Стул оббежал юношу, встал перед ним и сделал ножками подобие реверанса.
Я, конечно, не магистр, но на мне восседали великие ученые и маги, и многим они обязаны, без лишней скромности
Магистр Генри жестом прервал поток слов, исходящий неизвестным образом от стула. Леопольд сразу замолчал, но недовольно передернул своей спинкой.
Наша задачапредотвратить разрушение этого мира, вернуть осознания в тела, в том числе и в тело твоей матери, сказал магистр Генри. Мы тебя оставим с Леопольдом и пастором ненадолго. А чуть позже к вам присоединятся и Белла с Сергеем.
Петр с любопытством оглядывался вокруг и, казалось, не совсем понимал, где находится. Магистр Генри тронул его вежливо за рукав, возвращая к реальности и поворачиваясь, чтобы уйти. Петр закивал и засеменил за товарищем.
Оба магистра исчезли в неосвещенной части зала. Марк по-прежнему оставался на удивление спокойным. Его человеческая, эмоциональная составляющая отошла на второй план, уступая метафизической сущности, которую, видимо, удивить гораздо сложнее. И как ни странно, но говорящий стул удивлял менее всего, потому что с развитием технологий говорящих предметов, выполняющих роль домашних роботов, становилось все больше.
Пастор и стул оказались в некотором замешательстве, оставшись без магистров. Первым прервал затянувшуюся паузу пастор.
Я покажу наш скромный храм, произнес священник, как потом оказалось, Церкви Святой Энтропии, и жестом пригласил к экскурсии.
Ну, я-то здесь и так все знаю, да и мне ли не знать: кто только на мне не сидел, и некоторые из них были адептами Церкви, вставил слово Леопольд.
Они двинулись в глубь зала. За ними свет гас, а перед ними загорался. Контрастное освещение делало всю работу за воображение. Выхватываемые светом предметы и их резкие тени составляли неожиданные композиции.
А это наш новый алтарь, указал пастор на полупрозрачное сооружение, напоминающее кристалл, внутри которого мерцало множество огоньков.
Старый мне нравился куда больше, опять обратил на себя внимание Леопольд.
Этот лучше передает суть учения, наставническим тоном заметил пастор, сразу превратившись в мудрого служителя культа. Рост энтропиивысшее благо и высшая цель развития осознания любого уровня.
Ну, об этой сути я бы еще поспорил, ведь изначально
Чувствовалось, что стул мог долго рассуждать на эту тему, но его прервало появление девушки и парня, ровесников Марка. Композиция зала перестала быть гармоничной, возможно, еще и потому, что Марк был смущен и растерян, как и всегда в таких случаях. Он отвел глаза и какое-то время не знал, куда деть руки, пока не свел их за спиной, предварительно потерев ладонью шею. Пастор представил их друг другу. Парня звали Сергеем, а девушку Беллой. Белла смотрела доброжелательно, а Сергей, смерив взглядом, больше уже не удостаивал Марка таким пристальным вниманием. Даже руку пожимал, смотря по сторонам, с видом если не хозяина, то очень своего здесь человека.
Значит, мы можем уже отправиться в путь, раз его нашли, сказал Сергей пастору.
Магистры просили подождать, ответил тот, и вы еще не посмотрели наши новые инсталляции!
Священнослужитель несколько суетливо повел их по периметру зала, показывая голограммы. Первая из них являла собой черный объемный шар. Он выглядел абсолютно мертвым и холодным, но стоило посмотреть на негр внимательноначиналось погружение, и по мере погружения усиливалось ощущение хаоса, потом шар опять удалялся, снова становясь холодным и безжизненным.
Красиво, но тоже не оригинально, одно лето я работал в Федеральном музее и не такое там видел, комментировал Леопольд.
Тепловая смерть, с видом знатока пояснил Сергей Белле.
Я слышала, сказала девушка, лишь вскользь проведя взглядом по голограмме.
Совершенно верно, подтвердил пастор, к удовольствию Сергея. Если энтропия системы равна нулю, то онамертва, то есть может находиться только в одном состоянии. Иэто может произойти, если энтропия частиц, ее составляющих, либо максимальна, либо тоже равна нулю.
Две крайности в одинаковой степени приводят к смерти всей системы. Как это поэтично! воскликнул стул. Так Дедал не может опускаться слишком низко к морю, чтобы не намочить крылья, и не может подниматься слишком высоко, чтобы не растопить воск, скрепляющий перья.
Сергей, по-прежнему не глядя на Марка, держался как равный пастору и пытайся привлечь внимание девушки. Он бесцеремонно трогал экспонаты и даже попытался шутливо усесться на Леопольда, что, впрочем, ему не удалось.
А это наш основатель Кларк Л., похищенный и замученный врагами Церкви, сказал пастор трагическим голосом, указывая на абстрактную композицию.
Но ведь это не смогли доказать, ясно было только одноКларк пропал, уточнил Леопольд.
Он же не мог просто так пропасть, а враги у Церкви были всегда.
Пастор попросил Марка распутать узел ремня, обвязанного вокруг большой коробки, а сам взялся задругой. Юноша уже понял, как можно распутать, но Сергей его отстранил, развязал узел и подал ремень Марку, как бы говоря «ну, и что ты тут копался?».
Марка злило поведение Сергея, поэтому трудно было сконцентрироваться на происходящем. Пастор убрал упаковку и провел рукой по открывшейся панели. Появилась еще одна голограмма. На этот разперевернутая пирамида, которая опиралась на вершину, вращаясь и качаясь из стороны в сторону. В движениях не чувствовалось системы, они было нарочито случайными.
Символ жизни, опять опередил всех Сергей.
Жизнь как способ передачи энтропии с низшего уровня на высший, затараторил Леопольд, причем, заметьте, не только органической. Живой организм передает неопределенность одного атома на макроуровень. Живое общество передает неопределенность одного живого существа на еще более высокий уровень, на уровень всего общества
Когда передает, а когда и нет. Вы видели, что творится в городе? перебил Леопольда Сергей, обращаясь к пастору и Белле.
Везде пузыри летают, как воздушные шарики, ответила Белла. Но ведь эти люди не умирают?
Конечно нет, сказал поспешно пастор, стараясь придать лицу как можно более беспечное выражение.
Смотря что называть смертью. Все думают, что знают о ней, но нужно быть стулом, чтобы осознать смерть по-настоящему, неожиданно серьезно сказал Леопольд.
Ну, я-то точно жив и точно не стул, сказал Сергей и широко заулыбался, ожидая смеха окружающих, но его не последовало.
А что нам говорили магистры про предательство Церкви? Это никак не связано с розовыми пузырями? снова спросила Белла, которая больше была поглощена каким-то внутренним диалогом, чем тем, что происходило вокруг.
Сергей и пастор отрицательно покачали головами, почти синхронно, и двинулись дальше вдоль зала.
А что есть предательство? опять начал рассуждать Леопольд, семеня ножками рядом с Беллой. Не родня ли оно с борьбой? И если тебя еще предают, значит, ты еще борешься и чего-то стоишь.
Пастор с Сергеем шли вперед мимо стены с различными инсталляциями. За ними следовали Белла с Леопольдом, а за всеми плелся Марк.
Марк был в замешательстве. В городе происходило что-то странное. И вероятно, нужно было что-то делать. Но эти люди, втягивающие его в какую-то авантюру, очень напоминают религиозную секту. Он не знал, как относиться к тому, что произошло с его матерью и тем человеком, упавшим на тротуар. Он слышал про Церковь Святой Энтропии, она была полулегальнойее храмы тщательно прятались. Вернее, даже не сами храмы, а ходы, ведущие к ним, которые постоянно менялись. С другой стороны, эти, не считая Сергея, люди производили приятное впечатление, Марк был склонен доверять им. И даже робот в виде стула, со своими постоянными разглагольствованиями, казался забавным. Или Леопольдне робот?
Внезапно в полутьме зала, слева от себя, Марк увидел полупрозрачный розовый женский силуэт. Сердце юноши учащенно забилось. Розовый призрак оказался прямо перед ним и всматривался в его лицо. Сомнений быть не моглоэто был призрак его матери.
И облако, и машина, произнесла она, и ангел, и мать.