Ладно, вздохнул я. Видимо, придется коснуться и этого вопроса. Этот парень из «Замочной скважины».
То-то мне показалось, что он похож на таракана, усмехнулся Маккей. И что из этого следует?
Мне бы не хотелось говорить об этом.
Говорите, Скотт, Викки подняла глаза и посмотрела на меня.
Ладно. Серьезность дела заставляет меня пренебречь условностями. Скажите, Викки, Вам было бы приятно, попади Ваше фото в такой листок, как «Скважина»?
А что такого? Кстати, тот парень, на которого набросился Тоби, благополучно смотался. Вместе с пленкой. Так что, думаю, на страницы журнала я все же попаду.
Не хотел говорить при Вас, щадя Ваши уши, но «Скважина» готовит материал о Тоби, и материал этот, скажем прямо, дурно попахивает. Если они бухнут статью у Тоби будут большие неприятности.
Что это за материал?
Ох, Викки, достаточно того, что я уже сказал. В остальном можете поверить мне на слово.
И все же?
Господи, Викки, кто из нас не грешен? У них имеется материал определенного свойства и фотографии. Важно как это подать. А в том, что «Скважина» не преминет вылить на Тоби целый ушат помоев я не сомневаюсь.
И что Вы намерены делать?
Мы. Я посмотрел на нее. Мы, Викки. Я, Вы и дядюшка Роджер.
Ну, Вы понятно. А при чем здесь мы с дядей?
В конце концов, заметил Маккей, для актера все это не так плохо. Любое появление на страницах печати служит дополнительной рекламой. Он улыбнулся. Хотя я бы предпочел «Таймс» или «Ньюсуик».
Примерно за таким разговором мы провели еще два часа. За окнами сгустились сумерки и вокруг «Маккаби» зажглась иллюминация. Смотреть шоу, демонстрируемое в «Маккаби», у меня не было ни малейшего желания. Воспользовавшись паузой, я сообщил им, что мне пора. Викки и Роджер попытались уговорить меня остаться, но я был непреклонен, и они, посетовав, разрешили мне уйти.
Глава десятая
Как журнал «Замочная скважина» состоялся сразу. Словно вырос здоровенный бледный гриб ядовитый и вонючий. Уже через год после первого выпуска его тираж составлял около трех миллионов экземпляров и продолжал расти. Этим, без преувеличения, журнал был обязан Лео Барону, его чутью, хватке и умению уловить настроение толпы. Выхода журнала ждали это я уяснил себе сразу же, как только стал наводить справки. Там работали неглупые люди, которые знали, что станут читать портье, официантки, которым скучно возвращаться в обшарпанные номера после утомительного дня, медсестры, продавщицы и озлобленные старые девы, поглаживая своих кошек.
Все эти люди с удовольствием читали о чужих бедах, о катастрофах, случившихся не с ними, о банкротствах и интимных подробностях жизни известных людей. Подобное чтиво давало иллюзию, что не только у них все плохо, что кому-то не повезло еще больше, что чьи-то неприятности исчисляются в миллионах, и от этого их убогие души согревал огонек удовольствия: мол, вот, и богат, и известен, и полон дом прислуги, а жизнь все равно захочет саданет по голове, не взирая на состояние и положение.
Кроме того, журнал умело спекулировал на человеческом любопытстве, обещая в следующем номере напечатать продолжение скандала с известным бизнесменом или актером. И, нужно сказать, в этом «Скважина» не знала себе равных. Невозможно было спрятаться от целой оравы их вездесущих репортеров, готовых целыми сутками сидеть в засаде (неважно где), лишь бы удалось сделать тот самый, главный снимок, или услышать именно то, пусть даже в сердцах, оброненное слово.
Журнал продавался по смехотворно низкой цене, но колоссальный тираж позволял покрывать расходы и даже получать некоторую прибыль. На «Скважину» трудилась целая стая частных детективов, не очень-то соблюдающих законность и пользующихся методами, от которых у представителя правосудия волосы, по крайней мере, зашевелились бы. Лео Барон сумел организовать дело так, что ни один скандальчик, ни одно тайное свидание не оставалось вне бдительного ока его молодчиков. И все это служило лишь одной цели: пощекотать нервы и самолюбие обывателей.
Редакция «Замочной скважины» размещалась на трех последних этажах нового высотного здания на Медисон Авеню. Наружный лифт долго полз вдоль отделанных алюминиевыми панелями стен и остановился перед дверью со скромной вывеской: Журнал «Замочная скважина».
Мы прошли мимо клевавшего носом портье, кабинета помощника редактора, распределительного щита со множеством рубильников и кнопок и оказались в небольшой комнатке со столом, за которым пристроилась фигуристая блондинка в короткой юбке, черных чулках и светлой блузке, которая говорила значительно больше, чем скрывала.
Секретарша проворковала в интерком:
Сэр, к Вам пришли! потом деловито выяснила у нас, кто мы такие, и передала шефу. Получив благословение, она пропела: Проходите, босс вас ждет.
Лео Барон был почти незаметен за огромным письменным столом, затянутым зеленым сукном. Создавалось впечатление, что на этом столе он разыгрывал в карты будущее своих жертв. Я обратил внимание на его руки: сухие и цепкие, они беспокойно сновали по столу, ни на миг не оставаясь в покое. Словно что-то выискивали, нащупывали среди вороха бумаг и фотографий, кучей наваленных здесь же.
Он опасливо покосился на нас. Видимо, ему уже приходилось встречаться с разгневанными героями его публикаций, потому он и прятался за здоровенным столом, который даже при большом желании нельзя было просто так обойти или перепрыгнуть. Помнится, когда-то писали, что некий разгневанный плейбой, которого «Скважина» крепко приложила, ворвался в этот кабинет, вооруженный пистолетом сорок пятого калибра, и только могучий стол и быстрая реакция Лео спасли его от крупных неприятностей. Плейбой солидно подготовился к акции, и полиция выкуривала его отсюда несколько часов. Все проходило под аккомпанемент проклятий, которые Барон извергал на голову обидчика.
Спрашивается, почему тот просто не пристрелил хозяина кабинета? Да потому, что Лео Барон умудрился залезть в тумбу письменного стола и ругался уже оттуда. Говорят, плейбой всадил в стол десяток зарядов, но так и не смог прошибить массивную крышку.
Я заметил, что он вертит в руках мою визитную карточку.
Здравствуйте, Лео, сказал я как можно вежливее. Кто знает, а вдруг этот тип приказал установить в столе пулемет? В таком столе вполне можно разместить средних размеров батарею и для кавалерии место останется.
Так Вы адвокат Тоби Хаммонда? полувопросительно, полуутвердительно протянул он и положил карточку на стол. Должен сказать, лихо Вы провернули в суде его дело.
Думаю, мне удастся так же лихо провести и дело Хаммонда против Вашего журнала.
Да? он сверкнул на меня глазками. А что, существует такое дело?
Думаю, мой клиент сумеет притянуть Вас к ответу за клевету.
Клевета?! всплеснул он маленькими ручками. Вы сказали: клевета?
Именно. Те материалы, которые Вы собираетесь публиковать, на сто пятьдесят процентов состоят из домыслов и клеветы.
Не понимаю, о чем это Вы, мистер Скотт?
Прекрасно понимаете. Это история насчет Тоби и жены Эдди Гропера. Только попробуйте ее опубликовать, и я Вам обещаю кучу неприятностей!
Улыбка, вернее гримаса, которая должна была изображать улыбку, исчезла с его физиономии.
Откуда у Вас такие сведения? губы его вытянулись, лицо заострилось, и сам он весь стал вдруг похожим на сидящую за столом крысу. Злобную, мерзкую, готовую укусить.
Не могу сказать, вздохнул я, источник предпочитает себя не афишировать.
Он снова засновал руками по столу, потом пристукнул кулачком и тихо спросил:
Ник, вы слышали? Они предпочитают не афишироваться!
За моей спиной послышался какой-то шум, раздалось сопение. Я повернулся. В глубокой нише сидел в кресле ранее не замеченный мною человек. Полузакрыв глаза, он, казалось, дремал сидя в кресле, а после того, как хозяин кабинета обратился к нему, просто сменил позу. Пошевелив рукой, он издал звук, отдаленно напоминающий шум уходящей в раковину воды.
Это как же нужно понимать? продолжал Лео. Похоже, у нас где-то течет, а?
Неизвестный мне Ник снова проворчал нечто нечленораздельное.