Тетехов! начал Чубиков. В 1879 г. вы судились у судьи 1-го участка за кражу и были приговорены к тюремному заключению. В 1882 г. вы вторично судились за кражу и вторично попали в тюрьму Нам всё известно
На лице у Николашки выразилось удивление. Всеведение следователя изумило его. Но скоро удивление сменилось выражением крайней скорби. Он зарыдал и попросил позволения пойти умыться и успокоиться. Его увели.
Ввести Псекова! приказал следователь.
Ввели Псекова. Молодой человек за последние дни сильно изменился в лице. Он похудел, побледнел и осунулся. В глазах читалась апатия.
Садитесь, Псеков, сказал Чубиков. Надеюсь, что сегодняшний раз вы будете благоразумны и не станете лгать, как те разы. Во все те дни вы отрицали свое участие в убийстве Кляузова, несмотря на всю массу улик, говорящих против вас. Это неразумно. Сознание облегчает вину. Сегодня я беседую с вами в последний раз. Если сегодня не сознаетесь, то завтра будет уже поздно. Ну, рассказывайте нам
Ничего я не знаю И улик ваших не знаю, прошептал Псеков.
Напрасно-с! Ну, так позвольте же мне рассказать вам, как было дело. В субботу вечером вы сидели в спальне Кляузова и пили с ним водку и пиво (Дюковский вонзил свой взгляд в лицо Псекова и не отрывал его в продолжение всего монолога). Вам прислуживал Николай. В первом часу Марк Иванович заявил вам о своем желании ложиться спать. В первом часу он всегда ложился. Когда он снимал сапоги и отдавал вам приказания по хозяйству, вы и Николай, по данному знаку, схватили опьяневшего хозяина и опрокинули его на постель. Один из вас сел ему на ноги, другой на голову. В это время из сеней вошла известная вам женщина в черном платье, которая ранее условилась с вами относительно своего участия в этом преступном деле. Она схватила подушку и стала душить его ею. Во время борьбы потухла свеча. Женщина вынула из кармана коробку со шведскими спичками и зажгла свечу. Не так ли? Я по лицу вашему вижу, что говорю правду, Но далее Задушив его и убедившись, что он не дышит, вы и Николай вытащили его через окно и положили около репейника. Боясь, чтобы он не ожил, вы ударили его чем-то острым. Затем вы понесли и положили его на некоторое время под сиреневый куст. Отдохнув и подумав, вы понесли его Перенесли через плетень Потом пошли по дороге Далее следует плотина. Около плотины испугал вас какой-то мужик. Но что с вами?
Псеков, бледный, как полотно, поднялся и зашатался.
Мне душно! сказал он. Хорошо пусть Только я выйду пожалуйста.
Псекова вывели.
Наконец-таки сознался! сладко потянулся Чубиков. Выдал себя! Как я его ловко, однако! Так и засыпал
И женщину в черном не отрицает! засмеялся Дюковский. Но, однако, меня ужасно мучит шведская спичка! Не могу долее терпеть! Прощайте! Еду.
Дюковский надел фуражку и уехал. Чубиков начал допрашивать Акульку. Акулька заявила, что она знать ничего не знает
Жила я только с вами, а больше ни с кем! сказала она.
В шестом часу вечера воротился Дюковский. Он был взволнован, как никогда. Руки его дрожали до такой степени, что он был не в состоянии расстегнуть пальто. Щеки его горели. Видно было, что он воротился не без новости.
Veni, vidi, vici!сказал он, влетая в комнату Чубикова и падая в кресло. Клянусь вам честью, я начинаю веровать в свою гениальность. Слушайте, чёрт вас возьми совсем! Слушайте и удивляйтесь, старина! Смешно и грустно! В ваших руках уже есть трое не так ли? Я нашел четвертого или, вернее четвертую, ибо и эта есть женщина! И какая женщина! За одно прикосновение к ее плечам я отдал бы десять лет жизни! Но слушайте Поехал я в Кляузовку и давай вокруг нее описывать спираль. Посетил я на пути все лавочки, кабачки, погребки, спрашивая всюду шведские спички. Всюду мне говорили «нет». Колесил я до сей поры. Двадцать раз я терял надежду и столько же раз получал ее обратно. Валандался целый день и только час тому назад набрел на искомое. За три версты отсюда. Подают мне пачку из десяти коробочек. Одной коробки нет как нет Сейчас: «Кто купил эту коробку?» Такая-то «Пондравилось ей пшикают». Голубчик мой! Николай Ермолаич! Что может иногда сделать человек, изгнанный из семинарии и начитавшийся Габорио, так уму непостижимо! С сегодняшнего дня начинаю уважать себя!.. Уффф Ну, едем!
Куда это?
К ней, к четвертой Поспешить нужно, иначе иначе я сгорю от нетерпения! Знаете, кто она? Не угадаете! Молоденькая жена нашего станового, старца Евграфа Кузьмича, Ольга Петровна вот кто! Она купила ту коробку спичек!
Вы ты вы с ума сошел?
Очень понятно! Во-первых, она курит. Во-вторых, она по уши была влюблена в Кляузова. Он отверг ее любовь для какой-нибудь Акульки. Месть. Теперь я вспоминаю, как однажды застал их в кухне за ширмой. Она клялась ему, а он курил ее папиросу и пускал ей дым в лицо. Но, однако, поедемте Скорее, а то уже темнеет Поедемте!
Я еще не сошел с ума настолько, чтобы из-за какого-нибудь мальчишки беспокоить ночью благородную, честную женщину!
Благородная, честная Тряпка вы после этого, а не следователь! Никогда не осмеливался бранить вас, а теперь вы меня вынуждаете! Тряпка! Халат! Ну, голубчик, Николай Ермолаич! Прошу вас!
Следователь махнул рукой и плюнул.
Прошу вас! Прошу не для себя, а в интересах правосудия! Умоляю, наконец! Сделайте мне одолжение хоть раз в жизни!
Дюковский стал на колени.
Николай Ермолаич! Ну, будьте так добры! Назовите меня подлецом, негодяем, если я заблуждаюсь относительно этой женщины! Дело ведь какое! Дело-то! Роман, а не дело! На всю Россию слава пойдет! Следователем по особо важным делам вас сделают! Поймите вы, неразумный старик!
Следователь нахмурился и нерешительно протянул руку к шляпе.
Ну, чёрт с тобой! сказал он. Едем.
Было уже темно, когда шарабан следователя подкатил к крыльцу станового.
Какие мы свиньи! сказал Чубиков, берясь за звонок. Беспокоим людей.
Ничего, ничего Не робейте Скажем, что у нас рессора лопнула.
Чубикова и Дюковского встретила на пороге высокая полная женщина, лет двадцати трех, с черными, как смоль, бровями и жирными, красными губами. Это была сама Ольга Петровна.
Ах очень приятно! сказала она, улыбаясь во всё лицо. Как раз к ужину поспели. Моего Евграфа Кузьмича нет дома У попа засиделся Но мы и без него обойдемся Садитесь! Вы это со следствия?..
Да-с У нас, знаете ли, рессора лопнула, начал Чубиков, войдя в гостиную и усаживаясь в кресло.
Вы сразу ошеломите! шепнул ему Дюковский. Ошеломите!
Рессора Мм да Взяли и заехали.
Ошеломите, вам говорят! Догадается, коли канителить будете!
Ну, так делай, как сам знаешь, а меня избавь! пробормотал Чубиков, вставая и отходя к окну. Не могу! Ты заварил кашу, ты и расхлебывай!
Да, рессора начал Дюковский, подходя к становихе и морща свой длинный нос. Мы заехали не для того, чтобы эээ ужинать и не к Евграфу Кузьмичу. Мы приехали затем, чтобы спросить вас, милостивая государыня: где находится Марк Иванович, которого вы убили?
Что? Какой Марк Иваныч? залепетала становиха, и ее большое лицо вдруг, в один миг, залилось алой краской. Я не понимаю.
Спрашиваю вас именем закона! Где Кляузов? Нам всё известно!
Через кого? спросила тихо становиха, не вынося взгляда Дюковского.
Извольте указать нам где он!?
Но откуда вы узнали? Кто вам рассказал?
Нам всё известно-с! Я требую именем закона!
Следователь, ободренный замешательством становихи, подошел к ней и сказал:
Укажите нам, и мы уйдем. Иначе же мы
На что он вам?
К чему эти вопросы, сударыня? Мы вас просим указать! Вы дрожите, смущены Да, он убит и, если хотите, убит вами! Сообщники выдали вас!
Становиха побледнела.
Пойдемте, сказала она тихо, ломая руки. Он у меня в бане спрятан. Только, ради бога, не говорите мужу! Умоляю вас! Он не вынесет.
Становиха сняла со стены большой ключ и повела своих гостей через кухню и сени во двор. На дворе было темно. Накрапывал мелкий дождь. Становиха пошла вперед. Чубиков и Дюковский зашагали за ней по высокой траве, вдыхая в себя запахи дикой конопли и помоев, всхлипывавших под ногами. Двор был большой. Скоро кончились помои, и ноги почувствовали вспаханную землю. В темноте показались силуэты деревьев, а между деревьями маленький домик с покривившеюся трубой.