Тут выяснилось, что Марек проголодался. В меню оказались только что вспоминаемые перогибольшие вареники с сыром. Как же он наслаждался! Причмокивал и причавкивал, постанывал и похрюкивал, а Анна радовалась и смеяласьсбываются мечты!
Дальше был старый, почти разрушенный замок с какой-то мистической страшной историей, холодный домашний лимонад в кафе, маленький магазинчик с изумительными салфетками с вышивкой, и она уговорила его купить их в подарок жене.
А потом снова дорога и снова горы и деревушки, магазинчики и кафе, и они увидели указатель на конюшню.
Марек обожал лошадей. Лошадей и собак. Впрочем, как и она. И здесь они совпадали.
Свернули к конюшне. Удивились вылизанным, ухоженным красавцамвсе как на картинке! Марек спросил у работника, можно ли прокатиться верхом. Ему вывели высокую пегую кобылу. Оглянувшись на Анну, словно спрашивая ее одобрения, он светился от счастья. Обеспокоенная, Анна неуверенно глядела на него, но он уже был в седле.
Конюх вывел кобылу на улицу.
Осторожнее! только и успела выкрикнуть Анна, и Марек скрылся за пригорком.
В изнеможении она села на скамью.
Господи! Он уже не мальчик, не дай бог упадет, не дай бог что-то сломает! «Матка боска, не дай ему упасть, умоляю тебя!» И Анна стала молиться. Вглядываясь в даль, она вытирала уставшие и разболевшиеся глазаей казалось, что его не было невозможно долго, целую вечность. «Надо было его остановить, твердила она про себя. Какая я дура! Наверняка он упал и что-то сломал! Да где же он? Так, надо действовать!» Она решительно встала и направилась к конюхам.
У входа в конюшню обернулась и увидела Марека, он подъезжал. Спешился ловко, ладно, как опытный ездок. А какая радость была написана на его лице, как молодо горели его глаза!
«Молчи, приказала себе она и выдавила улыбку. В конце концов, ты ему не жена. Кстати, а кто ты ему?»
Вернулись под вечер, уставшие, еле живые. Распрощались у ее номераон всегда ее провожал.
Ну как ты, жива? спросил он, с тревогой заглядывая ей в глаза. Очень устала?
Очень, кивнула она. Но я счастлива, Марек. Спасибо тебе.
И это была чистая правда.
* * *
Пани Тереза готовилась к рождению младенцашила чепчики и распашонки, украшала постельное белье вышивкой, кружевами и ришелье. Потом принялась за вязание и раз в три дня появлялись новые шапочки, теплые пинетки и носки, рукавицы и шарфики, кофточки и рейтузы.
А у Амалии случился роман, и это тоже было событие и ещестрашная тайна. Любовник сестрицы, пан Ежи, был старше ее на пятнадцать лет и, конечно, женат. Коренастый, полноватый и кривоногий, он стоял на земле очень устойчиво. Всегда в костюме в полоску, светлой рубашке с накрахмаленным воротничком, который отчаянно резал его толстую шею, и в ярком галстуке с непременной золотой булавкой.
«Какой он пошлый! подумала разочарованная Анна. И этот четкий пробор, и блестящие, слишком аккуратные усикифу, просто персонаж из какого-то комикса! Неужели в него можно влюбиться?»
Зачем он тебе? спрашивала она у Амалии. Старый, некрасивый и вообще комичный.
Не у всех молодые и красивые, огрызалась сестрица. Не всем так везет! Это ты у нас счастливицаоторвала молодого, красивого и богатого и сразу заимела собственный дом.
Не обращая внимания на колкости, Анна убеждала сестру, что она впустую теряет время, пан Ежи никогда не оставит семью, повторяла, что Амалия красавица и найдет себе приличного мужа. Но тщетносестрица и слушать ничего не хотела. Амалия все и всегда обожала делать назло.
А вскоре случилось вот чтопрознав про интрижку, жена пана Ежи ворвалась в дом пани Малиновски и устроила грандиозный и непотребный скандал. Ее голос гремел на всю улицу. Испуганные соседи распахивали окна, вслушиваясь в ругань оскорбленной жены.
Амалия, гордо вскинув голову, стояла у окна. Она не проронила ни единого слова, но на ее лице была довольная и счастливая улыбка победительницы.
После визита крикливой мадам пани Малиновски слегла с высоким давлениемтакого позора она не испытывала никогда. А кривоногий пан Ежи струсил и смылся на следующий же день, конечно же, избежав объяснений и извинений перед любовницей.
В тот вечер Анна узнала, что сестра беременна. Ахнув, она обрадовалась:
Значит, будем вместе катать коляски! Как здорово, правда? Как здорово, что мама нашила и навязала так много, всем хватит, и моему, и твоему!
Амалия посмотрела на нее как на умалишенную:
Ну ты и дура, Анна! зло выдавила она.
Через неделю Анна узнала, что сестра сделала аборт.
Стоял теплый сентябрь, и через пару недель Анне предстояло родить.
В те дни Марек был особенно нежен и старался предугадать все ее желания и капризы. Впрочем, капризов у нее не было, а желания были минимальными, ничего особенногонапример, однажды ей захотелось мятных леденцов, а в другой раз сладкую булку с соленым сыром.
В ночь на десятое октября у Анны начались схватки. Родила она только одиннадцатого, почти через сутки, намучившись так, что ей казалось, будто она умерла. Когда ребеночек вышел, измученная Анна провалилась в небытиенаверное, это был обморок. Открыв глаза, она не сразу поняла, что случилось. В родильной было тихо.
Где мой ребенок? закричала она. Почему я его не слышу?
Тихо, тихо. Пожилая акушерка погладила ее по руке. Сомлела ты, девочка. А ребеночек там, у врачей, кивнула она на соседнюю комнату, осматривают его.
С ним все нормально? Анна еле шевелила запекшимися губами. Почему он не кричит?
Акушерка погладила ее по волосам:
Отдыхать тебе надо. Такие родыне приведи господи! И не ответив на заданный вопрос, акушерка вздохнула: Все будет хорошо, Аннушка! Ты еще так молода!
Анна покрылась холодным потом, ей показалось, что она проваливается в преисподнюю. «Ну и отлично!» успела подумать она и снова потеряла сознание.
Очнулась в палатеяркий дневной свет бил в глаза. Белое постельное белье, белая сорочка, белая тумбочка, белые стены. Анну охватил ужас, и она крепко зажмурилась. Открывать глаза не хотелось.
В палате она находилась одна, вторая, соседняя, койка была пуста.
Приоткрылась дверь, заглянула нянечка.
Проснулась, обрадовалась она. Есть хочешь?
Нет, спасибо. Только пить, если можно.
Радостно закивав, нянечка бодро побежала по коридору. Через несколько минут Анна пила клюквенный морс. Кажется, такого наслаждения она никогда не испытывала. Напившись и поблагодарив, Анна попросила позвать врача. Опустив глаза, нянечка прикрыла за собой дверь.
Минут через десять в палату зашел врач. Это был молодой, симпатичный, сероглазый мужчина, раньше Анна его не видела. Представившись педиатром, он сел на стул возле Анниной кровати. По его опущенным глазам и немного дрожавшим рукам Анна почувствовала что-то неладное. Сердце остановилось.
Что с моим ребенком? С ним все хорошо? почти утвердительно сказала она. Почему я его не кормлю, почему мне его не приносят?
Врач молчал.
Почему? закричала Анна. Он умер?
Он жив, тихо ответил врач, но
Анне казалось, что она слышит биение своего сердца. Оно билось на всю палату. «Наверное, и доктор слышит», промелькнуло у нее в голове.
Что«но»? закричала Анна. Что вы хотите этим сказать? Что вы тянете, что молчите? Если все так ужасно, наконец наберитесь мужества!
Это вы, уважаемая пани, должны набраться мужества, ответил врач. Ваш мальчик он родился больным. Серьезная патология развития и еще куча проблем. Извините.
Почему? прошептала Анна. Почему так случилось? Это я виновата? Это из-за меня? Почему это случилось именно с нами? Почему у нас? Мы молодые, здоровые! И я ничем не болела! Совсем ничем, даже простудой! Нет, такого просто не может быть! Не может, вы слышите? Анна кричала. Или это ваша вина? А? Признавайтесь! Это вы виноваты, вы пропустили? Мой ребенок был здоров, я это точно знаю! Значит, это все-таки вы! Да, я уверена, это ваша ошибка! И что значитсерьезная патология развития и еще куча проблем? Что это значит? Может, вы его уронили, а сейчас вы все хотите свалить на меня? Мой ребенок был совершенно здоров, вы меня слышите? Анна кричала до хрипоты.