Скажите Вы не видели? Я показываю фото Дианы.
Он по-детски трёт глаза, вглядывается в снимок.
Ты собираешься что-нибудь покупать?
С таким запахом?
Чё-то нет не хочется.
М-да?.. Вот и отвечать не хочется.
В растерянности я развожу руками. Кассир смотрит выжидательно.
Стоит вообще этот разговор моих усилий? Сколько уже раз видели других, похожих девушекне Диану?
Собеседник вздыхает, показывает, чтобы я придвинул ближе телефон и всматривается в фото. Очки сползают на кончик носа, так низко, что у меня самого чешется горбинка.
Зачем ищешь-то? Втрескался?
Подальше послать.
Кассир отклоняется на спинку стула и с минуту смотрит задумчиво.
Да, он театрально кивает, у нас работала рыжеволосая девушка. Нет, он едва заметно усмехается, когда я всем телом подаюсь вперёд, не твоя зазноба.
Из-под прилавка возникает бутылка «Новотерской», газированная вода с шипением обрушивается в пластиковый стакан.
Я с шумом выдыхаю воздух и убираю телефон.
Где ещё можно поспрашивать? Не знаете?
В жопе, отвечает кассир, когда перезагружается глотком минералки.
У меня внутри всё леденеет от его грубости.
Молодёжь обычно там околачивается. Он видит, что я не понимаю, рокочет отрыжкой и неохотно поясняет: Бар такой. Клуб. Называется «Жопа».
В самом деле?
Нет. Ещё глоток воды, ещё отрыжка. Я, знаешь ли, шучу.
Из моего горла вырывается смешок.
Ну и где находится ваша м-м, «Жопа»?
Мужчина выразительно смотрит в ответ.
Понимаю, название под стать. Как найти?
Кассир поднимает было руку, но молчит, ибо по радио объявляют семь вечера. Он и повар знающе переглядываются, встают. Я догадываюсь, что у них закончился рабочий день, и мигом ощущаю себя невыразимо лишним в этой калиточной.
А дорога? напоминаю я и смущённо показываю рукой за спину.
Отсюда наверх до часовни. Потом до Шестой линии. Там разберёшься.
Я благодарю кассира, направляюсь к двери, но, последовав минутному порыву, возвращаюсь.
Можно одну штуку?
Мой палец утыкается в тёплое стекло витрины. Кассир останавливает пересчёт выручки, хмурится.
Эти штуки зовутся калитками.
Да, так можно?
Плохо соображая, где ценник и сколько стоят пирожки, я нахожу и неловко протягиваю сотню.
С какой начинкой?
Да всё равно. Любую.
Взгляд у кассира делается такой, будто его пытают
Ты, наверное, думаешь, эти штукитак, ерунда? Вроде беляша под водку?
Я нервно прыскаю.
Нет?.. Что вы нет!
И хозяин этого заведениякакой-то делюга
Вовсе нет!
А может, у него из поколения в поколение передают рецепты этих калиток? Может, когда здесь гудели заводы, все работники стояли к нему в очередь за этими калитками? Кассир надевает на руку прозрачный целлофановый пакет, достаёт одну калитку, осматривает. А теперь это никому не нужный район, на никому не нужной улице, в никому не нужном городе, где никому не нужны эти калитки, хотя, может быть, это очень вкусные калитки. Может быть, их пекла ещё его бабушка. Он свободной рукой достаёт из-под стола бумажный пакет и продувает, чтобы придать объём, швыряет внутрь калитку. А до бабушкиего прабабушка. По старинному рецепту, который можно найти в книге английского путешественника XVII века. Может быть, детей у делюги нет, и этот рецепт уйдёт вместе с ним, и больше эти калитки ты никогда не попробуешь. Другие, может, будутКассир шлёпает передо мной пакет и отсчитывает сдачу. А вот таких, по этому рецеп-кх-а-а
Гортанный кашель обрывает его на полуслове. Давясь в приступе бронхита, кассир качает головой и уходит в подсобку. Одинокая калитка обжигает мою руку через бумажный пакетобжигает так, словно ладонь окунули в кипящее масло.
Повар заканчивает уборку и терпеливо ждёт, пока я выйду. Он запирает за мной дверь на засовчик и поворачивает табличку с часами работы (чёрные цифры на белом) обратной стороной, отчего получается фатальное сочетание текста таблички с текстом неоновой вывески:
КАЛИТКА НАВСЕГДА
ЗАКРЫТО
***
По голубой проталине неба дрейфуют тяжёлые, как атомные крейсеры, облака. Иногда они закрывают солнце, отчего холодает, и я жалею, что надел вместо нормальной куртки балахон с Губкой Бобом. Иногда весеннее солнце прорывается, и верхушки растрёпанного леса за городом загораются рыжим пламенембудто свечи. Тогда через улицу протягиваются ярко-жёлтые полосы, на стенах набухают смоляные тени. Длится это минут десять. Затем гурьбой наползают новые тучи и свет тускнеет, бледнеют очертания, и на глаза будто надевают синевато-холодный фильтр. Будто цвета и краски стекают с неба и домов, обнажая безликий, бесшовный мир.
«Мир Дианы», ловлю я себя на мысли и тут же вздрагиваю от далёкого визга, который сумрачным эхом проносится над крышами. Ноги сами несут меня прочь от звукана первую же улицу, где мелькают прохожие.
В детстве нас пичкали байками о заводском районе: призраки, убийцы и прочая требухня. Окно в дороге. Да-да: рама, стекло, подоконник, а под нимиполотно автострады. Словно дом захлебнулся в асфальте. Бр-р.
И без того немноголюдная округа зловеще пустеет и затихает, будто перед грозой.
Я сворачиваю на вторую слева улицу, как объяснил кассир. В нос ударяет запах шпатлёвки.
ТИПОГРАФИКА. МЫ ПЕЧАТАЕМ БЫСТРО И ДЁШЕВО
ADRAUREUR. ДОСТАВКА ГРУЗОВ ПО ВСЕЙ РОССИИ
БАР «ЖОПА»
ВНИМАНИЕ, ПРОПАЛА МАМА
Волосы на загривке будто стягивает невидимая рука, я останавливаюсь.
Оно? Объявление Дианы тихо шелестит на ветру, левее темнеют двустворчатые двери бара, которые детально разрисовали под две половинки женской попы. Промеж них сочится приглушённый тяжеляк в духе девяностых, со стены белым неоном тянется стрелка с подписью: «Иди в задницу». Тут же висит мерзотный плакат «Фекального вопроса» от концерта месячной давности.
Чувствуя тревожный азарт, я открываю левое полупопие и захожу в тёмный, с кислотно-жёлтой подсветкой зал. По ушам и подошвам ударяют басы. В дальнем конце помещения, в его пульсирующей хмари, танцует одинокая девушка. Из неонового марева поднимается фигура ди-джея, который держит в руке толстый шнурдержит не как провод, а как дубинку, будто чего-то боится.
Куда! Тень шагает навстречу. Куда прём? Предупреждали ваших?
Я чувствую, как мои брови сами собой ползут на лоб: «Ваших?»
Тень изображает нацистское приветствие и следомжест «убирайся подальше».
А, я как можно дружелюбнее улыбаюсь и выбираю на телефоне фото Дианы, это стрижка. Современная стрижка. А я ищу свою подругу. Вы не?..
Мне опять зубы с пола собирать? На выход!
Ди-джей ладонью указывает направление.
Клянусь! Только посмо
На выход!
Вам так сложно на фото посмотреть? Я тычу сотовым вперёд и с обидой добавляю: Неужели за две секунды пострадают чьи-то зубы?
Ди-джей замолкает. Размышляет с полминуты, затем берёт мой телефон и подносит ближе к глазам. Свет экрана мягко очерчивает качка-старика лет пятидесяти. Костистый лоб прорезают морщины, опускаются уголки губ.
Не знаю, тон ди-джея смягчается. Ходила тут одна. Доходилась.
Весь мой азарт обрушивается куда-то, ноги слабеют.
В смысле?
В смысле район такойДи-джей бросает взгляд на танцующую девушку и пожимает плечами. То ваши делов наделают, то
Да не из скинов я! Голос у меня дрожит. Это точно она? Тут, на фото, она моложе.
Не знаю.
Как, не знаете? Вы только что
Не в мою смену было! Сказали ну, хорошенькая, сказали. И что-то там про рыжий цвет. То ли куртка у неё рыжая. То ли волосы
Ди-джей снова оглядывается на танцующую девушку и не заканчивает предложение. Руки её вспархивают, перекрывают неоновый свет и мягко опускаются.
И чё теперь?.. Я до боли стискиваю телефон. Чё с ней? Где она?
Кто? Старик пытается отвести взгляд от танцовщицы, но голова его неизменно возвращается обратно, будто дверь на доводчике.
Рыжая девушка!
Я откуда знаю? Полиция вроде выезжала. Скорая. Ди-джей наконец поворачивается и меряет меня неприязненным взглядом. У них и спрашивай.