Андрей задумался.
В заветренных макаронах нет ничего злого. Или в остывшем супе, или в п-простокваше. Скажу большени в дохлой птице, ни в инфекционных заболеваниях, ни в лесных п-пожарах нет ничего дурного, точно так же, как в первом снеге, ростках или радуге нет добра. Это не более, чем естественность! Добро и зло живут только в человеческой душе, а вне ее они не существуют; так что мы сами наделяем предметы нужными нам качествами, оружиезлом, а п-п-плюшкидобром. Наши поступки говорят о по-по-порывах души, так что, я думаю, если старуха намеренно стремилась сделать гадость, то это считается дурным делом.
Думаешь, поступок можно считать злым только потому что она исходила из гнусных побуждений?
Именно.
Богдан на минуту притих:
А я считаю, что ничего в нем не было. Ведь это же мелочь! Сам посудикакая месть может заключаться во вчерашних макаронах! И сколько б старуха ни свирепствовала, ее выходка ничтожна!
А если бы она задумала убийство, а оно не удалосьэто тоже не злобное дело?
Уф!
В любом случае, старушка та еще пройдоха и хорошо, что мозгов ей хватило только на вчерашнюю яичницу!
Видимо, раз Бог не дал ума, то это не случайно.
Не забудь, что у н-нее гроб на чердаке хранится!
Андрей, я никогда в жизни это не забуду!
12
Дома было тихо, но за окном бушевало ненастье! По крыше барабанил дождь, поднялся и завыл ветер, бросая жесткие капли в окно, в небе гремело. И среди этого вдруг послышался скрежет! Люба прислушалась, но звук пропал. Она не боялась грозы или непогоды, однако, иногда природа умеет навести жути! Снова скрежетстранный звук! Может ветер треплет ветку о стену дома? Раньше такого не было. Люба посмотрела в окно, но мрак стоял непроглядный, виднелись лишь струи воды на стекле да желтый фонарь у дороги. Краем глаза Люба заметила какое-то движение у дома! И снова скрежет! Она ринулась к двери и заперла ее до последнего оборота замка, но тут скрежет стал настойчивей, перерос в стук и неразборчивый зов! Люба выключила свет и прижалась к окну в прихожей. Кто-то невысокий метался у двери! Собака Кудряш! Люба отперла дверь и высунулась. Пес взвизгнул, завилял хвостом!
Ты что здесь?
Значит, и Лодочник здесь же. Зачем он пришел? Он же сам прогнал Любу. По спине пробежал холодок
Сергей Вячеславович! осторожно позвала Люба. Она вышла на крыльцо посмотреть вокругбыло пусто, только Кудряш нервно топтался и скулил. Люба хотела погладить его, но пес рванулся к воротам, сел там и стал таращится на Любу.
Кудряш! позвала она. Иди ко мне, Кудряш!
Пес подбежал к ней, лизнул ладонь и снова бросился к воротам. Он уже изрядно промок от дождя, шерсть обвисла и испачкалась, но собака не тянулась в дом. Кудряш сидел у калитки, просяще перебирал лапами на влажной земле и скулил. Зоветдогадалась Люба!
Куда? крикнула она. Что-то случилось? Куда идти?
Кудряш почувствовал, что его понимают и пуще заметался! Он заскулил, завыл, снова отбежал к воротам! Люба схватила плащ, черкнула записку для мужа и выскочила под дождь за собакой. Кудряш припустил по дорожке и быстро скрылся из виду, но Любе не нужен был провожатый, она и так знала, что надо идти в домик у реки! Пес иногда возвращался, подгонял ее, Люба и сама торопилась. Вскоре, они прибыли на место. Кудряш, похныкивая, прошел за калитку. Любаза ним. Дом стоял темный, окна не горели, но дверь оказалась приоткрыта. У Любы засасало под ложечкой! Она поспешила войти и зажгла в прихожей лампу.
Сергей Вячеславович! негромко позвала она. Ответа не последовало. Пес, поджав хвост, прохлюпал мокрыми лапами в комнату. Вдруг стало страшно! Сердце забилось быстрее, руки отяжелели, но Люба прошла за собакой и заглянула в комнату. Там стоял мрак, было тихо, лишь какой-то неуловимый звук Люба распахнула дверь и полоска света упала на кровать. Сергей лежал поверх покрывала, прямо в одежде, и тяжело дышал! Люба бросилась к нему:
Что случилось?
Ответа не было. Он спал. И во сне вздыхал болезненно и громко, но не так, как Андрей в приступе удушьяот астмы дыхание сухое, оно свистит, а тут словно хрипит и клокочет! Люба тронула Сергея за плечо и даже сквозь грубую ткань свитера ощутила жар и неровную дрожь! Она прикоснулась ко лбугорячий, с испариной! Волосы слиплись от пота, над губой выступали мелкие капельки, одежда взмокла ! Лицо бледное, бесцветное, веки воспалены, сизая щетина покрывала щеки. Люба щелкнула выключателем, Сергей Вячеславович заворочался от яркого света, но веки не разлепил. Тут она заметила в его руке окровавленную тряпку. Ранен? И на подушке кровь! Люба решила осмотреть Лодочникасначала голову, руки, потом задрала свитер. Какой же он худой! Плечи торчат, рёбра выделяются под кожей жесткими дугами! В плотной штормовке это не бросалось в глаза! Но где же рана? Тут Сергей шевельнулся и приоткрыл глазавзгляд был туманный, больной. Он что-то пробормоталЛюба не понялаи уронил голову на другую сторону.
Сергей Вячеславович! Люба постучала его по щеке, чтобы привести в чувства, он снова шевельнулся и заговорил, быстро и неразборчиво. Что? переспросила Люба. Что с вами?
Соня
Нет же, это я, Люба! она наклонилась, чтобы расслышать тихие слова Лодочника.
Прости
За что простить? удивилась Люба.
Прости нас
Вас?
Тут Люба заметила красную полоску на сухих губах и догадалась! Словно в подтверждение, Сергей разразился долгим, тяжёлым кашлем. Приступ оказался затяжной, мучительный, от него рвались грудь и горло, Лодочник конвульсивно дергался в беспамятстве, яростно выплевывая воздух, который не успевал вдохнуть! Наконец, отпустило. Сергей изнуренно откинулся на подушку и отдышался сквозь влажно клокочущую мокроту. Он попытался поднести тряпку к лицу, но рука, в бессилии, упала на кроватьиз уголка рта на подушку сбежала струйка крови. Люба ахнула и отпрянула назад. Чахотка!
Люба заметалась по комнате: схватила стаканпуст, поставила; чистое полотенце, чтобы стереть кровь, стерла; компресс Нет! Сначала надо сменить влажную одежду на сухое белье! Она бросилась к шкафу, отыскала чистую рубашку, отдуваясь, стянула с Сергея свитер и одела его в новое. Потом укрыла одеялом.
Сергей Вячеславович, где у вас лекарства? Люба потрясла его за плечо, но ответа не было. Сергей Вячеславович! Сергей, где лекарства? Люба снова пошлепала его по щекам, но тщетно, он не пришел в себя. Что же делать?! Люба кинулась к окну, открыла еговедь нужен свежий воздух! Потом побежала в кухню, намочить компресс; намочила, приложила ко лбу! На улице громыхнула гроза, в комнату ворвался ветер. Люба закрыла окноможно ли, чтоб было влажно и прохладно? Дома тепло, но может печь растопить? Люба не знала. Она снова подбежала к Сергею, обтерла мокрой тряпицей ему лицо и шею, уложила компресс обратно на лоб и села. Тотчас вскочила, отыскала градусник, сунула больному подмышку. Вскипятить чаю! Люба метнулась на кухню, зажгла плиту и вернулась к Сергею. Стала ждать. Он снова залепетал, невнятно, быстро! Люба наклонила ухо к его губам и прислушалась:
Соня, прости их Мы не подумали Соня Соня, стало хуже, никто не думал
О чем вы говорите? За что простить?
О тебе никто не подумал Соняи почти крикнул: Соня!
Ну что вы, что вы! Люба погладила его по плечу. Все хорошо! Здесь только я и Кудряш, а вы совсем бредите!
Сергей обмяк, но продолжал бормотать, только тихо и вовсе не понятно. Сначала Люба еще старалась разобрать слова, но он говорил сумбурно, невнятно, так что она оставила попыткив конце концов это бред, а значит ничего важного. Люба снова вскочила, чтобы найти лекарства. В шкафу, в комодепусто. Тут Люба припомнила, что искала бинт в первый день и заглянула в коробку над раковиной. Там что-то было, но мало и знать бы что нужно! Засвистел чайник, она заварила горячего чаю, но как напоить? Лучше дать просто воды! Люба приподняла голову Сергея и поднесла стакан к сухим губам. Дрожью он расплескал немного, но отпил. Немного погодя отпил еще и словно успокоился. Но потом рванулся, хватил Любу за руку и ясно отчеканил:
Возьми плоскодонку, коли поплывешь!
Непременно! Люба мягко уложила Сергея на подушку. Ни о чем не волнуйтесь.