Приступай к следующему проекту, буднично сказал Боб Ципломену.
Конечно, ответил тот, и у меня уже есть одна гениальная задумка, еще более гениальная.
Втроем они вылетели из неуютного пузыря.
Эта курица много о себе воображает, сказала Белла.
Это точно, согласился Марк.
Затем они влетели в другой пузырь, мир которого казался гораздо более уютным, чем предыдущий. На его стенках отображались взрослые и дети, и все были счастливы.
Акропус, инженер этого мира, представил Боб кентавра, который переминался перед ними с копыта на копыто с виноватым видом.
Для Марка у Акропуса над лошадиным крупом возвышался человеческий торс, когда-то мощный, но старчески дряблый сейчас. Кентавр бросал взгляды, полные любви и умиления, на картинки из жизни своего мира и внимательно всматривался в лицо Боба, пытаясь угадать его намерение и томимый мрачным предчувствием.
Белла же видела его обычным, но только чем-то обеспокоенным стариком.
В этом мире, начал рассказывать Акропус, я использовал волны вероятности. От каждого события исходят волны вероятности. Следующее событие, которое связано с предыдущим, может возникнуть на гребне одной из этих волн. Чем меньше расстояние между волнами, чем больше частота, тем больше вероятных событий и тем выше энергия и больше масса так называемой частицы. На самом же деле нет никаких частиц, есть ряд событий, которые мы приписываем одной частице и которые связаны между собой волнами вероятности.
Корпускулярно-волновой дуализм частиц? вырвалось у Марка, который интересовался такими вещами.
Да, ответил Акропус, но без гордости и даже с какой-то горечью. Отсюда вытекает явление, известное как влияние факта наблюдения на результат эксперимента. Наблюдение влияет на волны вероятности, потому что и то и тоизменения информационного поля. А непрерывно существующих материальных частиц не существует, повторюсь, вовсе, лишь связанные между собой волнами вероятности события, приписываемые той или иной частице.
Это замечательное изобретение мы используем и в других мирах, и я уверен, что Акропус порадует нас еще новыми идеями, сказал Боб. Сейчас же мы сделаем то, зачем пришли. Этот мир перестал выполнять свое предназначение. Все его обитатели просто счастливы, просто влюбляются и просто размножаются, и все это на фоне беспроцентных неограниченных кредитов. Бабий рай какой-то, и это, кстати, твоя, Акропус, недоработка. Теряешь хватку.
С последними словами Боб взялся за рукоятку такого же рубильника, как и в прошлом мире. На Акропуса было больно смотреть, старик жадно всматривался в картинки ускользающего счастья.
Все произойдет быстро, сказал Боб Акропусу. Это будет метеорит, но у них будет время собрать свои воспоминания, а об их осознаниях мы позаботимся и всех потом пристроим.
И опять, внимательно посмотрев на Марка и Беллу, он опустил рубильник. Мир задрожал и лопнул, превратившись в тысячи куда-то мчащихся розовых пузырей. Раздался многотысячный хор, издававший крик, похожий на крик Аломеха. Вихрь пузырей пронесся, оставив тишину и пустоту вокруг растерянного Акропуса.
Боб вылетел из пузыря, аза ним последовали и Марк с Беллой, которые по-прежнему не управляли своим движением.
Жаль деда, искренне сказал Марк.
Очень, согласилась с ним Белла.
Ему не привыкать, ответил Боб, почувствовав, что Марк и Белла ждут оправдания его действиям, чтобы как-то оправдать собственное бездействие, его миры выключали уже раз десять. Конец светаудел каждого мира. К тому же прямо сейчас он приступает к двум новым проектам. Они его отвлекут от этой потери.
Все трое влетели в следующий пузырь, который Марку и Белле показался не таким радушным, как предыдущий, но и не таким отстраненно холодным, как первый. И видели они его почти одинаково. Сейчас их объединяло общее ощущение, что они что-то потеряли. Это ощущение росло каждый раз, когда пролетали между пузырями. Неясные тени, которые они оба видели уголками глаз, порождали раздражающее ощущение того, что они. потеряли что-то важное, но не могут вспомнить, что именно.
Парис, инженер этого мира, представил Боб мужчину средних лет в белом халате, который был явно удивлен этим визитом. Расскажет вам о своем эксперименте.
В этом мире для разных наблюдателей явления могут быть проявлением разных законов, могут меняться время, расстояния Все может быть разным. Но для всех наблюдателей будет сохраняться последовательность событий. Причинараньше, следствиепозже. И если для одного наблюдателя существует цепочка событий, связанных между собой причинно-следственной связью, то все остальные будут наблюдать существование этих событий в той же последовательности и тоже связанными между собой причинно-следственной связью. Хотя сами действующие физические законы, время между событиями, их внешний вид и их расположение в пространстве могут отличаться.
А для чего вообще такие сложности? спросила Белла. Разве нельзя было наделать обычных миров?
А разве это не обычный? улыбнулся Боб, указывая на внутреннюю стенку пузыря, отражающую знакомые пейзажи и города.
Мы проектируем миры-тренажеры, сказал Парис, которого немного задело предположение девушки о том, что мир можно было сделать и «попроще», поэтому они должны содержать некоторые противоречивые свойства. Если осознание не готово, то мир должен быть самодостаточен, а если подготовлено, то должна быть возможность разглядеть в нем проявления Абсолюта и знаки богов, дойти до границ. Каждый должен взять от мира по своим возможностям. Икаждый должен быть прав, чтобы иметь возможность для сомнений. Мир должен соответствовать физическим законам, и в то же время он должен регулироваться со стороны. Все это делает нашу физику очень запутанной и противоречивой для случайного наблюдателя.
Марка и Беллу все больше привлекали образы, показываемые пузырем, все больше и больше возникало чувство узнавания. И когда Боб взялся за рубильник, Марк и Белла увидели двух женщин. Одна из них открывала дверь квартиры, а вторая что-то готовила на плите. Сомнений у девушки и юноши уже не было, это был их мир и это были их матери.
И если никто не возражает против того, что я властелин этого мира, я его выключаю, произнес Боб, готовясь опустить рукоятку рубильника и, казалось, не замечая крайнего удивления Париса.
Нет! закричали Марк и Белла, одновременно оказавшись перед Бобом и оттолкнув его от выключателя.
И снова все закружилось и стало разрываться на множество кусочков. И снова все начало собираться воедино. И в этом заново создаваемом мире Марк увидел, вернее, почувствовал магистра Петра, который каким-то образом подхватил его и Беллу и увлек за собой.
Глава 17
Марк смотрел на магистра Петра, образ которого становился все более материальным. А когда лицо магистра «проявилось» во всех деталях, юноша обнаружил, что они втроем, вместе с Беллой, стоят на вершине очень высокой горы. Вершина была совершенно плоская, с удобными для сидения камнями, на которые магистр предложил присесть. Под ними пушистыми хлопьями проплывали облака.
Что с мамой?! сразу спросила Белла.
И с вашими мамами, и с вашим миром все в порядке. Пока, с улыбкой ответил Петр.
Пока?
Все стало приходить в норму после того, как вы вытащили Боба из мышки.
Но он потом хотел отключить наш мир, сказал Марк.
На самом деле он вас брал, как говорят, на понт, продолжал улыбаться Петр, он не мог, согласно Небесной Оферте, отключить еще не отработанный мир.
Зачем же он?..
Когда его вытащили из тела мыши, он понял, что выосознания третьего или выше уровня, и решил импровизировать: попробовать использовать вашу силу для достижения своей цели.
Нас использовать?
Да. И вы справились настолько блестяще, что до сих пор все потрясены.
Мы же ничего не делали.
Когда Боб показал ваших матерей и сказал, что якобы своей властью над этим миром отключает его, вы в едином порыве лишили его этой власти. И так легко, как будто просто щелкнули пальцами. Боб сейчас и счастлив, и напуган одновременно.