А волосы то, Алексей, уже поредели. Жизнь тает как облакакажется, что медленно плывут, а глянешьна их месте уже другие.
Да ты, оказывается, философ.
Окаймленные тенями, тушью и густой подводкой, Тамарины глаза казались огромными и бездонными при тусклом свете луны.
Ну, мужик ты в конце концов или как?..
* * *
Ночь. Алексей прикрыл пледом задремавшую Тамару и вышел из машины. Время от времени слышны выстрелы и замирающий в воздухе лай со стороны зарослей приречного тростникакто-то вздумал охотиться на камышовых котов.
Ну и люди-звери! возмущается Алексей. Зачем им эти дикие коты? Даже шкурку не продашь.
Внезапно нестерпимая боль обожгла левый глаз
* * *
Квартира Веры. Коля опрокинул вторую рюмку брэнди, но душу и тело по-прежнему сотрясал озноб. Он злобно уставился на содержимое бутылки, которое, вопреки ожиданиям, не принесло облегчения. В коридоре послышались тяжелые шаги, сопровождающиеся дребезжанием отколовшихся плиток. Шаги приближались к двери.
Коля распахнул дверь, и в прихожую ввалился двухметровый гигант.
Вы один? дрожащим голосом спросил Коля. Боюсь, что не смогу помочь.
Дело привычное, справлюсь.
Наполнив шприц, гигант двинулся к дивану, на котором, казалось, в полной отключке лежала собака. Однако остатки чутья еще сохранились, и лабрадор слабо зарычал, словно предчувствуя, что незнакомец явился по его душу.
Голову на всякий случай придержи, приказал фельдшер.
Коля зажмурился и прижал ладонью уже начинавшую костенеть шею.
Все готово. Минут через семь можно забирать на кремацию.
Не надо кремировть, сам похороню.
Ну, хозин барин, но оплата, как договаривались.
Да-да, конечно. Коля протянул три пятисотрублевые бумажки, сдачи не надо.