Элис, шепчу я.
Которая из них? заглядывает через плечо Люк.
Вот, слева.
Хлоя, уже опущенная на пол, теперь играет туфлями из моего шкафа. Я улыбаюсь ей и спрашиваю у Люка:
Что думаешь? Мы похожи?
Трудно сказать, присматривается он. Возможно. Волосы одинаковые и еще, пожалуй, скулы. Кто с ней рядом?
Я пробегаю глазами письмо.
Подруга, Марта. Теперь я читаю письмо полностью, внимательно. Вот черт.
В чем дело?
Элис хочет нас навестить вместе с подругой. Я перевожу взгляд на Люка. Зачем?
А что не так?
Ну, лучше бы сестра приехала одна. Хотя, может, она нервничает. И хочет, чтобы рядом был кто-то знакомый. Я скорбно поджимаю губы; обычно так делают, когда хотят без слов продемонстрировать сочувствие. Еще можно напустить на себя горестный или смиренный вид. Пойду скажу маме.
Внизу я открываю письмо на компьютере, и мама начинает плакать. Она трогает экран, гладит изображение Элис.
Моя Элис, моя дорогая Элис Поскорее бы обнять ее по-настоящему.
Она берет с собой подругу, мягко напоминаю я. Ты прочла?
Да. Ничего страшного. Если Элис хочет, то я не возражаю. Лишь бы она была счастлива.
Мы с Люком переглядываемся над маминой головой. Он взглядом показывает мне не обостряй. Как же я его люблю! Люк всегда понимает мои мысли. Он знает, что я сейчас думаю надо же, мама совсем расклеилась! и взвешиваю, не сказать ли ей чего-нибудь. Муж покачивает головой, и мне ясно он советует промолчать.
Марион, распечатать вам фотографию и письмо? предлагает Люк.
Ой, а можно, Люк? Было бы чудесно. Электронные письма, конечно, доходят мгновенно, но их нельзя подержать в руках. Мама благодарно улыбается зятю и сообщает мне: Я положу письмо с фото к остальным вещам Элис.
Я киваю. Мама имеет в виду черный чемоданчик, где она хранит любимое платье Элис, ее ночную рубашку в божьих коровках, книгу про зоопарк, мягкие игрушки коричневого плюшевого медведя без обоих глаз, крольчонка в синем пиджачке, похожего на кролика Питера из детских сказок. Словом, память о маленькой дочери. Там же лежат подарки, которые мама покупает каждый год на день рождения Элис и на Рождество.
Люк распечатывает письмо с фотографией, и мама уносит их к себе. Он заходит мне за спину, массирует плечи.
Марион переполняют чувства, это неудивительно. Такие новости! А ты? Люк поворачивает меня лицом к себе. Ты-то как?
Раз мама счастлива, то и я тоже.
Я не об этом спрашиваю.
Я рада. Просто
Я не знаю, как объяснить. Вдруг Люк решит, будто я переживаю мол, новообретенная сестра оттеснит меня на второй план? Люк ждет.
Просто все очень быстро И меня смущает эта подруга, если честно. Как-то странно приглашать друзей на первую встречу со своей семьей.
Странно, согласен, но давай расслабимся и поплывем по течению, а? Может, Элис нужна моральная поддержка.
Ты изменил мнение?
Я не могу повлиять на ситуацию, отвечает Люк. Элис планирует приехать, нравится нам это или нет. Значит, нам лучше принять неизбежное, вот как я рассуждаю. Уверен, все будет хорошо.
Мне бы твою невозмутимость.
Клэр, малыш. Я понимаю, у тебя море чувств. Господи, еще как понимаю! У меня самого их море, а мне ведь Элис не сестра, но я тоже вкладывал в нее время и душевные силы. Не так, как ты, ясное дело, и все же Мы столько лет ее искали, выслеживали. Столько денег тратили ладно, ты тратила на эти поиски. Теперь все позади. Элис нашлась. Ты обретаешь потерянную сестру, твоя мама потерянную дочь, я свояченицу, а дети тетю. Давай сосредоточим внимание на хорошем.
Кстати, о детях. Я устремляю взгляд к потолку, услышав шаги на втором этаже. Похоже, Ханна проснулась.
Я растягиваю губы в отважной улыбке и везу девочек завтракать, хотя скоро уже обед. Люк прав. Нужно думать о хорошем, мыслить позитивно. Моя сестренка едет домой. И все же, несмотря на эту мантру, не могу избавиться от внутреннего беспокойства.
Глава 7
Следующие две недели пролетают быстро, и я только успеваю удивляться стремительному развитию событий. Я-то думала мама с Элис обменяются еще письмами, пару раз позвонят друг другу и лишь потом организуют встречу. В моем представлении этот процесс должен был занять месяца два-три, ан нет: еще два письма по электронной почте и решение о встрече принято. Окончательно и бесповоротно. Никаких телефонных разговоров, никакого общения по скайпу.
Ты точно готова? спрашиваю я маму вечером накануне приезда Элис.
Мама проверяет комнату сестры чисто ли там, все ли в порядке. Я предложила сделать в комнате ремонт, но мама настояла на своем: нужно оставить младенчески-розовые стены и занавески в горошек. Мол, Элис их обязательно вспомнит. Я хочу, чтобы она их вспомнила, хотя бы ради мамы. Может, подучить Элис заранее? Нет, не стоит. Я не участвовала в переписке. Я пока не ощущаю столь близкой связи с сестрой.
Тут очень красиво, мама, говорю я. Элис наверняка понравится. Ты только не расстраивайся, если она не сразу вспомнит. Ее увезли давным-давно, она же была совсем маленькой.
Я ласково сжимаю мамино плечо.
Конечно, милая, кивает она. Я понимаю, что это может быть трудно, но я готова. Не так уж я наивна.
Мы переходим в гостевую комнату напротив, бегло ее осматриваем. Здесь тоже все готово к приему второй гостьи. Чистые полотенца в ногах кровати, халат, туалетные принадлежности.
Как в роскошном отеле, подытоживаю я.
Думаешь, все будет нормально?
Конечно. Меня бы такая комната безумно порадовала. Я смотрю на часы. Уже поздно. Пойдем спать. В Хитроу нужно успеть к половине восьмого.
Я желаю маме хорошенько выспаться, но сама сплю плохо и даже испытываю облегчение от звонка будильника в четыре тридцать. Мама ждет в кухне явно нервничает не меньше меня. Мы тихонько выскальзываем из дома, чтобы не разбудить Люка и девочек. Я уже две недели толком не видела мужа. После Америки он почти все время проводил у себя в студии и днем, и ночью. Люк вернулся, полный энтузиазма поскорее закончить лондонский заказ и приступить к майамскому.
Как продвигается работа у Люка? спрашивает мама.
Замечательно. Я не отрываю взгляд от дороги. Для него это большой прорыв. Несколько тысяч фунтов. Этот американский клиент просто без ума от Люка. От его картин.
Говорю я сбивчиво. Я всегда защищаю Люка перед мамой, если речь заходит о его творчестве или деньгах. В глубине души я знаю: она не одобряет наш семейный уклад. Мама рада тому, что я делаю карьеру она обеспечивает независимость, но совсем не рада тому, что я обеспечиваю Люка. По ее словам, поддерживать Люка финансово все равно что платить выкуп похитителю. Это привязывает меня к нему и к девочкам, лишает возможности зажить отдельной жизнью в случае необходимости.
Я понимаю мама думает о себе и об отце. В денежных вопросах она всегда поступала мудро. Имела собственный доход учительскую зарплату и дивиденды от наследства. Доход этот мама с отцом не делила, тот был человеком богатым и вполне себя обеспечивал. В финансовом плане они друг от друга не зависели. И хорошо, что не зависели, как оказалось. Пусть мамины чувства разбились о скалы, но ее финансовый корабль поплыл дальше и поплыл с комфортом.
Это обнадеживает, прерывает мама мои размышления. Может, тебе станет полегче.
Мне не тяжело.
Не тяжело, но ты меня прекрасно понимаешь. Замечательно, если Люк станет зарабатывать поприличнее.
Мам, ну пожалуйста. Не начинай.
Я просто говорю, что тогда ты не будешь нести финансовую ответственность за всех. Хорошо бы вам обоим быть независимыми.
Как тебе в свое время. А то вдруг все рухнет. Ты ведь об этом, да?
Разговор вывел меня из себя, и я не удержалась, уколола. От мамы исходит звенящее напряжение. Я украдкой смотрю на нее взгляд вперед, тело натянуто, словно струна.
Да, именно об этом, чеканит мама.
Мам, у нас с Люком все хорошо. Мы счастливо женаты уже много лет. Мы знакомы со школы. Если бы что-то должно было произойти, оно бы уже произошло.