Может быть. В вашем изложении. Мой клиент хочет знать немного больше. Вроде того, что это не было несчастным случаем. Вроде того, может быть, что кому-то было удобно устроить несчастный случай именно для Джо. Желательно фатальный. Может быть, Джо знал больше, чем нужно?
Напрасно вы этим интересуетесь, Шелл. Он провел длинными, костлявыми пальцами по черным волосам, спутанным, как вареный шпинат. Знаете, сказал он, очень многим из парней не понравилось бы, что вы ходите и треплете языком, вот как сейчас. Я-то парень покладистый, так что не обращаю внимания. Что касается Джо, то он просто попал под машину и погиб. Кроме этого я ничего не знаю.
Пока он говорил, Сара раздобыла таз с водой и чистую тряпочку. Она вошла в комнату, неся то и другое с непринужденной грацией. Маленькая, темноволосая, с движениями котенка, она была похожа на детеныша пантеры. Смочив тряпку, она принялась тыкать ею мне в голову не осторожно прикладывать ее к ране, а именно тыкать.
Ради всех святых, женщина, взмолился я, полегче.
Надо же промыть ее.
Оставьте хоть немного волос.
Люблю блондинов, сказала она. У вас были бы ужасно красивые светлые волосы, если бы вы их отрастили. Они слишком короткие. Торчат кверху, как шерсть на шее злой собаки.
Спасибо. Мне нравятся короткие. Она ткнула тряпкой еще раз-другой. Меня передернуло. Леди, сказал я, вы пытаетесь добраться до мозга?
Сидите смирно. А что у вас с носом?
В него что-то попало, а наутро я обнаружил, что сломана переносица. Не было времени ее исправить.
Она еще немного потыкала меня в мозг.
Я повернулся к Драгуну.
Никаких идей насчет того, кому была нужна смерть Джо Брукса? Ничего, что могло бы послужить мне отправной точкой? Я начинаю почти на голом месте. Я пришел к вам первому, потому что он довольно долго работал для вас.
Он повторил подчеркнуто:
Я ничего не знаю.
Сара сказала:
Мне нравился Джо. Но вы мне нравитесь больше.
Очень приятно.
Нет, правда. Мне особенно нравятся большие, несгибаемые люди. К тому же, вы по-своему привлекательны.
Она кончила играть моей головой и оперлась на стол напротив меня. На ней было черное шелковое платье, которое обтягивало ее фигуру со всеми ее изгибами. Их было, как я заметил, довольно много, и они распределялись удивительно пропорционально.
Ну вот, сказала она. Никто никогда не догадается, что вы были ранены.
Кроме меня.
Ее глаза широко раскрылись, и она воскликнула:
Как интересно! В вас все время что-то попадало, да? Что случилось с вашим ухом? С левым? Похоже, что у него срезали верхний кончик.
Она, видно, считала, что это удивительно.
Мисс Драгун, сказал я устало, я служил на флоте и наскочил на мину, которая взорвалась и швырнула мне что-то в нос. Это насчет сломанного носа. После того, как я открыл свое агентство, один бандит, ныне покойный, выстрелил в меня, промахнулся и оторвал кончик уха, которым вы так восхищаетесь. Это насчет уха. Мои волосы светлые потому, что они такими выросли; короткие потому что мне так нравится. Все?
Однако заставить эту крошку замолчать было нелегко. Она скосила на меня зеленые глаза и мягко спросила:
Вы убили его, да?
Кого?
Человека, что в вас стрелял.
Ну да. Целился ему в ухо, но промахнулся.
Она опиралась на стол и смотрела на меня. Это было очень странно. На меня смотрели масса женщин. У меня волевое лицо: серые глаза под жесткими, почти белыми бровями, которые сначала идут прямо, но у концов, передумав, вдруг резко загибаются вниз, как пара бумерангов; а кожа покрыта загаром, напоминающим по цвету крепкий бурбон с водой. Множеству женщин все это нравилось, и они показывали мне это своими взглядами, но никогда они не смотрели на меня так, как сейчас смотрела она.
Ее глаза впились в мои, как будто она хотела проникнуть вглубь моего существа, но в них таилось что-то еще. Что-то наполовину скрытое, но живое, как пульс, который явственно бился у нее под кожей в ямке у горла. Она подняла правую руку и прижала ее к горлу. На ее руке темнело пятнышко след моей крови.
Я оторвал от нее взгляд и посмотрел на Драгуна.
Насчет Джо, сказал я. Он давно работал на вас? С кем он водился?
Послушайте, Шелл, сказал он, я знаком с вами уже года два. Я часто вас вижу то здесь, то там. Я не хочу неприятностей ни между нами, ни со стороны закона. По крайней мере, в моих делах. Но единственная причина, почему я говорю с вами о Джо, в том, что я ни черта не знаю.
Он откинулся на спинку кресла, и оно скрипнуло, как дешевый мел на школьной доске.
Вот вам вся картина, сказал он. Джо занесло сюда каким-то ветром месяцев пять или шесть назад. Он принюхивается и присматривается, и обнаруживает, что я букмекер. Поэтому он приходит ко мне. Он симпатичный парень, и работал в этом деле где-то на Востоке. Я не знаю за ним ничего худого, так что нанимаю его. С кем он водится, какая у него биография, этого я не знаю. Да и не хочу знать. Работает он окэй, и я доволен.
Пока не выясняется, что вы потеряли несколько тысяч долларов в результате какой-то махинации?
Бросьте свои догадки.
Да нет, я просто так спросил, сказал я небрежно. Вы бы не стали выбрасывать парня только из-за того, что не досчитались нескольких тысяч. Или как, Драгун?
Он даже бровью не повел.
Нет. Не стал бы. Я могу себе позволить потерю нескольких тысяч. У меня ведь не один источник, откуда черпать. Дело не столько в деньгах, сколько в принципе.
Да, я слышал, насчет принципов вы зверь.
Черт, вы же знаете, что я имею в виду. Уступите этой шпане полдюйма, и они живо сядут вам на голову.
Не столь ясно, как мне хотелось бы, но все же идею я уловил. Он снова наклонился ко мне через стол и, прищурившись, посмотрел на меня из глубоких орбит.
Но, Скотт, сказал он медленно, будьте осторожнее со своими вопросами. Некоторые вопросы могут повредить вашему здоровью.
Я усмехнулся в ответ. Сара оттолкнулась от стола мягким, гибким движением и приблизилась ко мне вплотную.
Я поднял на нее глаза.
Я не поблагодарил вас за ваше усердие. Спасибо.
О, пустяки. Мне просто захотелось поворошить ваши волосы, хоть они и короткие.
Она оперлась на мое плечо и стала почесывать ногтями мою шею. В позвоночнике у меня заиграли молекулы.
Я спросил:
Нервничаете?
Ничуть.
Ну, так заставляете меня нервничать?
Она слегка улыбнулась, скосив на меня зеленые глаза.
Я извлек пачку сигарет и предложил ей одну, но она отрицательно покачала головой. Я закурил, глубоко затянулся и сказал Драгуну:
Полагаю, это все, на что я могу рассчитывать?
Он кивнул:
Это все, чем я мог вам помочь.
Окэй. Когда-нибудь зайду еще.
Я еще раз глубоко затянулся, и тут на Сару что-то нашло: она меня ущипнула. Она действительно вонзила в меня свои ногти. Она вцепилась мне в шею, как какой-нибудь рак клешнями.
Дым вырвался у меня из глотки вместе с воплем, и я вскочил со стула, дрожа от гнева.
Она повернула ко мне лицо, сжав перед собой руки, приоткрыв рот и выставив подбородок. Потом стиснула зубы в улыбке.
Не знаю, действительно ли я хотел отшлепать эту кошечку, или это вышло неожиданно, но только я шагнул к ней, сгреб ее за руку и, снова опустившись на стул, рванул ее к себе. Она упала, лицом вниз, ко мне на колени, явно застигнутая врасплох.
Придерживая ее левой рукой, я поднял правую в воздух и с чувством величайшего удовлетворения надавал ей шлепков.
Я никогда раньше не видел, чтобы Драгун смеялся, но когда я взглянул на него, рот его был широко раскрыт и из него вырывалось что-то вроде радостного храпа, в то время как рука весело отбивала на столе такт.
В первый момент, когда Сара вцепилась в меня наманикюренными коготками, меня бросило в жар, но теперь мне стало вдруг жарко как-то по-другому, и после пятого шлепка я признался себе, что мне уже не хочется наказывать эту девчонку. Так что же, черт возьми, я делаю? Пора остановиться.
Я столкнул Сару с колен, и, поднявшись, она повернулась ко мне. Она молчала. Ее челюсть чуть заметно двигалась она скрежетала зубами. Судя по ее лицу, она не была ни обижена, ни рассержена, ни смущена.