Вы уехали довольно поспешно. Другого объяснения, кроме того, которое выдвинули вы, у них нет. Не знают они и причины вашего возвращения. Женщина, найденная в подвале, могла быть убита как до вашего отъезда, так и после. Ван Ма, которая могла бы что-то рассказать, мертва. Остальные слуги исчезли. Ничего не украдено. Этого и впрямь достаточно, чтобы шериф подумал на вас?
Вы меня подозреваете? вторично спросила она.
Нет, откровенно признался я. Но это ничего не значит.
Она обратилась к старику, слегка приподняв подбородок и как бы через мою голову:
Так вы готовы взяться за это дело?
Мы сделаем все, что в наших силах, сказал старик, а после того как были оговорены условия и мисс Шан стала выписывать чек, обратился ко мне:Ты этим займешься. Возьми на подмогу кого считаешь нужным.
Сначала я хочу осмотреть дом, заявил я.
Лилиан Шан спрятала в сумочку чековую книжку.
Превосходно, сказала она. Я как раз возвращаюсь домой и могу вас подвезти.
Это была спокойная поездка. Ни я, ни девушка не тратили энергии на разговоры. Похоже, мы не очень понравились друг другу. Машину она вела хорошо.
Дом Лилиан Шан был большой, из бурого кирпича и стоял посреди ухоженного газона. С трех сторон его окружала живая изгородь, доходившая мне до плеч, с четвертой был берег океана, врезавшегося в этом месте в сушу между двумя скалистыми мысами.
Внутри полно было разных циновок, ковров, картин и так далееневообразимой мешанины американских, европейских и азиатских вещей. Я провел в доме не особенно много времени, бросив взгляд на чулан для белья, еще не зарытую могилу в подвале и бледную датчанку с тупым выражением лица, занимавшуюся домом, с тех пор как Лилиан Шан осталась без прислуги. Затем я вышел во двор, походил по газону, сунул голову в гараж, где стояли два автомобиля, не считая того, на котором мы приехали из города, и пошел дальше, чтобы потерять вторую половину дня в бесплодных разговорах с соседями. Ни один из них ничего не знал. Людей шерифа я не стал разыскивать, поскольку представлял конкурирующую сторону.
Когда стемнело, я отправился в город, в небоскреб, где проживал в первый год пребывания в Сан-Франциско. Паренька, который был мне нужен, я нашел в его уютной клетушке, когда он надевал розовую, как черешня, рубашку, было на что посмотреть! Сиприано, филиппинец со светлой кожей, в течение дня присматривал за главным подъездом. Вечером же его, как и других филиппинцев, можно было встретить на Керни-стрит, чуть пониже Китайского квартала, где он передавал свои деньги в руки желтых братьев в каком-нибудь из китайских игорных домов.
Как-то, полушутя, я пообещал ему при возможности дать попробовать себя в роли детектива. Похоже, теперь такая возможность представится.
Пожалуйста, пожалуйста, заходите! Он вытащил из угла и придвинул мне стул, кланяясь и улыбаясь.
Что бы там ни делали испанцы с подвластными им народами, но вежливость им они несомненно привили.
Что слышно в Китайском квартале? поинтересовался я.
Не переставая одеваться, Сиприано улыбнулся, сверкнув белыми зубами:
Вчера я выиграл одиннадцать баксов.
И намереваешься проиграть их сегодня?
О, не все, сэр. Пять долларов я истратил на эту рубашку.
И правильно сделал! похвалил я его за разумное вложение части прибыли от азартных игр. А что слышно еще?
Что и обычно, сэр. Вы хотите о чем-то разузнать?
Не исключено. А не болтают о тех убийствах на прошлой неделе в доме у океана?
Нет, сэр. Китаец не любит болтать о таких вещах. Не то, что мы, американцы. Я читал про это в газетах, но слышать не слышал.
Много чужих вертится сейчас в Китайском квартале?
Всегда нет-нет да и покажется кто-нибудь чужой, сэр. Может, и теперь вертится. А может быть, и нет.
Хочешь сделать кое-что для меня?
Он поспешно откликнулся:
О да, сэр! Да, сэр! И повторял свои «да, сэр», уже сидя на корточках и вытаскивая из-под кровати чемодан, а из негопару латунных кастетов и блестящий револьвер.
Погоди, не спеши! Речь идет о кое-каких сведениях. Я вовсе не хочу, чтобы ты для меня кого-нибудь пристукнул.
Я не сделаю этого, заверил он меня, запихивая оружие в карман. Я ношу оружие просто так, на всякий случай Оно всегда может пригодиться.
Я не стал с ним спорить. Если он решил заработать кривые ноги, таская в карманах тонну железа, Бог с ним.
Послушай, что мне от тебя надо. Исчезли двое слуг из того дома у океана. Я описал Ин Хуна и Ху Луна. Я хочу их разыскать. Кроме того, я хочу знать о друзьях и родственниках мертвых китаянок и откуда они родом, а также те двое мужчин. Мне нужно знать о новых пришельцахгде околачиваются, спят, что замышляют. Только не старайся разузнать обо всем за один вечер. Хорошо, если сумеешь узнать что-нибудь хотя бы через неделю. Вот тебе двадцать долларов, твоя ставкапять долларов за ночь. А остальное на мелкие расходы, чтобы ты мог свободно передвигаться. Не суйся куда не надо, не то можешь здорово схлопотать. Спокойно, не торопясь постарайся разнюхать о том, что я тебе сказал. Завтра я зайду.
От филиппинца я отправился в нашу контору. Там не оказалось никого, кроме Фиске, у которого было ночное дежурство, но Фиске считал, что старик еще заглянет на минутку.
Куря сигарету, я делал вид, что слушаю остроты, Фиске представлял мне подробный отчет о программе в «Орфее», но на самом деле был погружен в невеселые размышления. Слишком хорошо меня знали в Китайском квартале, чтобы я мог там что-нибудь разнюхать лично, а что касается Сиприано, вряд ли стоит ожидать от него особой помощи. Мне нужен был человек, хорошо ориентирующийся в тамошних делах.
Продолжая раздумывать на эту тему, я вдруг вспомнил про Ухла. Ухл был «глухонемым», утратившим свой талант. Еще пять лет назад весь мир принадлежал Ухлу. Только в исключительно паскудные дни грустное лицо, пачка булавок и табличка «Я глухонемой» не позволяли ему настрелять двадцать баксов на постоянной трассе среди учреждений и контор. У него был великий дар: он умел сохранять каменное спокойствие, когда какой-нибудь Фома неверующий неожиданно гаркал у него за спиной. Когда он находился в хорошей форме, можно было выстрелить из пистолета у него над головойон бы даже глазом не моргнул.
Но злоупотребление героином расшатало его нервную систему, и достаточно было малейшего шороха, чтобы «глухонемой» выходил из себя. В конце концов, он распростился со своими булавками и табличкойеще одна жертва дурных привычек.
Ухл выступал в роли гонца для каждого, кто готов был рискнуть ставкой, равной цене дневной порции белого порошка. Он ночевал где-то в Китайском квартале и не утруждал себя соблюдением правил игры. Я воспользовался им при добывании кое-каких сведений с полгода назад.
Я позвонил Лупу Пигатти, у него притон на Паси-фик-стрит, там, где Китайский квартал граничит с Латинским. Луп добропорядочный гражданин, содержащий вполне пристойную забегаловку и не сующий нос в чужие дела. Для Лупа все равны. Бандит, доносчик, детектив или рабочийЛуп всякого готов обслужить. И на этом конец. Но ты мог быть уверен: если ты ему что-то сказал и это не ущемляет его интересов, он будет держать язык за зубами. И когда он тебе что-то скажет, это будет правдой.
Луп сам снял трубку.
Вы можете разыскать Ухла? спросил я, предварительно назвав себя.
Не исключено.
Спасибо. Я бы хотел увидеться с ним сегодня вечером.
Вы что-нибудь имеете против него?
Нет, мистер Луп, не имею и не думаю, что буду когда-нибудь иметь. Я хочу, чтобы он кое-что для меня сделал.
Хорошо. Где вы хотите с ним встретиться?
Пришлите его ко мне. Я буду ждать.
Если он покажется, пообещал Луп и положил трубку.
Я предупредил Фиске, чтобы старик позвонил мне, когда придет, и пошел к себе поджидать своего осведомителя.
Он явился в начале одиннадцатогоприземистый мужчина лет сорока, с тестообразным лицом и волосами мышиного цвета с пробивающимися желтовато-белыми прядями.
Луп сказал, что у вас есть для меня дело.
Да, подтвердил я, указывая ему на стул и закрывая дверь. Я покупаю информацию.
Он помял в руках шляпу, собрался было сплюнуть на пол, но раздумал, облизал губы и взглянул на меня: