый. Возьмет и ляпнет где-нибудь.
Загремело ведро, упал стул.
Понавалили тут, заворчал Квашня.
Его рука коснулась моего плеча. «Все, уже в который раз подумала я, конец»
Ну и что там? нетерпеливо спросил Несмазанная Телега.
Тряпье всякое. Навалили кучей. Он еще раз прошелся рукой по моей спине. Нет, ее здесь нет.
Тогда остается односад. А если она туда забежала, то теперь хрен поймаешь. Из этого сада сто выходов.
Говорил же я сразу туда идти.
Так кто же знал что она может так быстро бегать.
Дверь хлопнула, но и теперь я не собиралась быстро покидать свое убежище. Не ровен часвернутся опять.
Не знаю, сколько еще я пробыла в этом чулане, только вдруг в какой-то момент ощутила, что во дворце стоит почти кладбищенская тишина. В тесную каморку не долетало ни звука. «Теперь уж точно никого нет», решила я и выскользнула под лестницу. Было по-прежнему тихо. «Если даже и есть сторож, то он, скорее всего, наверху». И я прокралась к выходу. Еще мгновеньеи я на свободе. Ну вот, наконец-то. Но что это? Дверь, ведущая на улицу, оказалась заперта.
Глава 21ВЕЛИМИР АРКАДЬЕВИЧ СНОВА В ОПАСНОСТИ
Стремглав неслась Катерина по улице. Ей нужно было во что бы то ни стало опередить преступников. Она не знала, какие у них планы, но было ясно, что отцу опять грозит опасность.
В голове стучали слова: «Медсестра Лена Крепко повязана». Интересно, что они задумали? И не та ли это медсестра, которой восхищался Велимир Аркадьевич и которая на сей раз отговорила его обратиться в милицию? И выходит, не от того, что там плохо работают, а как раз наоборот. Чтобы не дошла ненужная информация.
Катерине хотелось бы надеяться, что рядом с Велимиром Аркадьевичем ее мама, Людмила Ивановна, и тогда, конечно же, ни бандитам, ни Леночке ничего не удастся сделать. Но ведь мама могла уйти в аптеку. (Из разговоров родителей девочка знала, что в отделении не всегда есть нужное лекарство.) Стало быть, отец мог остаться в палате один и тогда
Домчавшись до аптеки, которая была в нескольких кварталах от больницы, Катерина невольно замедлила шаг. Ей показалось, что в дверях мелькнуло красное мамино платье, но забегать туда, чтобы удостовериться, она не стала: дорога была каждая минута.
Вот наконец и больница. Увидев возле входа в хирургическое отделение знакомую санитарку, Катерина спросила:
Федосья Никитична, где мама?
А ее, кажись, за лекарством отправили. Машины-то нет, так она пешком пошла.
А Лена, медсестра, здесь? Ну, операционная?
Да, сегодня ее дежурство.
Сейчас идет какая-нибудь операция?
Нет, кажись, в больнице спокойно. И после короткой паузы добавила:По-моему, к ней, к Лене-то ентой, только что мужики какие-то пришли. Двое. Представительные такие Один в сером костюме, а другой
«Так и есть. Значит, это именно та Лена, с которой оперировал отец. И бандиты уже здесь! А мамы нет Неужели за то время, что я бежала сюда, с папой уже успели что-нибудь сделать?»
Катерина пулей пролетела через пустой коридор и с замиранием сердца распахнула дверь, за которой лежал отец. Он был один. Девочка осторожно приблизилась к его кровати. Лицо и губы Велимира Аркадьевича были такого же цвета, что и подушка. Катерине показалось, что он не дышит. Она понимала, что нужно было что-то делать: бежать в ординаторскую, звать на помощь врачей, но она не могла сдвинуться с места.
Папа с трудом прошептала она.
Велимир Аркадьевич приоткрыл глаза.
Катя? чуть слышно, одними губами, произнес он.
Катерина вздрогнула.
Папа, ты
Да, кажется, я вздремнул все так же неслышно прошептал Велимир Аркадьевич и снова закрыл глаза.
Катерина облегченно вздохнула: значит, она успела вовремя. К ней вернулось самообладание. Но что делать дальше? Сидеть и ждать, пока появится Лена? Можно и так, но неплохо бы узнать, что замышляют преступники. Интересно, где они? Кажется, Катерина догадывается. Ведь она все детство провела в больнице: родители часто брали ее на дежурство, а потому здесь ей было известно все от и до. И конечно же, местечко, в котором почти всегда можно уединиться, особенно в вечернее время. Местечко это имело корявое, некрасивое название: «кастелянная». И находилось оно рядом с палатой, в которой лежал Велимир Аркадьевич. Катерина прижалась ухом к стенеиз соседней комнатушки доносились какие-то голоса, но слов разобрать было невозможно. Катерина выскользнула из палаты и приблизилась к кастелянной. В другом конце коридора, ближе к выходу, ходили больные, медперсонал. Палата же, в которой находился Велимир Аркадьевич, была в самом дальнем углу.
Нет, нет, мальчики, не могу, донесся до нее женский голос с приятной хрипотцой. Не могу я взять такой грех на душу. Я уж и так сто раз пожалела, что все рассказала. Тогда бы и с Велимиром Аркадьевичем ничего не случилось.
Ну и дура! раздраженно перебил ее Квашня. Тебе какое дело, что с кем случилось. Этот хирург капнул бы в милицию, и всем намхана. И тебе в том числе. Тут уж каждый о своей шкуре должен думать!
Да что ты ее уговариваешь? сердито перебил Петрович. Не хочетне надо.
Он что-то тихо сказал. В ответ послышались всхлипывания:
Вы с ума сошли! Дети-то при чем?
Э, голубушка, продолжал Петрович теперь уже ласково, разве ты не знаешь, за все нужно платить. Разве ж мы к тебе плохо относились? Ты только сравникак ты и как другие медики живут. А тут Я тебя просто не понимаю. Это ж секундное дело: укольчики все.
Но ведь уколы делает процедурная сестра
Господи, ну неужели нельзя ничего придумать?
Всхлипывания прекратились.
Ладно, попробую.
Учти, от этого будет зависеть судьба твоих детей.
Тогда пропустите меня, надо скорее. Его уже сейчас в аэропорт повезут.
Вот это я понимаюделовой настрой, проскрипел Петрович.