Я вернулся в свой собственный маленький скромный офис в Беверли-Хиллз. Помимо стаканчика спиртного, который был мне совершенно необходим, я испытывал непреодолимую потребность спокойно посидеть и немного подумать. Возможно, чтобы справиться с самым настоящим приступом истерии.
Но когда я прибыл на место, то обнаружил, что решать буду не я, потому что возле дома стояла сине-серая «альфа-ромео», а это означало, что у меня гости.
Гость, а точнее, гостья, прислонясь к столбику фронтального портика, курила сигарету, воткнутую в длиннющий зеленый мундштук. Это была блондинка, сложенная так, как сложена «Вечная женственность» Пеберри. На ней была надета зеленовато-желтая шелковая блузка, на которой было расстегнуто вполне достаточно пуговок для того, чтобы предоставить возможность всем любителям подобных зрелищ полюбоваться водораздельчиком между двумя округлыми крепкими грудями, и белые брюки, с помощью какого-то чуда туго натянутые на потрясающие бедра. Надо думать, белая ткань была подвергнута какой-то специальной обработке, чтобы выдержать такой напор женской плоти.
Привет! Соблазнительница разъединила губы, предназначенные для поцелуев, и продемонстрировала зубки, созданные как бы специально для того, чтобы покусать в ответственный момент мочку уха партнера. Могу поспорить, что выРик Холман, верно?
Верно, согласился я, а вы На мгновение я было но потом я зажмурился, мысленно снял всю вашу одежду и тогда понял, что вы Сюзанна Фабер.
Ох, здорово!
Новый приступ смеха заставил заходить ходуном два холмика-близнеца.
Полагаю, мне следует обуздать свое разыгравшееся воображение и спросить, что привело вас сюда? спросил я вежливо.
Сейчас мы перейдем к этому, ах вы, озорник!
Постоянный визгливый смех начал действовать мне на нервы.
Я хочу, чтобы вы сперва познакомились с моим приятелем.
С приятелем? удивился я.
Ну да, он находится прямо за вами! вновь хихикнула она.
Я очень быстро повернулся, и действительно, как она и сказала, прямо за моей спиной находился он. Возможно, он только что материализовался из воздуха, но не исключено, что он скрывался на заднем сиденье ее машины. В любом случае он носил обувь на каучуковой подошве, потому что я совершенно не слышал его шагов. Внешне он представлял собой плотную массу сверхразвитых мускулов, которые загораживали ландшафт, едва этот тип оказывался перед вами. Его физиономию следовало использовать в качестве камнедробилки, и было похоже, что именно таким образом ее уже использовали прежде. Поверх всей этой горы мускулов был натянут свитер, а пара узких брюк держалась вообще неизвестно на чем, поскольку бедра у этого типа полностью отсутствовали. Глядя на него, трудно было определить, являлся ли он подарком природы для одинокой женщины или был гомосексуалистом.
Это Рик Холман, в очередной раз прыснула от смеха Сюзанна Фабер. Рик, я хочу, чтобы вы познакомились с моим хорошим другом Лероем.
Лероем? буркнул я.
Лерой хочет вам кое-что сказать. Она вытянула руку с мундштуком и выбила из него пепел о верхнюю ступеньку моего крыльца. Ведь я права, Лерой?
Да, громыхнула басом гора мускулов. Секс умер, Холман.
Если с вами случилась такая беда, примите мои соболезнования, произнес я сочувственно, но не обращайтесь ко мне со своими интимными проблемами, Лерой. У меня своих собственных больше чем достаточно.
Он имеет в виду, что умер старый доктор Секс, продолжая хихикать, пояснила резвушка Фабер. И перестаньте валять дурака, вы, несносный человек!
Секс умер, пробасил Лерой снова, и не годится, чтобы кто-то совал нос в его могилу, понятно вам?
Вы хотите сказать, что вам было бы желательно, чтобы я перестал разыскивать записи, которые так встревожили мисс Фабер? спросил я.
Да, именно! ответила вместо него красотка напряженным голосом и на этот раз без очередного взрыва смеха. Объясни ему все остальное, Лерой!
Пожалуй, придется И бицепсы его стали надуваться. Зрелище было впечатляющим, как если бы вы наблюдали за появлением нового острова из глубины океана. Чтобы вы отнеслись к ее словам серьезно, Холман!
Бицепсы надулись еще сильнее, пальцы сжались в кулак, и потом он нацелился им в мое лицо. Естественно, я без особой спешки отклонился и направил свои напряженные пальцы правой руки глубоко в его солнечное сплетение. Затем, прежде чем он успел сложиться пополам, я довольно сильно ударил ребром ладони по его кадыку, чем пресек какой-то совершенно звериный вой, которым сопровождалась первая часть моей самообороны.
Во всем виноваты все эти третьеразрядные фильмы, которых вы наплодили уйму, произнес я почти миролюбиво.
Что? Ее пальцы с такой силой сжимали мундштук, что косточки побелели. Какого черта вы тут бормочете?
Спектакль, разыгранный Лероем, пояснил я. Диалог же полностью заимствован из какого-нибудь боевика, из тех, которые без конца показывают уже в ночное время.
Вы причинили ему боль! завопила Сюзанна Фабер. Он же убьет вас за это!
Не сегодня, заверил я. И вообще, с ним ничего особенного не произошло, можете не волноваться. Просто какое-то время он будет чувствовать себя неважно.
Неважно? Ее сильно накрашенное лицо исказилось от ненависти. Как, вы еще смеете?..
Мундштук выпал у нее из рук, она набросилась на меня, неистово размахивая кулаками в воздухе. Я выбросил вперед правую руку, слегка согнув пальцы, и ее правая грудь оказалась аккуратно зажатой в моей ладони. Я слегка усилил нажим и таким образом удерживал ее на безопасном расстоянии, в то время как ее ногти безуспешно пытались добраться до моего лица.
Я всегда был сторонником серьезных тренировок. Я почти ласково улыбнулся, глядя в ее искаженное от злости лицо. Вы часто сюда приезжаете, мисс Фабер?
Глава 3
Гаррет Сулливан совершенно не соответствовал моим представлениям о психиатре. Для этого он выглядел слишком здоровым. Я бы скорее представил его на борту вертолета, обслуживающего какие-то Богом забытые места, куда иначе не доберешься. Крепко сбитый розовощекий детина, которому, возможно, судьба отпустила слишком много силы и здоровья. Как я считал, ему было лет сорок. Шапка густых русых волос, не начавших седеть даже на висках. Добрые карие глаза, которые заставляли тебя почувствовать в нем верного друга, которому можно спокойно доверять даже до того, как ты обменяешься с ним рукопожатием. А оно было достаточно твердым и уверенным.
Вы сказали, что это очень важно, мистер Холман, заговорил он с подкупающей искренностью. Это что-то связанное с Германом Рейнером?
Верно, ответил я. И я бесконечно благодарен вам за то, что вы нашли возможность повидаться со мной сегодня же вечером.
Устраивайтесь поудобнее, сказал он, выпьем?
Бурбон со льдом, спасибо.
Я уселся в кресло экзотического вида из ротанга, которое будто бы предназначалось для какого-то мандарина и было наверняка сделано в одной из мастерских кустарей-умельцев, окружающих Вилширский бульвар. Квартира доктора находилась на тринадцатом этаже нового высотного здания, декор был определенно восточнымпод стать огнедышащему дракону, нарисованному масляными красками над ложным камином.
Доктор вернулся от бара с наполненными бокалами, протянул мне мой и уселся во втором ротанговом кресле против меня.
Бедняга старина Герман! произнес он для начала. Я ведь был вместе с ним на той охоте, когда произошел несчастный случай. Вы знаете об этом? До сих пор не уверен, что когда-нибудь мне захочется снова отправиться на охоту
Как это случилось? вежливо спросил я.
В лесу мы с ним разошлись в разные стороны, медленно заговорил он. Герман был новичком, это был его первый выезд на природу. Но он шел уже третий день, и я боюсь, его утомили все мои добрые советы и наставления на протяжении первых двух Он невесело усмехнулся. Объедините двух психиатров: они ведь ни за что не станут поучать друг друга, а тут Так или иначе, но на третий день Герман настоял на том, что станет действовать самостоятельно. Я пытался его отговорить, но он заупрямился, и было ясно, что мне его не переубедить. Итак, мы ушли из охотничьего домика в восемь утра и разошлись в разные стороны. А где-то около половины двенадцатого прибежал ко мне запыхавшийся владелец и сообщил про несчастный случай. Кто-то из других охотников наткнулся на тело Германа час назад. Хозяин с трудом меня разыскал.