Прокурор обосновывает выдвинутое обвинение. При полнейшей тишине в зале. Мы узнаем о пьяной оргии, о переписке в соцсетях, о девушках, сексе и хвастовстве. А потом нам рассказывают о том, что представляет кошмар для женщин, о ДНК, что соскребли с простыней и из влагалища, о побоях и рвоте, о стуке в соседнюю дверь поздно ночью. О босой незнакомке, слезно умоляющей о помощи.
По окончании заседания я не свожу глаз со следователя. Спешу поскорее выбраться с галереи и иду за ним. На мгновение теряю его из виду, и меня охватывает беспокойство: вдруг он уже ушел? Но потом вижу, как он удаляется по коридору. Звук его шагов эхом рикошетит от высоких потолков.
Инспектор Картер?
Он останавливается, медленно поворачивается, окидывает меня взглядом.
Кэти Уиллер, полагаю? произносит он.
Собственной персоной, довольно улыбаюсь я.
Так и знал, что это вы сверлили меня взглядом с галереи для прессы. Тон у него суровый, но чувствуется, что он сдерживает улыбку. Надеюсь, вам известно, что преследование квалифицируется законом как преступление?
Не обессудьте. Просто, как я и написала в своем сообщении
В сообщениях.
Да, вы правы. В сообщениях М-м Я рассчитывала, что вы согласитесь со мной поговорить. Меня интересует предыстория этого дела.
Он собирается что-то сказать и осекается, заметив идущего мимо еще одного репортера. Тот подозрительно косится на меня.
Кэти, Картер понижает голос, вы же знаете, что обязаны получать информацию только через пресс-службу, как и все остальные.
Знаю. Теоретически. Но я навела справкипорасспрашивала Криса, репортера криминальной хроники. И мне теперь известно, что старший инспектор Марк Картерпредставитель старой школы и иногда не прочь поболтать с журналистами. Он тридцать лет оттрубил в полиции графства Кембридж и вскоре по завершении данного дела должен выйти на пенсию.
Окажите любезность! умоляю я, отчаянно надеясь, что сумела придать голосу чарующие интонации. Всего пару малюсеньких вопросов? Разумеется, до окончания суда я о полученной информации ни гу-гу. И, конечно же, это не для печати.
Инспектор не отвечает, но и не дает мне от ворот поворот. Через плечо он бросает взгляд на дверь с табличкой «ПОМЕЩЕНИЕ ДЛЯ ОТДЫХА».
Кофе там ужасный, добавляю я.
Смеясь, он поводит глазами, тихо произносит:
Хорошо, ваша взяла. «Коста». За углом. Столик на нижнем этаже. Пятнадцать минут. Не больше.
В конечном итоге много он не выдал, но то, что сообщил, заполнило некоторые пробелы. Как я и подозревала, полиция и сторона обвинения очень нервничают из-за этого судебного процесса. Жертву уже очернили в соцсетяхвероятно, друзья обвиняемых постарались, по мнению инспектора Картера. Он также считает, что подсудимые и их богатые родственники негласно поддерживают клеветническую кампанию против девушки, но доказательств у него нет. Даже поговаривают, что отцы обвиняемых назначили солидную сумму за предоставление любой информации, порочащей жертву.
Тем временем девушке уже дважды пришлось сменить фамилию из-за того, что ее ославили на весь Интернет. Жертву насилия, ради ее же собственной безопасности, пришлось перевезти в другой район, где она лишена возможности пользоваться поддержкой родных. Слова инспектора наводят меня на мысль, что она предприняла попытку самоубийства.
Надеюсь, вы будете осторожны в своих действиях, твердо говорит инспектор, палочкой помешивая кофе. Затем бросает взгляд на мой блокнот. До окончания рассмотрения дела эти сведения не подлежат огласке, и на меня ссылаться нельзя. Никаких цитат.
А если я просто укажу «источник, близкий к».
Нет.
Он переводит взгляд на чашку с кофе. Я молчу, прикидывая, стоит ли еще раз попытать счастья. Спустя несколько мгновений по столу придвигаю к нему запечатанный конвертписьмо, что я написала минувшим вечером.
Может, попробуете передать это потерпевшей?
Инспектор Картер поднимает глаза, смотрит на конверт.
Кэти, чуть ли не со смехом отвечает он, на вашем месте я бы не рассчитывал.
Знаю. Но вдруг у вас будет такая возможность. Нам хотелось бы побеседовать с ней. Услышать ее версию.
Картер вздыхает. Наверняка не я первая прошу его об этом. Но все же он берет конверт, убирает его в карман пиджака. Потом вытирает рот.
Все, мне пора.
Я встаю.
Большое спасибо. Можно попросить у вас визитку? Может быть мобильный телефон? На всякий случай.
Поведя глазами, он лезет за пазуху и двумя пальцами извлекает оттуда визитку.
Это только для вас. Он буравит меня голубыми глазами, постукивая карточкой по столу. А не для всей вашей братии. Ясно?
Разумеется, расплываюсь я в улыбке. Спасибо.
И не подходите ко мне в суде. Не хватало еще, чтобы моим делом занимался весь белый свет.
Поняла. Я верчу в руках его визитку из плотной ламинированной бумаги. Он берет со спинки стула пальто, накидывает его на свои широкие плечи. Спасибо, что согласились встретиться со мной, лепечу я. Правда, я вам очень благодарна. И знаете Удачи вам. Инспектор пытливо смотрит на меня. Может, я что-то не то ляпнула? То есть я знаю, что дела, которые вы расследуете, каверзные, быстро добавляю я. И не всегда можно добиться справедливого результата.
Инспектор Картер морщится, ладонью потирая затылок. Волосы у него с проседью.
Да, Кэти, подтверждает он. Не всегда.
Хелен
Для сентября погода стоит теплая. На деревьях все еще мерцает зеленая листва. Я иду через парк, по тихим улицам близ Ройял-Хилл. Рейчел сидит перед пабом за одним из крашеных деревянных столов, на которых обычно не просыхает пиво. Навес над головой украшают гирлянды белых ярмарочных лампочек.
Когда Рейчел предложила встретиться сегодня, я сочла, что ничего плохого в том нет. Никаких других планов на этот день я не строила. Я подумываю о том, как уговорить ее на этот раз не засиживаться в пабе. Мы могли бы выпить по бокалу лимонада, а затем прогуляться до обсерватории или походить по магазинам детских товаров возле рынка. Тогда в выходные за ужином с Сереной и Рори мне было бы что рассказать.
Народу в пабе много. Заметив меня, Рейчел широко улыбается и жестом предупреждает, что пойдет в бар за напитками. Свою сумку она оставляет на столе, чтобы никто не занял наше место. Я опускаюсь на деревянную скамью, достаю из сумки салфетку и вытираю стол.
Ожидая возвращения Рейчел, я скольжу взглядом по антикварным лавкам на противоположной стороне улицы. В них продают огромные старинные судовые фонари на деревянных и металлических треногах. Некоторые, с рукописными ценниками на шнурках, обвязанных вокруг их горловин, выставлены на тротуар. В Гринвиче много необычных вещей, подобных этим. Они сохранились с тех времен, когда водный транспорт играл очень важную роль. Сейчас такое трудно даже представить. Ныне это все коллекционные вещи; потускневшая бронза, медь или хромне более чем причудливый изыск в интерьерах помещений любителей старины. В кабинете Серены стоит похожий фонарь, и прежде я им восхищалась. А сейчас, глядя на судовые фонари, я понимаю, что они мне не очень нравятся. Чем-то напоминают звездолеты. Одноглазые, таращатся на нас с другой стороны улицы, словно внеземные существа.
От стойки бара возвращается Рейчел. Мне она приносит апельсиновый сок и лимонад, себе взяла пинту пива.
Источник минералов, заявляет она. Потом, взглянув на мое лицо, быстро добавляет: Я отопью всего несколько глотков.
Она небрежно ставит бокал на стол; на его пропитанную пивом деревянную поверхность выплескивается пена.
По небу наперегонки бегут облака. Солнце исчезает за ними, потом снова появляется. Я смежаю веки, подставляя лицо солнечным лучам. Они уже не очень теплые. Мы пропустили лучшую часть дня. Но я все равно рада, что выбралась из дома.
Ну, чем ты занимаешься, ягодка? Помимо того, что делаешь упражнения на дыхание, интересуется Рейчел и кладет на стол, рядом с бокалом, свой телефон. Окунает в пиво мизинец, слизывает с пальца пену.
Да так, то одним, то другим.
В действительности я фактически прозябаю в безделье. Бесцельно брожу по дому, придумывая себе занятия. Перебрала все шкафы в спальне, наморозила полуфабрикатов. Читаю книжки о материнстве, испытала молокоотсос. Я уже изнываю от скуки. А впереди еще почти три месяца.