Он решил, что сейчас умрет, и потерял сознание.
* * *
Многим не повезло в ту ночь.
По дороге к бару на Кроуфорд-авеню, где Ла Бреска должен был встретиться с человеком по имени Дом, Боб О'Брайен проколол колесо.
К тому моменту, когда ему удалось поставить запаску, у него закоченели руки, он был вне себя от злости, часы показывали 10.32, а до бара оставалось минут десять езды. Слабо надеясь, что Ла Бреска и его загадочный приятель каким-то чудом там задержались, О'Брайен помчался вперед и подъехал к бару без десяти одиннадцать.
Не успел О'Брайен подойти к бармену и открыть рот, как тот спросил: "Желаете выпить, начальник?" Но ведь сыщик был в штатском!
Глава 6
Утром в пятницу восьмого марта шеф криминалистов Сэм Гроссман позвонил в следственный отдел 87-го участка и попросил к телефону Коттона Хейза. Ему сообщили, что Хейз вместе с другими детективами отправился в больницу "Буэна Виста" навестить Стива Кареллу. Трубку взял патрульный Дженеро, которого оставили держать оборону.
Примете информацию или нет? спросил Сэм Гроссман.
Мне велено записывать только, кто звонил, сэр, сказал Дженеро. Может, позвоните позже?
Позже у меня не будет времени, отрезал Гроссман. Прошу вас выслушать меня сейчас.
Очень хорошо, сэр, отчеканил Дженеро и взял карандаш. Ему нравилось чувствовать себя детективом. К тому же приятно сидеть в тепле, когда за окном такая мерзопакостная погода. Валяйте, сказал он и поспешно добавил:Сэр!
Я насчет записок.
Ясно, сэр. А каких записок?
"Следующийзаместитель мэра Скэнлон", прочитал Гроссман, и "Внимание, новая цена"
Понял, ответил Дженеро, совершенно не понимая, о чем речь.
Значит, так. Бумага сорта "Уайтсайд бонд", продается в любом канцелярском магазине. Буквы вырезаны из центральных и местных газет и журналов.
Ясно, сэр, бормотал Дженеро, старательно записывая.
Насчет отпечатков пальцев ничего конкретного. Пятен хоть отбавляй, но ухватиться не за что.
Ясно, сэр.
Короче говоря, сказал Гроссман, вы сами знаете, что делать с этими записками.
А что с ними делать, сэр? спросил Дженеро.
Мы только проводим экспертизу, ответил Гроссман. А уж решать что к чему вам, ребята.
Дженеро просиял. Он был польщен тем, что ему сказали "вам, ребята". Он почувствовал себя полно-правным представителем полицейской элиты.
Большое спасибо, сэр. Значит, будем работать.
Вот и прекрасно, отозвался Гроссман. Записки вам переслать?
Не помешало бы.
Тогда пришлю.
Все это очень интересно, размышлял Дженеро, кладя трубку. Он чувствовал себя лихим парнем, и, если бы под рукой у него была ковбойская шляпа, он бы непременно надел ее.
Где тут у вас сортир? спросил один из маляров.
А что? осведомился Дженеро.
Будем его красить.
Только не запачкайте унитазы, попросил Дженеро.
Мы закончили Гарвард, ответил маляр, и никогда не пачкаем унитазов.
Его напарник радостно заржал.
* * *
Третья записка поступила в участок в одиннадцать утра.
Ее принес прыщавый молодой человек. Он прошествовал мимо поста дежурного сержанта прямехонько в следственный отдел, где патрульный Дженеро сосредоточенно размышлял над записками и личностью их автора.
Что, ваши все на каникулах? осведомился молодой человек. Ему было лет семнадцать. В полицейском участке он чувствовал себя как рыба в воде: в свое время он был членом уличной банды "Дьявольская десятка".
Эти парни объединились, чтобы противостоять вторжению пуэрториканцев на их исконные территории. Банда распалась перед прошлым Рождеством, и вовсе не потому, что ее разгромили пуэрториканцы. Она не устояла под натиском общего врага, которого звали героин. Пятеро стали наркоманами, двое погибли, двое сидели в тюрьме за незаконное хранение оружия, один женился на юной ирландке, которой сделал ребенка, а последний принес письмо в следственный отдел 87-го участка и так свободно себя там чувствовал, что даже позволил себе пошутить с патрульным Дженеро.
Чего тебе надо? спросил Дженеро.
Мне велели передать вот это дежурному сержанту, но его нет на месте.
Что это?
Понятия не имею, сказал юнец. Какой-то тип остановил меня на улице, сунул пятерку и попросил отнести это в полицию.
Присаживайся, кивнул Дженеро.
Он взял конверт и задумался, стоит ли его вскрывать. Потом решил, что зря дотронулся до негоотпечатки! и положил на стол. Из сортира доносилось хоровое пениеэто развлекались маляры. Дженеро было поручено только записывать, кто звонил и что передать. Борясь с собой, он еще раз взглянул на конверт.
Я сказал, присаживайся, буркнул он юнцу.
Это еще зачем?
Затем, что тебе придется подождать, пока не вернется кто-нибудь из детективов.
Держи карман шире, легавый, сказал юнец и повернулся к двери.
Дженеро вытащил револьвер.
Эй! крикнул он парню. Тот оглянулся.
Я кое-что знаю о МирандеЭскобедо, сообщил он, но тем не менее сел на стул.
Рад за тебя, отозвался Дженеро.
* * *
Полицейские не любят, когда с их коллегами случаются неприятности. Это выводит их из душевного равновесия. Хотя им и приходится заниматься писанием бумаг, они отнюдь не канцелярские крысы и понимают, что на службе их могут и ударить, и даже застрелить. Тогда им начинает казаться, что их никто не любит.
Два юных спортсмена так невзлюбили Кареллу, что сломали ему несколько ребер и нос. Кроме того, юнцы устроили ему сотрясение мозга, и его потом долго мучили приступы дикой мигрени. Карелла пришел в сознание только в больнице. Сейчас он чувствовал себя пресквернои физически, и морально, и ему было не до светских бесед. Он полулежал в кровати, держа за руку Тедди, и часто дышалсломанные ребра при каждом вздохе отзывались адской болью. В основном говорили его коллеги, но за их шуточками чувствовалось уныние. Они столкнулись с насилием, которое было направлено лично против них. Оно было не похоже на то, что они видели каждый день: искалеченных, изуродованных, но незнакомых людей. А сейчас перед ними лежал их товарищ, держал за руку жену и вяло улыбался неуклюжим шуткам. Ровно в полдень детективы ушли. Впереди шли Браун и Уиллис, за ними молча плелись Хейз и Клинг.
Здорово они его, пробормотал Браун.
* * *
Семнадцатилетний юнец снова начал разглагольствовать о МирандеЭскобедо. Он шпарил закон, как юрист-профессионал. Дженеро время от времени просил его заткнуться, но поскольку сам не очень-то понимал смысл решений Верховного суда, хотя и читал меморандум капитана Фрика, то опасался, что наглый мальчишка знает кое-что такое, о чем он, Дженеро, даже не догадывается. Поэтому он невероятно обрадовался, заслышав шаги на лестнице. Сначала появились Уиллис и Браун, затем Клинг и Хейз. Дженеро был готов их расцеловать.
Это, что ли, сыщики? осведомился юнец, на что Дженеро в очередной раз буркнул:
Заткнись.
Что тут происходит? поинтересовался Браун.
Расскажи-ка своим приятелям, что такое МирандаЭскобедо, сказал юнец.
А ты кто такой? спросил Браун.
Он принес письмо, пояснил Дженеро.
Как тебя зовут, парень?
Лучше расскажите мне о моих правах.
Говори, как тебя зовут, а то уши оборву, грозно сказал Браун. Насмотревшись на Кареллу, обработанного юными подонками, он был очень агрессивно настроен.
Меня зовут Майкл Макфадден, и без адвоката я говорить не буду, сказал юнец.
У тебя есть деньги на адвоката? осведомился Браун.
Нет.
Тогда добудь ему консультанта, Хэл, ухмыльнулся Браун.
Погодите, что вы затеваете? забеспокоился парень.
Раз тебе нужен адвокат, мы его сейчас достанем, сказал Браун.
Да на кой он мне хрен? Я ничего не сделал. Только письмо принес!
Я не знаю, зачем тебе адвокат, сказал Браун. Ты сам его потребовал. Позвони в прокуратуру, Хэл, и скажи, что подозреваемый хочет адвоката.
Подозреваемый?! завопил Макфадден. Какой я подозреваемый? Что я такого сделал?