Гордеева рядом нет. Я вижу его коротко стриженную макушку над злополучными кустами. В голове на повторе один и тот же стишок, и я никак не могу выбросить его из мыслей.
Я двери не закрою,
Приду играть с тобою.
Еще пара шагов и я увижу то, что напугало бабу Тоню.
Давай играть, давай искать,
Чтоб я смог жизнь твою забрать.
Неужели он вернулся, чтобы вновь забрать мою жизнь?
Сначала я вижу Игоря. Он непривычно серьезен, смотрит сосредоточенно. Я прослеживаю за его взглядом и закрываю себе рот, чтобы не закричать.
Совместный памятник папы и тети Марины полуразрушен так, словно его били кувалдами. Куски камня с частями фотографий и надписей валяются вокруг. Все более или менее уцелевшее изрисовано всевозможными непотребствами и исписано гадкими словами.
Но не это меня поражает больше всего. Рядом еще одна могила. На нее я не глядела десять лет. Но теперь она привлекает внимание, она цепляет взгляд и не дает отвести глаз. Я, словно завороженная, делаю несколько шагов туда, пока меня не перехватывает сильная рука. Игорь прижимает меня за плечи к себе, то ли опасаясь моей истерики, то ли того, что я не увижу края и упаду прямо в разрытую могилу.
Она разворочена до самого гроба, который десять лет назад был идеально отполированным и самым дорогим из предложенных. Я помню, как покупала его. Теперь от гроба остались только переломанные доски, ужасным цветком торчащие вокруг разложенного десятилетием пребывания в земле тела.
От него остался лишь скелет, кое-где поддерживаемый полуистлевшими сухожильями. Ничего от былой красоты, ничего от серых глаз и издевательской ухмылки. Я гляжу на него, пытаясь в костях разглядеть острые скулы, но нет. Ничего похожего.
Рядом с ямой валяется памятник. С него он улыбается так, будто он жив. Буквы складываются в надпись:
ЗОЛОТОВ МАКСИМ НИКОЛАЕВИЧ
19.01.199119.09.2011
Прямо под буквами обломок камня перетянут атласным поясом. Точно такой же был когда-то на моем платье. В тот вечер, когда
Я отодвигаюсь от Игоря. Мне нужно убедиться в том, что моя догадка верна. Осторожно, стараясь не свалиться на скелет, подхожу к памятнику. Скольжу пальцами по атласу, переворачиваю, рассматривая шов. Розовые нитки не подходят к черному. Так он тогда сказал. Но у меня не было других. Резко поднимаюсь. То, о чем я лишь догадывалась, что чувствовала десять лет, сейчас подтвердилось.
Это он. Он не мертв, бессвязно говорю я, качая головой.
Лерасыщик подходит ближе, кладет ладонь мне на плечо. Похоже, он думает, что я совсем помешалась.
Это он, Игорь! я сбрасываю с себя его руку. Он не лежит в земле! Черт бы его побрал! Это мой пояс. Видишь шов? Он порвал. А я зашила розовыми, потому что других не было под рукой. Это пояс с моего платья, которое я носила десять лет назад. И он звонит мне, Игорь. Он звонил мне сегодня ночью. А теперь это. И
Я беру твое дело, Гордеев берет меня за руку и увлекает за собой. Пойдем отсюда.
ГЛАВА 4
11 лет назад
Лерочка, я знаю, что у тебя десятки платьев, итетя Марина замялась. Конечно, мы с Максимом не можем купить тебе то, к чему ты привыкла
Я положила ладонь на руку папиной невесты, призывая ее не договаривать. Мне нравилась эта женщина и мне не хотелось ее расстраивать. Она действительно заслужила хорошего отношения.
Платье прекрасное, теть Марин, я постаралась как можно ласковее ей улыбнуться.
Она смутилась, благодарно кивнула и поспешила удалиться. Я увидела, как выходя, она украдкой вытирала уголок глаз. Жаль, что у такого светлого человека, как она, вырос этот.
Тетя Марина узнала, что не может иметь детей, в двадцать три года. Почему так вышло, она не сказала даже отцу, но я предполагала, что дело в подлом мужчине и неудачном аборте. Какое-то время она еще пыталась ездить по врачам, обивать пороги лучших клиник, но все лекари твердили одно: ей никогда не стать матерью.
С этим женщина согласиться не могла, и, когда ей было около двадцати пяти, она приехала в один из детских домов, щедро рассыпанных по нашей области. Там она встретила Максима. Черноволосый мальчишка разносил приют для одиноких детей день ото дня и приводил в ужас всех его обитателей. Она однажды сказала отцу, что выбрала его, потому что его никто не любил. Он был исчадьем ада для всех, кроме нее, поэтому она решилась даже на фиктивный брак, только чтобы взять за руку этого ребенка и увести из детского дома навсегда. Так она и сделала.
Она воспитывала своего мальчика сама, отдавая ему всю нерастраченную любовь. Макс был непростым ребенком. Драки, дурные компании, прогулы в школе и потом в техникуме Он разрушал все, к чему прикасался, но тетя Марина не отказалась от него. Она билась за него со всеми окружающими и с ним самим словно львица. Она была лучшей матерью, которая только могла достаться такому, как он.
В фиктивном браке тетя Марина была до встречи с моим отцом. Он и помог ей грамотно развестись с не слишком порядочным мужем. А познакомились папа со своей будущей женой тоже в каком-то смысле благодаря этому. Макс в очередной раз подрался и решить все без полиции у него не вышло. Бедная женщина чуть не сошла с ума, когда ее мальчика забрала полиция прямо из дома. Чтобы спасти от тюрьмы своего ребенка, она решила найти лучшего адвоката. Так они встретились с папой.
Тетя Марина сразу понравилась ему, поэтому он сделал исключение. Взялся за такое мелкое дело. А потом ему понравится и Макс. Он сказал отцу, что влез в драку, потому что пострадавший парень спросил, трахал ли он свою мать. Макс не понял шутки и едва не убил идиота.
И хоть я поддерживала этого в его возмущении, все же считала Макса неуравновешенным придурком. Он сумел обмануть всех вокруг, но я видела его насквозь. Я чувствовала, что он таит в себе, и хоть после того случая он ни разу не сбросил маску, я знала, что это всего лишь вопрос времени.
Я тяжело вздохнула и посмотрела на лежащее на моей кровати платье. Оно действительно было прекраснымтетя Марина была профессиональной швеей и мастером своего дела. Шифоновые складки на груди поддерживал нежный бант, завязывающийся сзади на шее. Абсолютно голая спина, на талии замысловатый атласный пояс, который совершенно не утяжелял силуэт. Высокий разрез должен был красиво приоткрывать одну ногу.
До праздника у папиного партнера оставалось не так много времени, поэтому после душа я сразу приступила к сборам. Бюстгальтер под такое открытое платье я не надевала, из белья выбрала только черные же трусики. Волосы оставила прямыми, только две передние пряди слегка подкрутила, не столько для красоты, сколько чтобы не падали на лицо. Глаза накрасила черным, решила, что под такое платье это вполне допустимо. Когда меня позвал отец, я уже успела взгромоздиться на высокие каблуки черных невероятно красивых босоножек.
Лера! воскликнул отец, увидев меня на лестнице. Да ты просто красавица!
Действительно! Я так рада, что ты сегодня в нем, обернувшись, расплылась в улыбке тетя Марина.
Этот тоже удостоил меня своим вниманием. Он смерил меня скучающим взглядом и вновь уставился в телефон.
Макс, позвала его мать. Посмотри, какая красивая у тебя сестра.
Наши взгляды схлестнулись, но мы оба не решились высказать, что думаем по поводу этого родства. Серые глаза демонстративно провели линию от моей ноги, выглядывающей в разрезе, до груди, спрятанной за драпировкой легкой ткани, прошлись по ключицам, чуть задержались на губах и вернулись к глазам.
От такого изучения, как на ярмарке, жар бросился мне в лицо.
Да, глядя мне в глаза, сказал он. Очень красивая.
Сам он тоже был, надо признать, вполне ничего. Волосы в кои-то веки уложены, узкие брюки наглажены, а это уже немаловажный факт. Тетя Марина даже умудрилась засунуть его в светло-серый пиджак, рукава которого он, правда, все равно закатал. Единственное, с чем не удалось справиться стойкой женщине, так это кеды, которые этот категорически отказывался менять на более презентабельную обувь. Но даже они с этой одеждой смотрелись стильно и независимо.
Пойдемте, позвал отец. Мы уже опаздываем.
Когда мы вошли в просторный холл дома Соколенко, отец сразу потянул будущую жену приветствовать хозяев. Мы же еще за завтраком решили, что нам с этим вполне можно избежать этой участи.