Примерно на середине фильма я осмелилась посмотреть по сторонам. Ничего особенного не происходило, но я знала, что до конца еще далеко. Почему людям нравятся такие фильмы? Надо быть совсем больным, чтобы получать от них удовольствие. На экране что-то грохнуло, и я снова уткнулась лицом себе в колени. К черту! Да, я маленькая девочка, и это меня вполне устраивает.
Вдруг что-то коснулось моей ноги, и я вздрогнула. Неужели это рука Льюиса? Дыхание перехватило. Такой способ забыть о фильме мне по душе. Вряд ли теперь имеет смысл прятать лицо. Я не смела взглянуть на Льюиса, но чувствовала, что он улыбается.
Я уже не могла сосредоточиться на фильме, поэтому подняла голову. Взгляни же на него. Боже, я действительно еще маленькая. Я хлопала глазами, и в этот момент Льюис посмотрел на меня.
Все хорошо? беззвучно спросил он одними губами, и я кивнула. А дальше было еще лучше: указательным пальцем он рисовал круги у меня на ноге. Ого! Кожу как будто покалывало там, где он прикасался.
Бу-у! вдруг заорал Генри. У меня сердце едва не выпрыгнуло из груди, и я с криком вскочила с места.
Какого черта!
Да что с тобой, идиот?! закричала я. Генри хохотал, уткнувшись лицом в одеяло. Льюис, Керри и Рейчел тоже смеялись, хотя, по-моему, от вопля Генри и они подскочили.
Серьезно, Генри, меня едва инфаркт не хватил.
Размазня, он скорчил рожу. Я сердито на него посмотрела.
Я чувствовала рядом с собой вздрагивающее от смеха тело Льюиса.
Черт, это было смешно, сказал он, задыхаясь и продолжая смеяться.
Да, обхохочешься, саркастически ответила я. Сердце по-прежнему колотилось. Мой братгадина. Все они такие.
Наконец ужастик закончился, и Генри пошел вниз заказать на ужин пиццуникто из нас не смог бы приготовить хоть что-нибудь, не спалив дом. К счастью, мама с папой оставили нам деньги. Родители должны были прийти еще не скоро, они ушли на ужин со скучным университетским другом отца и его не менее скучной женой.
Керри притворно закашлялась.
Мне надо попить воды. Рейчел, идем со мной.
О боже! Неужели нельзя притворяться получше?! Я, глядя на Керри, широко раскрыла глаза, но она лишь невинно улыбнулась. Я была готова сквозь землю провалиться.
Они вышли, и наступила тишина. Я пыталась придумать, что бы такое сказать. Но в голову лезла всякая ерунда.
Молчишь, констатировал Льюис.
И ты тоже, отозвалась я.
Он коротко рассмеялся и слегка пошевелился. Теперь он сидел ко мне лицом.
Понравился фильм?
Нисколечко.
Малышка
Я закатила глаза, а он улыбнулся своей обаятельной полуулыбкой. Внизу, у лестницы, разговаривали Генри, Рейчел и Керри, и я уже готова была сделать недовольную гримасу из-за того, что они возвращаются так скоро. Льюис закусил нижнюю губу.
Я давно хотел это сделать
Сделать что? спросила я. Он подался вперед и прижался губами к моим губам. Это продолжалось всего секунду. Сердце у меня билось так быстро, что, казалось, вот-вот разорвется. Льюис отодвинулся и посмотрел на меня. О бог мой! Льюис меня только что поцеловал! Я едва не потеряла сознание, но он держался как ни в чем не бывало: положил ногу на ногу и посмотрел на дверь. Как раз в это время вернулись остальные.
Какую пиццу заказал? спросил Льюис. Я не слышала ответа Генри. Мне было совершенно все равно. Я прикусила губу, чтобы скрыть улыбку, от которой у меня уже болела челюсть. Мы с Льюисом поцеловались, мы поцеловались! Черт, и что это их принесло назад так скоро?
6Саммер
Воскресенье, 25 июля (настоящее время)
Давай теперь вымоем посуду, сказала Роза и хлопнула в ладоши, будто нам предстояло приятнейшее занятие. Я всталанадо же чем-то себя занять. Роза мыла кастрюли, пластиковые тарелки, ножи, ложки и вилки, я их вытирала, а Мак убирала в шкаф. Мы прибрались в комнате и побрызгали лимонным освежителем, от которого тоже щипало в носу. У меня накопилось множество вопросов, которые я хотела бы задать.
Наконец, закончив уборку, мы уселись на диван. Я спохватилась, что веду себя как одна из них, и, свернувшись калачиком, расплакалась. Я так всхлипывала, что у меня заболели легкие. Моя жизнь не может быть такой. Никогда еще я не испытывала столь невыносимого одиночества.
Лилия, все будет хорошо, сказала Фиалка, гладя меня по спине.
Н-нет, не будет, всхлипывала я еще горше. Слезы текли по лицу, колени промокли.
Тихо, пробовала утешить меня Роза. Дыши глубже и успокойся. Ты не одна, Лилия.
Нет, одна.
Мы все с тобой, добавила Мак.
Я глубоко вздохнула и попыталась успокоиться.
Как он так может? я утерла слезы, и контуры окружающих предметов обрели резкость. Он сказал, что сегодня «пойдет прогуляться». Как он может творить такое и оставаться нормальным в глазах окружающих?
Роза вздохнула.
Он ведь не в бар пойдет, Лилия.
Перестань звать меня Лилией, отрезала я.
Роза не обратила на мои слова внимания, как будто я ничего не говорила. Впрочем, может быть, она меня не расслышала.
Насколько я знаю, он не слишком общителен. Бо́льшую часть времени проводит на работе и здесь.
Но что же тогда он будет делать сегодня вечером? спросила я. И откуда ты знаешь, чем он занимается, уходя из дому?
Он очень откровенный человек. Его спросишьдает прямой ответ. Но ты, пожалуйста, думай, что́ спрашивать, предостерегла меня Роза. Клевер не любит определенных людей, и иногда он она умолкла, посмотрела вдаль и нахмурилась.
Что?
Он избавляется от людей, которые причиняют вред.
Я открыла рот.
Убивает их? Нет, не может быть!
Да. Избавляется. Во всяком случае, сам он расценивает это именно так. Проститутки причиняют вред. Вред семьям мужчин, которые прибегают к их услугам.
Черт возьми, ты хоть слушай, что говоришь, прошептала я. Ты же его оправдываешь.
Нисколько.
Нет, оправдываешь. Послушать тебя, так он поступает правильно.
Ничего подобного. И я его не оправдываю. Я просто пытаюсь объяснить его поступки, только и всего.
По вечерам он убивает проституток? Нет, это не может быть правдой. Наверное, он так говорит, чтобы припугнуть девушек и заставить повиноваться. Если бы у нас в городе убивали проституток, об этом сообщали бы в новостях!
Роза нахмурилась.
По твоим словам выходит, что он убивает каждый вечер, но это же неправда, сказала я.
«Откуда ты знаешь, что неправда? пронеслось у меня в голове. Точнее, непохоже на правду. Нельзя убивать каждый день так, чтобы тебя не поймали. Вот это уж точно».
Я сама удивилась, что так спокойно говорю и размышляю об этом. Разве не должна я визжать и царапать ногтями дверь, желая вырваться на свободу? Хотя надо ли мне беспокоиться о том, что я думаю, чувствую и как действую?
Как же ему удается оставаться безнаказанным?
Это же проститутки, Лилия. Большинство из них сбежали из дому от родителей или постоянно живут в одиночку.
Допустим, но все равно как может быть, чтобы этого никто не замечал?
Он считает, что они нечисты, что потакают человеческим порокам, продолжала Роза, взглянув на Мак и Фиалку. Мы думаем, что с ним что-то случилось в молодостииначе как в голову может прийти такое? Но мы никогда его не расспрашивали.
Разумеется, не расспрашивали. Жить-то хочется.
И что он с ними делает? Скольких убил? спросила я. С каждой секундой разговора я узнавала все больше невероятного. Клевер представлялся мне персонажем фильма ужасов.
Не знаю, ответила Фиалка.
Это безумие. Полное безумие. Надо выбираться отсюда. Вместе мы сможем. Я в этом уверена, но необходимо действовать слаженно.
Нет, Лилия, сказала Роза строго, напомнив мне кое-кого из школьных учителей. Не сможем. Выхода нет, так что выкинь из головы эти мысли. Ты просто не представляешь себе, на что он способен. Он не различает можно и нельзя. Он может быть очень жестоким и неумолимым.
От этого предостережения у меня дрожь пробежала по телу. Жестокий и неумолимый. Я видела, как он накануне обошелся с Фиалкой, как разозлился и угрожал ей ножом. Может ли быть хуже и если да, то насколько? Я не хотела сдаваться, это не в моем характере, но мне стало страшно.