Как это понимать, Сиксто? спросил он.
Что тебе неясно, Зип?
Не люблю ребусов. Что вы задумали?
Сейчас ты все поймешь, Зип, ответил просто Сиксто. Если ты собрался убить Альфредотогда убей нас всех.
Что за чушь ты несешь, фрикаделька?
По-моему, я ясно высказался, Зип.
Да ты знаешь, что мы с Кухом пришибем вас одним пальцем и разотрем на асфальте?
Si, знаем, ответил Сиксто.
Итак, вы разотрете нас на асфальте.
Что вы?.. Зип замолчал, внимательно посмотрев на Сиксто. Что ты этим хочешь сказать?
Осторожно, предупредил Кух. У них что-то там в рукавах. Я заметил. Уж очень они уверены в себе.
Это дело Сиксто, быстро сообразил Зип. Он переключил внимание на Папа. Папа, ты пошел не той дорогой. Связался с Сиксто, а это одно и то же, что встать на сторону тех, кто убил Пепе. Ты бы лучше
Пепеэто позор barrio, не растерялся Папа.
* * *
Ну, хватит фотографировать! закричал Бернс. Давайте забирать его отсюда!
Двое полицейских перенесли Мирандо на носилки, третий прикрыл одеялом. Осторожно обойдя лужу крови в грязи, они направились в сторону кафе.
Двери! крикнул Зип. Закройте перед ним двери!
Но никто и не подумал сдвинуться с места. Один за другим они отворачивались от тела, а затем бесшумно, почти незаметно, стали расходиться. И если еще десять минут назад это была шумная, нетерпеливая толпа, то сейчас, тая на глазах, она превращалась в немногочисленные редкие группки людей, состоящих по большей части из двух-трех человек. Уличные баррикады разобрали, взревели моторы дежурных полицейских машин, и опять улица погрузилась в тихое безмятежное царство воскресного дня. Едва ли можно было догадаться, что совсем недавно эта улица была военной ареной.
У распахнутых дверей "Скорой помощи" Зип наблюдал, как засовывали носилки с телом Мирандо. Затем, подскочив к Сиксто, крикнул в ярости:
Думаешь, на этом все кончилось?
Отойди, Зип, спокойно сказал Сиксто. Дай пройти.
Теперь ты уже так просто не погуляешь! Думаешь?..
Посмотрим, произнес Сиксто, и все трое прошли мимо Зипа и Куха, которые даже не пошевелились, чтобы остановить их.
Вы допустили ошибку! завопил им вслед Зип. Вы совершили большую ошибку! Но не побежал за ними и даже не сделал попытку остановить их. Почему ты не помог мне, Кух? неожиданно сердито спросил он. Боже, мы позволили им уйти безнаказанно!
Они они слишком сильны, Зип, прошептал Кух.
Но у нас есть оружие! не унимался Зип.
Да, но все же сила на их стороне, упавшим голосом произнес Кух.
О, Зип сделал незаметный, ничего не значивший жест правой рукой. Он перевел взгляд в другую сторону. Дежурные полицейские машины уже разъехались. На улице кое-где все еще виднелись немногочисленные защитники правопорядка, но, в основном, полиции уже не было. На авеню вновь открыли уличное движение. Господи, до чего поганый день сегодня выдался! сказал Зип и грустно посмотрел на Куха.
Точно, уныло подтвердил тот.
Озираясь по сторонам, Зип глубоко вздохнул.
Кух, как ты собираешься провести остаток дня?
Не знаю, ответил Кух.
Никаких мыслей на этот счет?
Вообще-то можно сходить в кино.
Можно, безучастно ответил Зип.
Или пойти в бассейн.
Наверное, мы так и сделаем.
Он резко отвернулся, так как ему не хотелось, чтобы Кух увидел навернувшиеся на глаза слезы. Он и сам не мог объяснить, отчего это произошло. И оттого, что это случилось в центре одного из самых больших городов мира, Зип почувствовал одиночество, полнейшее одиночество, а вся та непоследовательность, с которой он действовал в этом большом гнусном городе, испугала его.
Что-нибудь придумаем, решил он. Засунув руки в карманы и опустив головы, оба побрели по залитой солнцем улице.
По пути им встретился Энди Паркер. Взглянув на них, он пожал плечами и, не останавливаясь, зашагал к кафе, чтобы поприветствовать своего друга Луиса.
Ты все еще сердишься на меня, Луис? спросил он, как будто это ужасно беспокоило его все это время.
Нет, Энди.
Все обижаются на меня, безучастно произнес Паркер. Помолчав, добавил:И почему это так происходит? Я всего лишь делаю свое дело. Опять посмотрев на Луиса, добавил:Я хочу извиниться, что нагрубил тебе, Луис.
Не стоит.
Прости.
Он внимательно посмотрел на Луиса. Но будучи живым разумным существом, Луис хорошо понимал, что извинения редко можно считать искренними до тех пор, пока их не подвергнешь проверке. Допустим, перед вами извинились, а вы, в свою очередь, бросаете провоцирующий ответ: "Кого это волнует, сожалеете вы об этом или нет? Возьмите свои извинения обратно". На это вы можете получить два варианта высказываний. Например: "В любом случае простите, если можете" или: "Ах, вас это не устраивает? Тогда катитесь ко всем чертям!" В зависимости от того, какой ответ вы получите, можно судитьот всего сердца перед вами извинились или нет. Луис решил проверить Паркера.
Тебе бы следовало подумать перед тем, как сказать. Произнеся это, он прищурил глаза в ожидании ответа.
Паркер кивнул головой:
Ты прав. Прости еще раз.
Оба посмотрели друг другу в глаза. Говорить сейчас было не о чем.
Ну что ж, я пошел, произнес Паркер.
Si.
Махнув рукой, он смутился и медленно побрел по улице.
* * *
Войдя в кафе, репортер направился к стойке.
И опять все спокойно. Не отказался бы от чашечки кофе.
Si, все спокойно, ответил Луис.
Совсем как на острове? поинтересовался репортер.
Нет, не так. Замолчав, взглянул на репортера и снова произнес:Но совсем не так уж и плохо. Наверное, совсем неплохо.
Внизу слышались звуки колокольного звона.
Эд МакбейнТакова любовь
Глава 1
На женщине, стоящей на карнизе, была ночная рубашка. В разгар дня, в половине четвертого, она одета для сна; порывистый весенний ветер прижимает к телу легкую нейлоновую ткань и делает ее похожей на прекрасную греческую статую, изваянную в камне, неподвижно стоящую на постаменте, установленном на расстоянии двенадцати этажей над городской улицей.
Полиции и пожарной команде все это уже было знакомонечто похожее они тысячи раз видели в кино и по телевидению, но теперь у них на глазах разыгрывалась настоящая человеческая драма, а не развлекательная программа, и государственные служащие испытывали досаду. Пожарные растянули свои сети внизу, на улице, настроили мегафоны; полицейские оцепили весь квартал и послали двух детективов наверх, к окну, у которого, прижавшись к кирпичной стене, стояла девушка.
Она была красива и молода, ей было лет двадцать, длинные золотистые волосы развевались на апрельском ветру и хлестали ее по лицу и голове. И Энди Паркер, один из двух полицейских, посланных с 87-го участка, большой любитель поговорить, мечтал, чтобы девушка сошла с карниза, тогда можно будет получше рассмотреть ее полную грудь под прозрачной тканью рубашки. Стив Карелла, второй детектив, просто полагал, что в такой прекрасный весенний день никто не должен умирать.
Девушка, казалось, не замечала полицейских. Она отошла от окна, через которое выбралась на карниз, осторожно, шаг за шагом добралась до угла здания и стояла там, заведя руки за спину и вцепившись в грубую кирпичную стену дома. Карниз был не более фута шириной, он опоясывал весь двенадцатый этаж и заканчивался на углу нелепой горгульей, которая украшала многие старые постройки города. Она не замечала ни ухмыляющейся каменной головы, ни полицейских, высунувшихся из окна в шести футах от нее. Она смотрела прямо перед собой, длинные светлые волосы развевались над головой, как яркий золотой ореол, на фоне красной кирпичной стены. Иногда она бросала взгляд вниз, на улицу. Ее лицо ничего не выражало: ни уверенности, ни решимости, ни страха. Взгляд был пустым: красивое лицо казалось маской, вычищенной ветром, чувственное тело, обласканное им, распласталось на стене, сливаясь с ней.
Мисс? позвал Карелла.
Она даже не повернула головы, устремив взгляд прямо перед собой.