Как только я подумала о Кире, смартфон на столе разразился трелью.
Ну, выкладывай, сказал Владимир Сергеевич, едва я ответила.
Что выкладывать?
Иванова, не делай из меня дурака. Ты явно располагаешь какой-то информацией по делу, поэтому колись.
Здрасьте! возмутилась я. С каких это пор подполковник полиции так разговаривает с коллегами и оказывает давление на независимое следствие? Ты же самый умный, Кирьянов, и уже все распутал. Поймали злодея?
Пока нет, но скоро поймаем.
А я тебе зачем? Или у тебя сомнения появились?
Сомнений никаких, но я тебя знаю. Если ты решаешь покопаться в деле, значит, там есть в чем покопаться.
Я вздохнула. Мне позарез нужно было увидеть своими глазами место происшествия, а без помощи Кирьянова доступа в квартиру не будет. Качанов тут не помощникформально он с Аленой никак не связан, и, не раскрыв карт, надавить на полицию, чтобы они пустили меня внутрь, не сможет. Придется выложить Владимиру Сергеевичу часть информации на условиях выгодного бартера.
Давай так, Кирьянов, вкрадчиво начала я, понизив голос до таинственного шепота, я тебе выскажу пару соображений, а ты за это пустишь меня на место преступления.
Да бог с тобой, ужаснулся Киря, на каком основании?
На том основании, друг любезный, что без моей помощи ты бы и половины преступлений в Тарасове не раскрыл. Ну или, по крайней мере, сделал бы это не так быстро.
Ты меня сейчас в тупости обвиняешь? обиделся Кирьянов.
Ну что ты, солнце мое. Только в том, что ты меня не ценишь. Мы же с тобой с первого курса вместе
Кирьянов запыхтел. Конечно, в любой другой ситуации этой комичной словесной перепалки у нас не состоялось бымы давно помогали друг другу, и я без проблем получала доступ и к местам преступлений, и к подозреваемым. Но в этот раз дело было слишком громким, и пристальное внимание со стороны начальства и СМИ сделало Кирьянова осторожным. Однако я знала, что он сдастсяв таком громком расследовании нельзя было упустить ни единой детали, и моя информация была ему нужна. Потому оставалось только ждать, когда он согласится и примет мои условия.
Ожидание долго не продлилось.
Ладно, не злись, пробурчал Владимир Сергеевич, я добро помню. Когда ты хочешь туда попасть? Предупреждаюсегодня не пущу. Квартира опечатана, журналюги по всем заборам висят, а у меня дел куча, и я не выберусь, чтобы тебя сопровождать.
Сегодня не нужно. Завтра давай, попросила я.
Ладно, придумаю что-нибудь. Раннее утро тебя устроит?
Вполне.
Хорошо, в семь утра можешь приехать. Печерский переулок, дом три. Буду тебя ждать. Но ты тогда рассказывай, что накопала.
Я потратила еще минут десять, чтобы в целом обрисовать Кирьянову ситуацию, не называя имен и избегая подробностей.
Ерунда какая-то, пробурчал Владимир Сергеевич, когда я закончила. Хочешь сказать, кто-то покровительствовал этой актрисе? И этоткто-то убежден, что в Москве ей зла никто не желал, а у парня кишка тонка на мокруху? И имени этого таинственного незнакомца ты назвать не можешь.
Я кивнула, хотя Киря этого не увидел.
Думаешь, ноги у этого преступления растут из Тарасова? Мы тут опросили ее соседей и тетку, ничего интересного. Видели эту Марианну-Алену редко, к матери она почти не приезжала. Я все-таки уверен, что это сожитель. Понимаешь, опыт показывает, что невиновные не сбегают, а пытаются помочь следствию.
А мне опыт подсказывает, что на справедливое расследование у нас иногда не приходится рассчитывать. Кирьянов протестующе зарычал на том конце, но я быстро уточнила: Я не о тебе и твоем отделении. Я о системе в целом.
То есть ты уверена, он белый и пушистый?
Я уверена, что отрабатывать надо все версии.
* * *
Этого не должно было случиться. Не должно!
Целое утро, пока по всем каналам крутили кошмарные новости, она пила успокоительное, пытаясь справиться с нервами. Лицо Алены не сходило с экрана, преследовало, какой бы канал она ни включила. Это надменное, холеное лицо, которое сегодня снилось в страшном сне.
Марианна Тоже мне Марианна! Выбрала же себе имечко. Максимально далекое от всего, что ее окружало раньше. От детства, от матери, от друзей и от нее.
Вчерашняя ярость зверем вцепилась в горло, так что пришлось даже сесть, чтобы не расплакаться и не закричать.
Голос диктора отстраненно повторял одно и то же, словно пытался свести ее с ума:
Найдена мертвой десяток ножевых ранений возбуждено уголовное дело
В какой-то момент она вслушалась в эти страшные слова, и оглушающий, дикий ужас пронял ее до коленок. Там же наверняка остались отпечатки пальцев, следы! Руки до сих пор ныли от ударов, а по левому предплечью растекся багровый синяк. Вдобавок болело у корней волостам, где Алена-Марианна вцепилась в нее, пытаясь выдрать клок.
Что будет дальше? Она попала в ловушку. Сидеть, сидеть тихо. Главноене высовываться, а там, глядишь, пронесет.
Медленно вытянула из стопки белья в шкафу тонкий пуловер. Натянула, чтобы скрыть синяк. В ванной тщательно рассмотрела себя в зеркале. Царапин нет. Хорошо, что она увернулась, когда Аленины хищные ногти нацелились разодрать ей щеку.
Как же тошно. Вчера Алена была, ходила, говорила и вот уже лежит в морге. Холодная и отстраненная, какой ее душа была и при жизни.
Может, это сожаление?
Пожалуй, нет. Когда-нибудь потом будет время пожалеть о случившемся, но не сейчас. Сейчас надо думать о том, как спасать свою шкуру.
* * *
Утро нового дня Тарасов встретил, купаясь в нежных солнечных лучах. О вчерашнем затяжном дожде напоминали только лужи в выбоинах дорог и тротуаров. Согласно обещанию синоптиков, свежесть первых часов к полудню должна была сменить настоящая жара. Август на излете лета дарил городу последние теплые дни.
В половине седьмого я вышла из дома, чтобы вместе с Иваном отправиться осматривать старую квартиру Алены, где было совершено убийство. Накануне мы договорились, что поедем на его машинепосле нескольких ночей, проведенных за рулем, мне хотелось немного отдохнуть от вождения.
Я ожидала увидеть какую-нибудь строгую солидную тачку, из тех, что предпочитает бизнес-контингент, но вместо этого к обочине подрулил двухдверный «додж челленджер» ярко-апельсинового цвета.
Ого, а ты любишь выделяться, сказала я, плюхаясь на переднее сиденье. Доброе утро, Иван. Ничего, что я на «ты»? Так проще.
Я только за. Можете звать меня Ваня, так еще проще, пожал плечами мой новый помощник и перекинул на заднее сиденье кофту на молнии и журнал, на которые я села. В Печерский переулок?
Гони.
Мне всегда становилось не по себе, стоило кому-то другому сесть за руль, но Иван вел машину уверенно и спокойно, поэтому я расслабилась и без волнения наблюдала за тем, как за окном мелькали полупустые улицы города, который только начинал просыпаться.
Помощник Качанова сегодня выглядел иначе, не столь официально, как вчера в кафе. Строгий деловой костюм сменили джинсы с легкой летней рубашкой, выглаженной и накрахмаленной до вафельного хруста.
Ты бывал там?
Да, Борис Михайлович передавал деньги для матери Алены, и я их отвозил.
Мне казалось, та не принимала его помощи.
Раньше не принимала. Но в последнее время Нина Ильинична пила по-черному и никогда не отказывалась от денег. Она потеряла работу, жить ей особо было не на что. Сестра помогала немного, но она и сама живет небогато, насколько могу судить.
Я кивнула.
А ты давно у Бориса Михайловича работаешь?
Три года.
То есть ты в курсе всей этой истории.
Ваня немного замялся. Видно было, что ему неловко говорить о Борисе Михайловиче в его отсутствие. Но придется привыкать, спрашивать я намерена была много.
Некоторых деталей я не знал до вашей с ним беседы. Но, конечно, в общем и целом был осведомлен.
Тем временем мы миновали центральный проспект города и спустя десять минут оказались в старом районе Тарасова. Улицы здесь утопали в пыльной зелени, дороги пестрели выбоинами и неуклюжими ямочными заплатками, а на асфальте старых тротуаров повылезали камушки. Новых многоэтажек из стекла и бетона здесь не строили. Грязные панельные хрущевки перемежались старинными деревянными домиками, построенными в начале прошлого века. Некоторые из них до окон первых этажей ушли в землю.