Он выставил вперед руки, как будто защищаясь.
Хватит! Прекратите! вскрикнул он. Не смотрите так, ради всего святого Не надо, не надо! трясущимися руками он закрыл лицо.
Как не смотреть, Тери? вполголоса спросил Леон.
Тери помотал головой.
Не знаю Как судья в Гранаде, когда Когда он объявляет: «Да свершится правосудие!»
Если мы смотрим так, сухо произнес Манфред, это потому, что мы и есть судьи. И не только судьи, но и исполнители приговора.
Я думал, вам моя работа понравится, проныл Тери.
Вы прекрасно справились, ровным голосом сказал Манфред.
Bueno, bueno!эхом повторили остальные.
Будем молиться, чтобы нам повезло, торжественно произнес Манфред, и Тери удивленно уставился на этого странного человека.
Днем суперинтендант Фалмут доложил комиссару столичной полиции, что все готово для защиты министра.
В сорок четвертом доме на Даунинг-стрит полно наших людей, сказал он. Почти в каждой комнате дежурит кто-то из моих молодцов. На крышечетверо лучших людей, посты расставлены в подвале и на кухне.
Слуг проверили? спросил комиссар.
Сэр Филипп привез своих людей из деревни, но сейчас в доме нет ни одного человека, начиная с его личного секретаря и заканчивая швейцаром, чью биографию я бы не знал как свою собственную.
Все-таки душа у меня не на месте, озабоченно вздохнул комиссар. Только бы завтрашний день пережить Каковы были ваши последние распоряжении?
После прибытия сэра Филиппа я ничего не менял, сэр. Завтра до половины девятого он будет оставаться в доме, в девять он должен быть в парламенте, чтобы начать чтение законопроекта. Возвращается в одиннадцать.
Я приказал перекрыть движение по набережной с без четверти девять до девяти пятнадцати. То же самое в одиннадцать, сказал глава полиции. От Даунинг-стрит до здания парламента поедут четыре экипажа, сэр Филипп будет следовать сразу за ними в автомобиле.
Неожиданно в дверь постучали (разговор этот происходил в кабинете комиссара), и вошел офицер. В руке он держал карточку, которую и положил на стол.
«Сеньор Хосе де Сильва», прочитал комиссар. Глава испанской полиции, пояснил он суперинтенданту. Проведите его.
Сеньор де Сильва, поджарый невысокий мужчина с острым носом и бородой, приветствовал англичан с преувеличенной вежливостью, свойственной испанским официальным лицам.
Простите, что заставил вас совершить такую дальнюю поездку, сказал комиссар после того, как пожал гостю руку и представил ему Фалмута, но мы подумали, что вы сможете помочь нам разыскать Тери.
К счастью, я как раз был в Париже, ответил испанец. Да, я знаю Тери Знаю ли я о «Четверке»? плечи его поднялись до самых ушей. А кто может сказать, что знает о них хоть что-нибудь? Я знаю, что они существуютв Малаге было одно дело Но Теримелкий преступник. Я был поражен, узнав, что он присоединился к банде.
Кстати, сказал комиссар, взяв со стола полицейский отчет и бегло просмотрев его, ваши люди забыли указать Хотя это, пожалуй, не так уж важно Кто Тери по профессии?
Испанский полицейский задумчиво насупил брови.
По профессии, по профессии Дайте подумать какое-то время он силился вспомнить. Нет, не помню. Хотя, по-моему, это что-то связанное с резиной. В первый раз его арестовали за кражу резины. Но, если вы хотите знать точно
Глава лондонской полиции рассмеялся и легкомысленно махнул рукой.
Нет-нет, для нас это совершенно не имеет значения.
Глава VII. Посыльный «Четверых»
Обреченному министру нужно было передать еще одно послание. В последнем полученном им письме были такие слова: «Вы получите еще одно предупреждение, и, чтобы мы были уверены, что оно не затерялось, наше следующее и последнее обращение будет вручено Вам в руки одним из нас».
Это обещание внушило полиции больше надежды, чем все предыдущие события этой драмы. Они почему-то питали какое-то странное доверие к загадочной «Четверке». Было понятно, что это не обычные преступники, и слов на ветер не бросают. Если бы это было не так, то и таких тщательнейших приготовлений, направленных на обеспечение безопасности сэра Филиппа, никто бы не предпринимал. Честность «Четверки» была их главным и самым страшным отличительным свойством.
В данном случае появилась слабая надежда на то, что эти люди, которые вознамерились бросить вызов закону, в кураже переоценили свои силы. Письмо, в котором содержалось это обещание, было тем самым письмом, о котором сэр Филипп столь беспечно упомянул в разговоре с секретарем. Пришло оно по почте, и в нем была указана дата, а также место и время отправления: Белэм, 12 часов 15 минут.
Вопрос в том, в некоторой растерянности говорил суперинтендант Фалмут, стоит ли окружить вас полностью, чтобы эти люди не смогли исполнить свою угрозу, или же будет лучше немного ослабить бдительность и заманить в ловушку одного из этих «Четырех».
Слова эти были адресованы сэру Филиппу Рамону, который, уронив голову на руки, сидел у себя в кабинете в огромном мягком кресле.
Приманку из меня хотите сделать? резко спросил он.
Не совсем так, сэр. Хотим дать этим людям шанс
Я все прекрасно понимаю, в голосе министра послышалось раздражение.
Детектив продолжил:
Мы уже выяснили, как адская машина попала в парламент. В тот день, когда это произошло, видели, как в здание парламента входил мистер Баскоу, старик, депутат от Северного Торрингтона.
И что? удивился сэр Филипп.
На самом деле в тот день мистера Баскоу и близко у здания парламента не было, спокойно пояснил сыщик. Мы могли об этом и не узнатьего имя не значилось в списках голосовавших. Но мы до сих пор работаем над этим делом, и всего пару дней назад случайно все выяснилось.
Сэр Филипп вскочил и стал нервно ходить по кабинету.
Отсюда следует, что они прекрасно осведомлены о жизни в Англии, твердо сказал он.
Да, очевидно, и в этом кроется главная опасность.
Но, нахмурился политик, вы говорили, что нам нечего бояться Что никакой опасности нет.
Сэр, опасность заключается в том, тихо заговорил детектив, напряженно всматриваясь в министра, что люди, способные так изменять свою внешность, не могут быть обычными преступниками. Я не знаю, что за игру они затеяли, но играют они мастерски. Один из них, как видно, настоящий дока в подобных вещах, и именно его я боюсь сегодня.
У сэра Филиппа нервно дернулась голова.
Я уже устал от всего этого! Устал он с силой хлопнул по краю стола открытой ладонью. Сыщики, маски, убийцы! Это все уже превратилось в мелодраму!
Нужно потерпеть еще день или два, как можно убедительнее произнес офицер. «Четверо благочестивых» действовали на нервы не только министру иностранных дел. К тому же мы еще не решили окончательно, что будем делать сегодня вечером, добавил он.
Поступайте как хотите, бросил сэр Филипп и поинтересовался: Мне сегодня разрешат ехать в парламент?
Нет, это в наши планы не входит, ответил детектив.
Сэр Филипп на секунду задумался.
Насколько я понимаю, все ваши действия держатся в тайне?
Секретность абсолютная.
Кто о них знает?
Вы, комиссар столичной полиции, ваш секретарь и я.
И больше никто?
Ни один человек. С этой стороны опасность не угрожает. Если ваша безопасность зависит от секретности ваших перемещений, бояться нечего.
Вы свои планы где-нибудь записываете? спросил Филипп.
Нет, сэр, мы ничего не записываем. Все приготовления обсуждаются устно. Даже премьер-министру о них ничего не известно.
Сэр Филипп облегченно вздохнул.
Это хорошо, заметил он, когда сыщик поднялся, собираясь уходить.
Мне еще нужно встретиться с комиссаром. Это займет не больше получаса, а тем временем я советую вам не выходить из комнаты, сказал он.
Сэр Филипп вышел вместе с ним в приемную, где сидел Гамильтон, его секретарь.
В последние день-два, сказал Фалмут, когда один из его людей подошел к нему и стал помогать надеть плащ, меня не покидает неприятное чувство, можно сказать, чутье подсказывает, что за мной постоянно наблюдают. Поэтому я решил передвигаться исключительно на автомобиле: за ним не уследить так, чтобы не привлечь к себе внимания. Он сунул руку в глубокий карман и достал большие защитные очки. Надевая их, сыщик несколько смущенно усмехнулся. Это моя единственная маскировка. И я могу сказать, сэр Филипп, добавил он с сожалением в голосе, что впервые за двадцать пять лет службы чувствую себя в дурацком положении.