Что ловко-то? На этот раз и его собеседник перешел на повышенные тона. Нервы не успевшего похмелиться с утра Андрея все-таки сдали.
Сотни тысяч тонн взялись, скорее всего, после нескольких европейских эпидемий у скота? высказал свое ехидное предположение Кирсанов.
Семирядин тяжело вздохнул. Он изначально знал, что простой беседы с Владимиром не получится. Переубедить такого упрямца почти невозможно. Но надо постараться, Андрюша. Ой как надо. Будь человеком, напрягись.
Мы-то уже будем ни при чем, как можно терпеливее продолжил он свои увещевания.
Так может говорить человек, который сам болен коровьим бешенством! парировал Кирсанов.
Смешно. Семирядин и впрямь попытался изобразить некое подобие кривой ухмылки в надежде на то, что ему удастся таким образом разрядить обстановку.
Не тут-то было. Владимира, что называется, несло.
Смешно ложиться под перемороженные туши! со злостью выплюнул Кирсанов и решительно направился к выходу. Отвратно! Им лишь бы зацепиться, пролезть в готовую сеть. Потомразмажут! Неужели ты не понимаешь?! обернулся он через плечо, уже положив пальцы на дверную ручку.
Да, я понимаю. Семирядин уронил голову на грудь и энергично поскреб всей пятерней у себя в затылке. Ситуация явно выбивалась из-под его контроля. А что он мог изменить? Перед ним ведь не сопливый пацан стоял, а сам Владимир Кирсанов. Император, в рот ему дышло. Но за какие деньги? За такие деньги не грешно и лечь, Володенька. Вообще умыть руки. И ничего больше не делать! Плюнуть на все и наслаждаться жизнью! Конец унижениям перед таможенниками, перед налоговиками, крышами, подвалами!..
Замолчи, Андрей! резко перебил компаньона Кирсанов, и его карие глаза под широкими бровями недобро блеснули. Ты не смел вести переговоры втихую. Близко к ним подходить не смел! Я так не хочу. Он помолчал всего пару секунд и веско добавил:И так не будет! Никаких варягов. Точка.
С этими словами Владимир повернул ручку двери и стремительно вышел на просторную террасу дома. Внешний вид Кирсанова не указывал на то, что это был перспективный и успешный бизнесмен. Он не любил броской одежды и преимущественно облачался в простой вязаный свитер и джинсы. Именно так он был одет и сегодня. На ногах предпринимателя аккуратно сидели белоснежные кроссовки. Единственное, что указывало на его достойное материальное положение, так это дорогие часы, выглядывавшие из-под левого рукава.
Кирсанов огляделся по сторонам и заметил Олю в некотором отдалении от дома за садовым столиком. Перед женщиной стояло одно-единственное широкое блюдо, до отказа наполненное аппетитными грушами и розовощекими персиками. Узрев столь умиротворяющую картину, достойную кисти великого художника-натуралиста, Владимир заметно смягчился и даже позволил себе слегка раздвинуть губы в улыбке.
Оля! позвал он супругу, проворно спрыгивая с дощатого крыльца.
Она неспешно обернулась на его зов. И тут же вопросительное выражение на ее лице смешалось с удивлением.
Ольга, мы уезжаем!
Вслед за Кирсановым на террасу вышел и Семирядин. В свете солнечных лучей, падавших на его одутловатое лицо, внешний вид его оставлял желать лучшего. Упомянутые уже мешки под глазами переливали едва ли не всеми цветами радуги, широкие скулы рельефно очертились, и в результате всего этого Семирядин совсем стал похож на старого разжиревшего борова. Но не эти вопросы волновали сейчас Андрея.
Оленька, хоть ты останови своего! выкрикнул он, обращаясь к идущей по садовой дорожке женщине. Ну, невозможно просто ни о чем с человеком поговорить. Или, прошу прощения, ты ему в утехах любовных отказываешь и он звереет? усмехнулся Семирядин.
Прекрати, Андрей! еще более свирепо осадил его Кирсанов.
Он уже остановился возле своей спортивной машины бирюзового цвета и распахнул водительскую дверцу. Уже ничто было не в силах остановить отъезд Кирсановых. Слишком импульсивен для этого был Владимир.
Это ты прекрати! буркнул Андрей. Хотели до конца недели, по-человечески Володя, в самом-то деле! Я угли приготовил, мясо маринуется
Мясо из холодильника твоих новых дружков? язвительно заметил Кирсанов, уверенно забираясь в салон автомобиля.
Дурак, огрызнулся раздосадованный компаньон. Ольга!
Кирсанова остановилась возле призывно заурчавшей иномарки мужа.
Садись, Оля, обратился к ней Владимир, распахивая дверцу. Извини. Нам надо. Не могу видеть эту физиономию лживого фавна!
Кто такой фавн? вскинулся Семирядин.
Любитель мясистой жизни на копытах, пояснил Кирсанов.
Где ты видишь копыта?
Ольга быстро приблизилась к стоящему на крыльце Андрею, приподнялась на цыпочки и дружески чмокнула его в круглую, плохо выбритую щеку.
Андрюша, я тебя люблю, но начала было она.
Не, ты только послушай, из-за чего весь сыр-бор, не унимался Семирядин, но Ольга ласково перебила его:
Не буду, Андрюша. Все равно я ничего не пойму.
Но он выпил! Это был последний веский аргумент в запасе Андрея. Ему нельзя за руль! Нельзя, Володя!
Пятьдесят грамм, небрежно отмахнулся Кирсанов. Это ерунда. Все, поехали!
На этот раз Оля послушно забралась в салон спортивного авто, нежно накрыла руку супруга своей теплой бархатной ладонью, желая умерить его разбушевавшийся пыл.
Там сумка с купальником и мелочью всякой ласково проворковала она, но Владимир был сам не свой, и ничто уже на него не действовало.
Плевать! С этими словами он уверенно выжал сцепление и, прежде чем выехать к раскрытым воротам, сдал немного назад. Повернул голову к Семирядину:И до вторника-среды не попадайся мне на глаза, дай остыть! Лучше вообще в отпуск уйди!
Это не просто дурак, покачал головой Андрей. А тиранствующий самодур! Он сделал несколько шагов вперед и прищурил глаза, глядя против закатного солнца. Еще сейчас все можно поправить! Еще сейчас Можно Автомобиль компаньона резво выкатился за территорию, и оставшийся в одиночестве хозяин владений сокрушенно развел руками:Уже нельзя
Андрей распахнул свой широкий халат, выставив под прохладный вечерний ветерок объемистое пивное брюшко, и решительно направился к ближайшему кустарнику, развернулся спиной к воротам. Секунду спустя к птичьему щебетанию добавился еще и звук журчащей струи. Семирядин шумно выпустил воздух из легких и запрокинул голову вверх. Хоть какое-то облегчение за сегодняшнее утро.
Совершая один из естественных человеческих процессов, он, как бы оправдываясь перед кем-то невидимым, но прекрасно воображаемым, заговорил вполголоса:
Но, господа Господа! Когда вопрос стоит о жизни и смерти, даже я, не прибивший ни единой божьей коровки, отвечу однозначно. Ведь действительно
Его тирада была безжалостно прервана телефонным звонком. Андрей на мгновение замер, а его слащавая улыбка на круглом одутловатом лице превратилась в звериный оскал. Правая рука скользнула в боковой карман распахнутого халата и извлекла оттуда компактный мобильный телефон. Андрей нажал зелененькую кнопку и приложил аппарат к уху.
Он отказался, жестко произнес Семирядин, обращаясь к кому-то, но тут же осекся, услышав голос собеседника. Погоди, это ты, мама? Я не тебе сказал. Не важно, кто отказался и от чего. В голосе засквозило ничем не прикрытое недовольство. Есть какие-то реальные проблемы? Тогда извини, мамочка, я крайне занят. Отдыхай!
Он с яростью вдавил пальцем кнопку отключения связи и небрежно бросил мобильник обратно в карман, передернулся всем телом и поправил шелковый халат. На лицо вернулась прежняя улыбка.
Действительно Как просто облегчиться. Андрей засмеялся, подобно беззаботному школьнику. Как просто!
Широкое многополосное шоссе тянулось через сосновый лес. Разгоряченный состоявшейся с партнером по бизнесу беседой, Кирсанов, резво выскочив на трассу, прибавил скорости. Спортивный автомобиль радостно помчался в заданном направлении, как застоявшийся в загоне скакун. За окнами мелькали остающиеся позади деревья, резвый легкий ветерок с шумом врывался в раскрытые боковые окна салона.
Оля первой нарушила установившееся на длительное время молчание.