Дома, сидя между двумя мужчинами, я вновь вернулась к этим мыслям, настойчиво спрашивая и мужчин, и звезды. Никто не смог ответить мне. Я могу лишь сказать, что в ответ на мои вопросы звезды слабо мерцали, как и глаза моих гостей. Вдобавок я поставила на проигрыватель пластинку с «Травиатой»музыкой самой романтичной, которая всегда располагает к размышлению. Наконец их молчание мне надоело.
Ну, Левис, ты, ты счастлив?
Да, его уверенный ответ обескуражил меня, но я настаивала:
И ты знаешь почему?
Нет.
Я повернулась к Паулю:
А ты, Пауль?
В скором будущем я надеюсь обрести настоящее счастье.
Этот намек на нашу свадьбу слегка охладил меня, но я быстро увернулась от него:
Но посмотрите. Мы здесь втроем, сейчас тепло, Земля вертится, мы здоровы, счастливы Так почему же у всех нас такой голодный, затравленный вид Что происходит?
Сжалься, Дороти, взмолился Пауль. Я не знаю. Почитай газеты, они полны статьями на эту тему.
Почему никто не хочет говорить со мной серьезно? спросила я, закипая. Что ягусыня? Или я совершенно глупа?
С тобой нельзя серьезно говорить о счастье, ответил Пауль. Ты сама живой ответ. Я не смог бы дискутировать о существовании Бога с ним самим.
Все потому, вмешался Левис, все потому, что ты добрая.
Неожиданно он вскочил, и свет из гостиной упал на него. Рука его поднялась, как рука Пророка.
Ты ты понимаешь ты добрая. Люди совсем не добрые, поэтому поэтому они не могут быть добрыми даже к себе, и
Бог мой, воскликнул Пауль, почему бы нам не выпить? Где-нибудь в более веселом месте? Как ты, Левис?
Пауль впервые пригласил Левиса, и тот, к моему величайшему удивлению, не отказался. Мы решили поехать в один из клубов хиппи около Малибу. Влезли в «ягуар» Пауля, и я, смеясь, отметила, что внутри Левису лучше, чем при первой встрече с «ягуаром». После этого умного замечания мы помчались вперед, ветер свистел в ушах и резал глаза. Я чувствовала себя прекрасно, устроившись между моим любовником и моим младшим братом, почти моим сыном, между двумя красивыми, благородными, добрыми мужчинами, которых я любила. Я думала о бедной Лоле, умершей и похороненной, о том, что я невероятно удачлива, а жизньэто бесценный дар.
Клуб переполнила молодежь, в основном бородатая и длинноволосая; мы с трудом нашли столик. Если Пауль серьезно хотел избежать разговора со мной, то он своего добился: музыка оглушала, ни о каких разговорах не могло идти и речи. Вокруг прыгала и дергалась счастливая толпа, шотландское оказалось вполне сносным. Сначала я не заметила отсутствия Левиса, и только когда он вернулся и сел за стол, обратила внимание, что глаза у него слегка остекленели, хотя он практически не пил. Воспользовавшись тем, что музыка стала чуть спокойнее, я немного потанцевала с Паулем и возвращалась к столику, когда все и случилось.
Потный бородатый парень налетел на меня около столика. Механически я пробормотала «извините», но он обернулся и так угрюмо зыркнул на меня, что я испугалась. Если ему перевалило за восемнадцать, то ненамного, на улице его ждал мотоцикл, а в животе плескались несколько лишних порций спиртного. В кожаной куртке выглядел он, как один из тех «рокеров», пользовавшихся недоброй славой. О них в то время часто писали газеты. Он буквально гаркнул на меня:
Что ты здесь делаешь, старуха?
Чтобы рассердиться, мне требуется лишь секунда, но рассвирепеть я не успела, потому что у меня из-за спины вылетел человеческий снаряд и вцепился парню в горло: это был Левис. Они покатились по полу между столиками и ногами танцующих. Мне стало страшно. Пронзительным голосом я звала Пауля и видела, что он старается пробиться через толпу в метре от меня. Но эта восторженная молодежь образовала кольцо вокруг дерущихся и не давала ему пройти. Я вопила «Левис, Левис», но он не слушал меня, во всяком случае парня не отпускал. Все это продолжалось с минуту, минуту, полную кошмара. Неожиданно возня прекратилась, и дерущиеся застыли на полу. В темноте я едва различала их тела, но эта неподвижность пугала еще более, чем драка. Тут кто-то заорал:
Разнимите же их, разнимите!
Пауль, наконец, пробился ко мне. Он растолкал стоящих вокруг зрителей, если их можно так назвать, и ринулся вперед. Потом вдали я отчетливо увидела руку Левиса, его изящную, тонкую руку, вцепившуюся в горло застывшего парня, сжавшую его в безумном объятии. Я видела руки Пауля, схватившие эту руку и отрывающие палец за пальцем. Потом меня оттолкнули, и я, оцепенев, упала в кресло.
Все смешалось: Левиса держали в одном углу, в другом старались привести в чувство того, в кожаной куртке. Так как никто не собирался звать полицию, мы трое быстренько ретировались; мыиспуганные, в полном замешательстве, Левисспокойный, спокойный и далекий от всего. Мы молча забрались в «ягуар». Пауль, тяжело дыша, достал сигарету, закурил и протянул мне. Затем прикурил еще одну, для себя. Сразу завести машину он не мог.
Я повернулась к нему и насколько можно веселым голосом воскликнула:
Ну и ну, вот это вечерок
Пауль не ответил, но, наклонившись через меня, пристально посмотрел на Левиса:
Что ты принял, Левис, ЛСД?
Левис промолчал. Я резко повернулась и тоже взглянула на него. С откинутой назад головой, он смотрел в небо, в другой мир.
Как бы то ни было, мягко продолжал Пауль, ты едва не убил человека Что произошло, Дороти?
Я колебалась. Признаться не хотелось.
Парень сказал, что я э немного стара для этого заведения.
Я надеялась, что Пауль, по крайней мере, возмутится, но он лишь пожал плечами, и мы, наконец, отчалили.
В пути мы не обмолвились ни словом. Левис вроде бы спал, и я с отвращением подумала, что он, вероятно, полон своего драгоценного ЛСД. Я, в общем-то, не против наркотиков, только считаю, что алкоголя вполне достаточно, а остальные меня пугают. А еще я боюсь аэропланов, подводного плавания и психиатрии. Земляединственное, что меня успокаивает, хотя и здесь много грязи. Как только мы приехали, Левис выскочил первым, что-то пробормотал и исчез в доме. Пауль помог мне выбраться из машины и прошел за мной на террасу:
Дороти ты помнишь, что я говорил тебе о Левисе в первый раз?
Да, Пауль. Но теперь он тебе нравится, не так ли?
Да, только я Он запнулся. Для Пауля это редкость. Потом взял мою руку, поцеловал ее. Он ты знаешь, я думаю, он не совсем нормален. Он действительно чуть не убил того бородача.
Кто будет нормальным после кусочка сахара, пропитанного этой дрянью? задала я логичный вопрос.
Главное в том, что он просто буйный, и мне не нравится, что ты живешь с ним.
Честно говоря, я думаю, что он очень любит меня и никогда не причинит мне вреда.
Во всяком случае, он скоро станет звездой, и ты избавишься от него. Грант говорил мне. В следующем фильме ставку сделают на него. К тому же он талантлив. Дороти, когда же ты выйдешь за меня замуж?
Скоро, ответила я, очень скоро.
Наклонившись, я легонько поцеловала Пауля в губы. Он вздохнул. Я оставила Пауля на террасе и пошла в дом взглянуть на будущую суперзвезду. Левис распластался на полу на моем мексиканском ковре, голова его покоилась на руках. Я пошла на кухню, сварила кофе и наполнила чашку для Левиса, одновременно репетируя про себя речь о вреде наркотиков. Потом вернулась в гостиную, присела рядом с Левисом, похлопала по плечу. Бесполезно.
Левис, выпей кофе! Он не пошевелился. Я тряхнула его, но, возможно, в тот момент он сражался с тучей китайских драконов и многоцветных змеев. Меня это рассердило, но я тут же вспомнила, как он защищал меня часом раньше, а это любую женщину делает более снисходительной.
Левис, дорогой мой, промурлыкала я.
Он перевернулся и бросился мне в объятия, сотрясаясь от неистовых рыданий, которые почти задушили его и испугали меня. Спрятал голову у меня на плече, кофе расплескался по ковру, а я, тронутая и испуганная одновременно, слушала сбивчивые признания, слетавшие с его губ и тонувшие в моих волосах:
Я мог бы убить его о Я должен был еще секунда еще одна секунда Сказать такое тебе О, он был у меня в руках да, был
Но, послушай, Левис, нельзя же так драться с людьми, это неразумно.