Сидней дожидался меня в офисе. Вскочив из-за стола, он схватил меня за руку, сжал ее и, подталкивая к креслу, торопливо заговорил:
Скотт, Вы ужасно выглядите! Вы просто устали! Вам необходимо выпить и несколько часов поспать. Иначе Вы заработаете язву или, не дай Бог, сердечный приступ.
У меня нет времени болеть. Что сообщают из больницы? Как Грауфорд?
Лорд отпустил мою руку, опустил голову и медленно побрел к столу.
Скончался, тихо бросил он, не поворачивая головы. Около часа назад. Что нам теперь делать. Скотт?
Этого можно было ожидать. Теперь нам остается ждать. Следующий ход не наш. Теперь за нас возьмется прокуратура. Они могут оспорить решение суда об освобождении Тоби под залог.
Лорд рухнул в кресло.
Все будет зависеть от судьи. Даже при наличии обвинения в непредумышленном убийстве судья может оставить Тоби на свободе, увеличив сумму залога.
Что мы можем предпринять в данной ситуации?
Что Вы имеете в виду?
Спектакль. Мы можем продолжать? При данных обстоятельствах было бы неразумно потерять то, что мы сейчас имеем публика валом валит в театр, а нам понадобятся деньги.
Я сидел и молча смотрел на него.
Не смотрите на меня так! взвизгнул он. Что Вы на меня уставились?
Лорд, устало вздохнул я, скажите, Вас интересует что-нибудь, кроме денег?
Вы говорите так, словно это я виноват в смерти бедного парня. Я чуть с ума не сошел, когда узнал! Но что я могу сделать? Ничего! Вернуть Грауфорда, к сожалению, не в наших силах. В то же время я обязан заботиться о других. Пол Грауфорд умер, с этим ничего не поделаешь! Вы хотите, чтобы я надел траур и лил слезы? А что станет с теми, кто вложил деньги в наше предприятие? Я могу это сделать, но принесет ли это пользу?
Расслабьтесь, Сид. Сейчас мы ничего не можем сделать. Нужно ждать.
Чего ждать? завопил он.
Дальнейшего развития событий.
Мы не можем ждать, понимаете Вы это? Не можем! Я не могу отменить спектакль!
Обещаю это долго не продлится. Я постараюсь, чтобы дело было рассмотрено в ближайшее время.
А дальше?
Суд.
Вы можете гарантировать, что выиграете?
Разумеется, нет. Это неразумно. У них полно свидетелей, которые видели, как Тоби на него напал.
Но это же был несчастный случай. Неужели нельзя убедить в этом присяжных?
Может быть и можно, но я в это не верю. Слишком крепко мы наступили на хвост прокуратуре. Точнее помощнику прокурора.
Вы сможете добиться освобождения Тоби под залог?
Наверное. Но есть еще кое-кто, кто может повлиять на ход дела.
Кто именно?
Некто Мэтью Грауфорд.
Повлиять? В каком смысле?
Грауфорд человек вспыльчивый, неуравновешенный, к тому же он расстроен смертью брата, которого очень любил. Кто знает, что он может выкинуть?
Тоби в состоянии нанять телохранителя, и не одного.
Есть еще Эдди Гропер. Я только что беседовал с Лео Бароном, он наотрез отказался. А это означает, что Гропер станет винить в смерти Камилы не кого-то другого, а Тоби.
Лорд застонал:
Вы предлагали ему деньги?
Предлагал. Он заявил, что в них не нуждается.
Бог мой! взвыл Лорд. Это конец!
Воспользуйтесь моим советом, Сид готовьте Тоби замену. Я видел этого парня на репетиции по-моему, он справится.
Успех спектакля полностью зависит от участия в нем Тоби! Он звезда! Где я смогу отыскать равноценную замену? Заменить простого исполнителя одно, заменить звезду невозможно. Невозможно долго дурачить публику. А отыскать второго Тоби Хаммонда так же реально, как отыскать коммуниста в Ассоциации Промышленников.
Не знаю, Сид. Это Ваша проблема. Я со своей стороны сделаю, что смогу, но я не Господь Бог. И не фокусник я не могу запустить руку в цилиндр и вытащить оттуда новенького Тоби, к которому не станут приставать судьи.
Вы наша последняя надежда, Скотт! Лорд умоляюще сложил руки. Делайте что угодно, только снимите меня с крючка!
Я и так делаю, что могу, огрызнулся я. Кстати, где Викки? Она знает о Грауфорде?
Да, она была здесь, когда позвонили из больницы.
Как она восприняла новость?
Бедная девочка! Она была безутешна. Но сколько мужества! Она все время не отходила от Тоби, поддерживала его, как могла. Но через час нагрянула целая свора репортеров и набросилась на нее, словно стервятники!
Где она?
Я вынужден был дать ей несколько дней отпуска и посоветовал уехать куда-нибудь на время. Иначе эти шакалы попросту растерзали бы ее. Теперь вынужден сидеть у телефона и отвечать на целую кучу идиотских вопросов.
Она сказала, куда собирается?
Точно не знаю. По-моему, в Джерси, к отцу. Я не думаю, что репортеры там смогут добраться до нее.
Так Тоби тоже в курсе?
Во всяком случае, я ему ничего не говорил. Кто знает, как это известие на него подействует? Еще чего доброго схватится за бутылку, а у него запись на радио. Еще успеет узнать такое не спрячешь.
Он должен быть готов к неприятностям. Еще раз говорю Вам: задействуйте дублера, а за Тоби установите самый строгий надзор. Палкой гоните всех от гостиницы!
Но у него запись!
Бороться с ним было бессмысленно. Сидней не желал ничего понимать, ничего слышать, и думать он тоже не желал. Успех Тоби в последней премьере сослужил ему плохую службу. Лорд решил выжать из ситуации все, что только можно. Прежде всего он оставался продюсером все остальное отступало на задний план перед надвигающейся угрозой потери прибыли. Лорду грозили крупные финансовые потери, Тоби потери более ощутимые. Никто не мог сказать, чем кончится судебное разбирательство. Оставалось уповать на то, что судьба будет благосклонна к Тоби Хаммонду. В суде порой всякое случается. Например, свидетель вдруг меняет свои показания или начинает путаться на перекрестном допросе, что производит нужное впечатление на присяжных. Но я понимал, что большинство из них примеряют ситуацию к себе, а здесь у Тоби было очень мало шансов вызвать у них сочувствие. Оставалась популярность. Только она могла повлиять на суд (вдруг среди присяжных отыщется поклонник его таланта?), но рассчитывать на это было безумием. Я слишком много времени провел на судебных заседаниях, чтобы верить в чудеса.
В течение нескольких последующих часов в моем офисе не переставая трезвонил телефон. Кроме того вокруг, словно волчья стая, расположились репортеры десятка газет. Я чувствовал себя загнанным зверем, которому вот-вот воткнут в бок рогатину.
В вечерних выпусках появились первые туманные сообщения, полные намеков и недомолвок. В других жаждали крови. Позже появилось интервью с прокурором, где тот в довольно осторожных выражениях пытался протащить нехитрую мысль, что в Соединенных Штатах закон обязателен для всех без исключения. Далее прокурор пускался в длинные рассуждения о несомненном таланте Тоби, о его бешеной популярности и преданности родному городу, приводя в доказательство несостоявшийся контракт с Голливудом. Далее шли сравнительные выкладки, которые должны были убедить читателей, что сниматься в кино намного выгоднее, чем играть в театре, и что Тоби великий патриот и бессеребренник.
Странно, подумал я. С чего вдруг такая лояльность? На них это совершенно не похоже. Значит, у них есть что-то в запасе, ударила мысль. Они что-то готовят и стремятся выглядеть этакими суровыми добряками. Потом они заявят: «Тоби, ты хоть и очень хороший парень, но извини».
Нужно было срочно узнать, что именно стало известно Мэгоуэну, а в том, что за данной публикацией стоял именно он, я не сомневался.
Я выскочил на улицу, протолкался через толпу репортеров, поймал такси и через двадцать минут был в суде. К счастью, Большое жюри уже собралось на заседание. У меня отлегло от сердца сегодня они уже ничего не смогут сделать, в противном случае я бы еще сегодня получил уведомление.
Чопорный и преисполненный холодной любезности, Эд Мэгоуэн встретил меня в коридоре и сухим, казенным голосом сообщил, что слушание дела мистера Хаммонда назначено на завтрашнее утро, и мы обязаны явиться не позднее, чем за тридцать минут до начала заседания. Я уверил его в том, что будем непременно, и что он может не волноваться.