Возможно, мы еще отпразднуем, сказала она. Завтра мой день рождения.
Какое совпадение, удивился я, а у меня есть подарок.
Она чуть сжала мою руку:
Ты телепат. Я люблю подарки. Давай за это выпьем.
Карен налила немного «бурбона» в два высоких бокала, и мы чокнулись. «Бурбон» был неплох и мягок, как крыло колибри. Винокур явно не был холодным ремесленником. Она повернулась ко мне с сиянием в глазах:
Я ужасно заинтригована. Что это?
Я вынул платок и развернул на ее коленях. Бриллиантовая заколка сверкнула под люстрой тысячей граней. У нее перехватило дыхание. Глаза были прикованы к украшению темные, пустые и слегка испуганные. Потом она подняла голову и рассмеялась тонким, переливчатым смехом, на октаву выше ее способностей.
Как прекрасно! прошептала она. Где ты ее достал?
В ломбарде.
Она моргнула, стараясь удержать улыбку.
Туда ее сдала Вирна Форд. Вопрос на засыпку: где взяла ее Вирна?
Она сделала глоток, глядя на меня поверх бокала. Потом повертела застежку в пальцах и сказала:
Клянусь, она получила ее от Эрика Квимби.
Почему?
Теперь слова хлынули потоком.
Очень просто. Видишь ли, несколько месяцев назад я сломала заколку, и дядя Джим обещал ее починить. Он взял ее, но так и не вернул. Должно быть, Квимби нашел ее и отдал Вирне.
Почему?
Как взятку за свидетельство.
Где дядя Джим собирался ее чинить?
У Лантьера, полагаю. А какая разница?
Разница есть, вздохнул я. Я там сегодня был, и они ни словом об этом не упомянули. И заколка, похоже, в порядке.
Она медленно краснела. Я искоса смотрел на нее, как смотрят на ребенка, заподозренного во лжи.
Ты думаешь, что я лгу? спросила она. Да?
Угу-у.
Она прикусила губу:
А тогда почему ты не скажешь?
Хорошо. Ты лжешь.
Она поспешно встала. Ее глаза потемнели. В голосе звенело раздражение.
Ты самый подозрительный мужчина, которого я встречала.
А знаешь, почему? мрачно спросил я. В последние несколько дней со мной случилось все, что только может случиться. Мне предупреждали и мне угрожали записками, письмами и картинками с гробами. В моей квартире отравили странную девушку. Копы вытащили меня из постели посреди ночи. На меня наставляли целый арсенал пистолетов, и некоторые даже стреляли. Я уже некролог себе придумал. «Скотт Джордан неожиданно скончался от свинца. Цветов не надо». Мне лгали и водили за нос с утра до ночи все, кому не лень. Ты мой клиент. Я пытаюсь тебе помочь. Как я могу это сделать, если ты мне тоже лжешь? Ты единственный человек, от которого мне нужна правда теперь и впредь.
Она сцепила пальцы и надулась. Но уже через секунду ее глаза торжествующе сверкнули и она спросила:
Ты не будешь сердиться?
Не буду.
Она снова села, расслабилась и честно сказала:
Я тебе лгала. Заколку Вирне дала я. Она была на мне в тот день, она пришла, увидела ее и обещала, что изменит показания. Я ей дала заколку в знак доверия.
Что ты еще ей обещала?
Двадцать процентов денег, которые получу в наследство.
Но она умерла слишком быстро, сказал я.
Она склонила голову:
Да, слишком быстро.
И почему ты мне этого раньше не сказала?
Она состроила гримаску:
Ты обещал не ворчать. Я не думала, что это важно, раз Вирна мертва.
Конечно, это важно. Вот посмотри. Предположим, она рассказала про твое предложение Квимби. Какой будет его реакция? Он захочет ее убить.
Точно, решительно сказала она. Как раз это и случилось. Он ее убил.
Я уставился в потолок и пробормотал:
Господи, дай мне силы.
Ты можешь это доказать, упрямо настаивала она. Можно предъявить ему такое обвинение. О, как бы я хотела оказаться там, когда он поймет, что его ожидает. Я бы умерла со смеху.
Я покачал головой:
До этого еще далеко. А пока ты должна мне двести долларов. Столько стоило выкупить заколку.
Так мало? она явно оскорбилась.
Вирна ее не продавала. Просто отдала в залог, казалось, это ее успокоило. Я добавил: Предположим, Вирна тебя надула.
Она простодушно покачала головой.
О, она не могла этого сделать.
Я бы не сказал, сухо прервал я. Ты не знаешь Вирну.
Она помолчала:
Тебе дать чек сейчас?
Я могу подождать.
Снова молчание. Она положила голову на руки и взглянула на меня так, будто мы играли.
Ты все еще злишься. Ты думаешь, у меня есть еще секреты.
А они есть?
Нет, серьезно сказала она. Честно. Я хочу, чтобы ты верил. С этого момента я буду говорить тебе правду.
Это было бы превосходно.
Она медленно приблизила лицо к моему. Темные глаза стали прозрачными.
Потому что я верю тебе, нежно сказала она. Ты мне нравишься. И мне хочется тебе нравиться.
Ты мне нравишься, заверил я, и от ее улыбки у меня ослабли поджилки. Я предпочел сменить тему.
Есть кое-что еще, что тебе понравится. Эрик Квимби больше не живет в доме дяди Джима.
Она нетерпеливо вскочила:
Что произошло?
Я его вышвырнул.
Ее лицо пылало.
Как замечательно!
Вытащил за ухо, добавил я. Со всем барахлом. И с Ольгой.
Ольгой? озадачилась она.
Девушкой, которая жила с ним.
В доме дяди Джима? с ужасом уточнила она.
Это дом, хмыкнул я, а не монастырь.
Но жить там с женщиной
Не будь такой наивной, сказал я. Ты не можешь этого остановить. Церковь, армия и наполеоновский кодекс пытаются уже годами.
Ее лицо опять переменилось. Она рассмеялась. Она меняла выражения и настроения, как другие женщины меняют шляпки.
Боюсь, ты думаешь, что я ханжа. Это не так, она подняла подбородок и медленно опустила ресницы. Пожалуйста, поцелуй меня, Скотт.
Губы ее блестели от возбуждения.
Я поднял бокал и влил в себя остатки «бурбона». Но ничего не сделал. Через минуту она распахнула глаза. Я сказал:
Ты забыла Руди.
Руди! Он хорош для некоторых вещей. Но эта не из них. Так ты мужчина с принципами?
С не очень твердыми, ответил я. Просто прошлой ночью я был не один. Не думаю, что до следующей недели мне стоит флиртовать.
Не один? она изучающе смотрела из-под полуопущенных век. Она хорошенькая?
Сносная. Кто-то же должен развлекать простушек.
Зубы сверкнули в улыбке.
Конечно, ты шутишь. Она, вероятно, очень красивая. Ну, будь острожен, мой друг. Я обычно получаю, чего хочу.
Ты избалована.
Возможно, она чуть пожала плечами. Терпеть не могу, когда мне перечат. Я научилась получать то, что хочу, еще ребенком. С небольшими изменениями эти приемы еще работают.
Женщина не должна выставлять себя напоказ, сказал я.
Ты все равно видишь меня насквозь, любезно улыбалась она. А так ты поймешь, что я до конца откровенна. Могу я завтра съездить к дяде Джиму?
Нет. Все заперто и опечатано по приказу суда. И так останется, пока суд не назначит опекуна.
Она казалась расстроенной.
Когда будет слушание?
Через пару недель. Уже поставлено в расписание. Скажи, ты что-нибудь знаешь о бриллиантовой булавке, которую носил твой дядя?
Да, конечно, медленно произнесла она. Но почему ты спрашиваешь?
Лейтенант Нолан нашел ее среди вещей Вирны.
Значит, уверенно заявила она, ее дал Квимби.
Она могла забрать ее у твоего дяди после катастрофы.
О, нет, она энергично покачала головой. Я видела ее в доме после его отъезда во Флориду.
Я в восхищении покачал головой:
Не знаю, лжешь ли ты или нет, и на этот раз не уверен, хочу ли знать.
Она склонилась ко мне с напряженным лицом:
Это правда. Мы обязаны выиграть дело. Я должна получить деньги.
Чтобы оплатить шоу Кассини?
Для себя, не для него. Как ты не понимаешь? Я всегда хотела петь. И всегда жаждала славы. Я хочу видеть свое имя на афишах. Слышать свой голос в театре, полном людей. Я хочу слышать гром аплодисментов. Разве это так странно? И ничто не помешает этой мечте, ничто.
Она встала:
Разве я не смогу добиться успеха? Слушай