Наталья СапунковаРаздвоение личности
У Регины Дымовой не получалось свести баланс. Вот не получалосьи все тут. И вообще, день не задалсястолько всего навалилось. И компьютер с утра сломался, и у калькулятора нижние клавиши западать сталикак прикажете работать? Вот именно.
Домой бы сейчас. Посидеть у телевизора и помолчать.
Вот раньше все получалось сразу. Она никогда ничего не упускала, и считала, как электронно-вычислительная машина, даже в те незапамятные времена, когда компьютера у них в помине не было!
Еще раньше трава была зеленее, днидлиннее, шоколад вкуснее, и мороженое тоже, и мужчины вокруг были без животиков, и вообще, практически всеприятные и веселые молодые люди.
Сейчас все не так. Сейчас
Еще, говоряткризис. В ее возрасте у всех бывает кризис. Что это за зверь такой, никто толком не знает, но на него можно списать все. Когда сестра Вероника в прошлом году, проводив мужа в командировку, вдруг все бросила, поручила дочку маме и укатила на две недели в Сочи, причем в гордом одиночестве, это тоже был кризис. Вероникасложная, тонкая, творческая личность. Ей надо было побыть одной. Разобраться в себе. Отдохнуть, наконец. Плохо ей, Веронике!
Конечно, где же еще побыть одной и разобраться в себе, как ни в Сочи в разгар сезона? Правда, сестра рассказывала, как убегала к морю рано утром, выбирала места самые глухие и безлюдные, любовалась морем и небом и фотографировала чаек. Регина попросила показать фотографии, интересно же. Вероника пообещала, но так и не показала.
Мама тогда даже заболеладавление поднялось. Беспокоилась, как ко всему отнесется Виталик, Вероникин муж, и что, вообще, у них случилось? И что-то будет? Регина, она просто недоумевала. Почему дорогой сестренке вечно всего не хватает? Дочка замечательная, мужпо настоящему классный мужик, и еще ей не надо сидеть на работе с восьми до пяти!
Получилось так: Виталик примчался к родителям с тортом и цветами и долго объяснял им, как он любит Веронику, как ценит ее как женщину и друга, и мать своей дочери, разумеется, и так далее, и так далее. Регина тоже там была и все слышала. И думала тольковот это да. Ничего себе. А если бы это она сбежала в Сочи?
Исключено. С ее Иваном такие номера выкидыватьпотом не расхлебаешь.
Было, правда, кое-что, из-за чего Виталик сразу начинает переживать и мести хвостом. Было ужасно. Виталик всегда боялся расстраивать Веронику, потому что однажды она, испугавшись его нелюбви, перерезала себе вены. Вероника тогда была беременна дочкой Сонечкой, которой сейчас четырнадцать. Психиатр так и объяснилпсихоз беременной. Гормональный удар. И бывает же такая галиматья на свете. Кажется, Виталик действительно был в чем-то виноват, то есть, причину Вероника не придумала, просто отнеслась ко всему чрезмерноиз-за гормонального удара.
Но, все равноВиталик любит Веронику. Все позволяет. Все прощает. Ни в чем не отказывает.
Правда, а как все вышло бы, если бы она, Регина, сбежала в Сочи?
Захотелось плакать. А калькулятор показал число, которое опять никуда не годилось. Регина со злостью нажала сброс и шмыгнула носом.
Почему она должна считать на этом калькуляторе? Почему их паршивый компьютер ломается так не вовремя? И вообще, почему у них тут стоит это старинное барахло, которое все время ломается, когда на дворе уже двадцать первый век?
Да потому что вас устраивает. Если не нравится, перестаньте так хорошо работать на морально устаревшей технике.
Регина удивленно посмотрела на компьютер в углу. А как на нем плохо работать? Там стоит программа, которой им, в принципе, достаточно, чтобы работать. То есть, получаетсяда, их устраивает. Когда не ломается.
Она вздохнула, и опять принялась считать.
Опять не то.
Подруга, ты меня уже укачала. Третий раз прибавляешь там, где надо вычесть, очень отчетливо сказал кто-то рядом с ней.
Рядом, очень близко. Голос прозвучал прямо-таки у нее в голове. Регина вздрогнула, и опять огляделасьникого, конечно. Все уже домой ушли.
А голос продолжил:
Видишь число 2435? Вычти его два раза из итоговой суммы. Получается? Нет, нет, больше не проверяй, я этого уже не вынесу. Все зер гут. Утром начисто напишешь. Кидай эту муру в ящик, и пошли на воздух.
Регина послушно сложила в ящик стола бумаги и калькулятор, и принялась собирать сумочку.
Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо.
На улице холодно, новесна! Острый, пьянящий воздух освежал не только легкие, но и измученные за день мозги. Вот, уже с головой что-то творится. Она устала, устала она! Ей все на-до-е-ло!!
Ну и что? Некому же больше работать. Леночка на больничном. Она больная, несчастная и мать-одиночка, и еще она какая-то родственница начальника. Толку от неечуть. Аделаида Степановна на больничном, только что операцию перенесла. Да ей и на пенсию скоро. Елена Васильевна, начальница, в отпускевнук родился. Вот Регина за всех и пашет, а у нее зато прибавка к зарплатеого-го, какая большая!
Ты же согласилась, моя хорошая. Не нравитсяне соглашалась бы.
Регина кивнулану, да, согласилась.
Зер гут, кстати, что такое? Определенно, много раз слышала.
Лахудра, опять сказал кто-то, но как-то грустно, по-доброму даже. Хоть бы причесалась перед выходом. Ты же, пока сидела и страдала, все прическу себе истрепала, у тебя на голове гнездо воронье.
Регина вздрогнула, посмотрелась в ближайшее стеклоэто оказались огромные окна закрытой парикмахерской. Ничего, конечно, не увидела, лишь некий смутный силуэт. Но не может быть, чтобы лахудра, и чтобы гнездо воронье! К тому же она еще и в капюшоне, так что откуда гнездо?!
Позвольте. А кто это сказал?
Дома вкусно пахло жареной картошкой. Мужчины вполне могут быть самостоятельными, особенно когда кушать хотят, и по телевизору футбола нет. Регина громко хлопнула дверью и объявила:
Я дома!
И насторожилась. В воздухе витали не только вкусные запахи, но и еще что-то. Напряжение какое-то. А ее семействомуж Иван и сын Сережкараспределилось по разным углам комнаты. Если бы все было в порядке, они бы сейчас сидели на кухне и ели картошку.
Ну, давайте, рассказывайте. Что случилось?
Сын скромно промолчал. И это было плохо, потому что он у них по натуре не молчун, и не слишком скромный.
Да ничего, мать, страшного. Сходишь завтра в школу к своему оболтусу, и все дела, заявил Иван.
У него был только сынуля и молодчина. Оболтус всегда доставался ей. Однозначно.
Классная болеет, так что тебя Корнелия вызывает, торопливо сообщил Сережка, который еще надеялся, что все кончится достаточно быстро и более или менее спокойно. Что все кончится совсем быстро и совсем тихо, он не рассчитывал.
Но зря он сказал про Корнелию, про завуча, то есть. Класснаяэто бы еще ладно
И что же на этот раз?
Так, ерунда. Девицу одну к стулу приклеил, хмыкнул муж.
Если судить по его виду, он не сердился, он скорее забавлялся, еще, может быть, недоумевал немножко.
Значит, им хаханьки, а ей завтра в школу тащиться, с завучем беседовать?..
Так таки и приклеил? Взял клей и приклеил, да? уточнила Регина, усаживаясь на диван, и потихоньку закипая.
Между прочим, проблем у нее хватало и без приклеенных девиц, а чтобы пойти в школу, придется отпрашиваться и ехать через весь город. А ей нужно в налоговую, к примеру, а их инспектортот еще тип, с язвой и мерзким характеромодно вытекало из другого. И вот, пожалуйста, еще Корнелия Ивановна.
Ну, да, подтвердил Иван. И очень хорошо приклеилась, отодрать не могли. Ты чем хоть клеил, олух малолетний, просвети отцатак, для общего развития?
Он еще и насмешничает. Конечно, ему завтра в школу не идти.
Какая разница? не без гордости ответил Сережа.
Идемте ужинать, взмолилась Регина.
Это было самое разумное. Она голодная, и мечтает о жареной картошке. Она не готова выслушивать все это, и адекватно реагировать.
Идемте-идемте, с готовностью согласился муж, но тут же безжалостно продолжил:
В чем, собственно, проблема Платье погибло. За двести долларов, кажется. А может, и четыреста, я не понял. Не смогли его целиком от стула отклеить. Так что вот, мать, возместить придется.