- Алло! - произнесла я.
- Лика, здравствуй. Ты узнала меня?
Услышав в трубке голос Самошина, я на мгновение потеряла способность говорить. Кое-как совладав с собой, ответила:
- Вы ошиблись номером, - и выключила телефон.
Меня начало трясти. Я встала с кровати. Выбежала в коридор. Послушала у входной двери. На лестнице было тихо. Затем прошла на кухню. Включила радио, и квартиру снова буквально потряс звонок в дверь. Поняв, что теряю сознание, я отключилась.
Открыв глаза и обнаружив, что лежу в собственной кровати, я догадалась, что это снова был сон.
Спать больше не хотелось, и я, надев халат, выползла на кухню. Кухня встретила меня прохладой осеннего утра, сочащейся из не закрытой на ночь форточки. Желая побыстрей согреться, я поставила чайник и подошла к окну, чтобы закрыть форточку. Взгляд упал на голый шпиль Петропавловки. Сначала я удивилась, почему там нет ангела с крестом, ущипнула себя, подумав, что мне снова снится сон, но вспомнила, что ангел сейчас находится на реконструкции, и успокоилась. «А может, этот ангел я?» - почему-то подумалось мне.
* * *
Прошла неделя моего самозаточения в уютной квартире с видом на Петропавловку, в доме, в котором когда-то, в застойные годы, проживал сам Григорий Васильевич Романов, первый секретарь ленинградского обкома партии. Он прославился тем, что устроил свадьбу своей дочери не где-нибудь, а в самом Эрмитаже. Тогда на праздничном банкете столы были сервированы посудой из императорского сервиза. Отсутствие пресловутой гласности в те годы позволило избежать партийному бонзе колоссального скандала, и обладатель столь именитой фамилии продолжал преспокойно властвовать дальше.
Я знала, что сегодня возвращается из Германии мой агент Глеб, и с нетерпением ждала его звонка.
Он позвонил мне в одиннадцать утра из Пулково-2 и, предупредив, что разговор будет длинным, предложил встретиться в каком-нибудь кафе.
- Хорошо, - сказала я - Давайте в чешской пивнице у площади Восстания.
Часа через два мы сидели за дубовым столиком этого уютного заведения. Время было раннее, и народу в пивнице, поскольку заведение это достаточно дорогое, почти не было.
- Значит, так, Каролина Артемовна, - начал отчет о проделанной работе Глеб. - Интересующий вас человек, Самошин Владимир Витальевич, сейчас находится в нейрохирургической клинике в Мюнхене. В конце нашей встречи я передам вам все необходимые адреса.
- Что с ним?
- Как мне удалось узнать, он стал жертвой покушения, когда находился на симпозиуме в Сочи. Тогда его ранили. Пуля попала в живот и, пройдя навылет, задела позвоночник. Господин Самошин был полностью парализован. Но после недавней успешной операции он начал двигаться.
- Как он вообще попал в Германию?
- Некто Полина Остенбах, дочка бывшего владельца фармацевтической компании «Остенбах ГМБХ» Питера Остенбаха, унаследовавшая сейчас владение фирмой, забрала господина Самошина с собой. Как мне удалось выяснить, в тот же день, когда стреляли в господина Самошина, Питер Остенбах, также находившийся на симпозиуме в Сочи, был убит. Мюнхенская пресса, до сих пор обсуждающая эту историю, не исключает, что по выходе господина Самошина из клиники Полина и он узаконят свои отношения.
- А ваше мнение по поводу этих прогнозов, Глеб?
- За ту неделю, которую я провел в Мюнхене, не было дня, чтобы она не приехала к нему в клинику. Похоже на то, что у госпожи Остенбах, самые серьезные намерения в отношении интересующей вас, Каролина Артемовна, персоны.
- Что ж, будем надеяться, что она сможет сделать его счастливым.
- С ее-то деньгами? Не сомневаюсь.
- А она одна к нему в клинику приезжает?
- Что вы! С ней целый эскорт телохранителей. А возле его палаты постоянно дежурят два-три громилы.
- Спасибо вам, Глеб. Надеюсь, двадцать тысяч вас устроят в качестве гонорара.
- Конечно, Каролина Артемовна. Рад, если моя работа вас удовлетворила, - сказал Глеб, принимая из моих рук барсетку с зеленью. - Всего вам доброго. Если понадоблюсь, обращайтесь. Всегда буду рад оказать вам содействие.
С этими словами Глеб встал и, откланявшись, вышел.
«Всегда буду рад оказать вам содействие», - мысленно передразнила я его. - «Еще бы. За такие бабки любой был бы рад».
Выйдя из пивницы, я подошла к своему «лексусу» и, забравшись внутрь, вслух произнесла:
- Ну что, Лика, пора и тебе наведаться в Мюнхен. Надо же поработать над ошибками.
* * *
Как-то утром я решила прокатиться по магазинам. Проехав весь Невский проспект, я оставила машину неподалеку от площади Восстания, припарковавшись на Гончарной улице. Проходя возле метро, я вдруг услышала старческий голос. Его обладательницей оказалась маленькая сухонькая старушка с добрыми глазами. Она стояла перед табуреткой, на которой возвышалась большая кастрюля с пирожками.
- Пирожки домашние, с мясом и капусткой. Только из печи, еще горячи.
Я застыла в оцепенении, уловив до боли знакомый запах свежеиспеченных пирожков.
- Дайте, пожалуйста, с капустой и еще с мясом, и еще все - Сунув в руки оторопевшей бабуле крупную купюру, я забрала у нее пирожки вместе с огромной алюминиевой кастрюлей.
- Спасибо, внученька. Дай Бог тебе здоровья.
Погрузив кастрюлю с пирожками в багажник «лексуса», я достала один и, сев за руль, откусила кусочек. Закрыв глаза, я вдруг почувствовала себя дома. Вспомнила тот запах на лестничной плошадке, когда в последний проведенный дома день поднималась по лестнице своего подъезда. Вспомнила ласковые руки мамы, нежно обнимающие меня, и строгие наставления отца. «Что ж, родители, не оправдала ваша любимая и единственная дочь надежд. Простите».
Вспомнились и школьные годы, и одноклассник Игорь, который вступился за меня тогда на дискотеке. «Страшно подумать, что было бы со мной, если бы не он».
Я повернула ключ в замке зажигания. «Лексус» отозвался тихим шумом. Надавив педаль газа, я тронулась, не заметив идущего сзади «жигуленка». Послышался глухой стук, и машину тряхнуло. Я поняла, что в меня въехали. Водитель «шестерки» сидел внутри, боясь выйти из автомобиля. Еще бы, ведь только задний бампер моей машины стоил дороже, чем вся его развалюха. Я вышла из своей иномарки и, подойдя к открывшейся двери шестерки, извинилась, протянув водителю несколько стодолларовых купюр. Владелец «шестерки» изумленно посмотрел на меня, затем на жену, сидящую рядом, и на троих детей на заднем сиденье и вдруг, чуть не плача, рассыпался в благодарностях.
Вернувшись в свой «лексус», я подумала, что надо бы взять пару уроков вождения у Кувалды, а то Стилет, сделав мне корочку водительского удостоверения, забыл, что я еще довольно плохо вожу машину.
* * *
Приняв твердое решение ехать в Германию, я начала действовать в этом направлении. Свой план я разделила на два пункта - «А» и «В».
Пункт «А» был посвящен непосредственно, изучению Германии. Так я, признаюсь, никогда не западавшая на заграницу, тем более на страну, когда-то напавшую на нас, с удивлением узнала, что это государство, расположенное в Центральной Европе, является, ни много ни мало, одной из ведущих экономических держав и вдобавок экономическим лидером Европейского союза. Как раз в этом году, когда я собралась туда ехать, в Германии поменялась столица: все федеральные власти переместились из Бонна в Берлин. Но Берлин был мне не нужен, я стремилась попасть в Мюнхен, который, как оказалось, считался крупнейшим городом юга страны. Мне даже стало как-то лестно, что я побываю в таком крутом городе, где до сих пор сохранилась пивная «HB», в которой в далеком 1933 году состоялось эпохальное выступление главного идеолога нацизма и самого страшного человека двадцатого столетия, Адольфа Гитлера.
В общем, много чего мне довелось узнать благодаря чтению разнообразных книг и журналов. Но основной целью моей миссии оставался Самошин. Правда, я так толком и не решила, что буду с ним делать, когда окажусь рядом. Меня терзали противоречивые чувства. С одной стороны, мне во что бы то ни стало хотелось отправить его вслед за Тофиком, Лелей, Остенбахом и прочими, которые имели несчастье встать у меня на пути. С другой, после того как я отомстила этому негодяю, у меня пропала ненависть к нему, ненависть, копившаяся все то время, пока я не встретилась с ним в Сочи. Нет, она не сменилась жалостью, я за последнее время забыла о существовании такого чувства, как жалость. Просто я, словно вольфрамовая лампочка, перегорела, и все. Потому-то сейчас для себя и решила, что сначала увижу инвалида, а потом и приму окончательное решение. Убрать Самошина, несмотря на всю его охрану, я сумею, когда захочу.
Что же касается Полины Остенбах, то, если она будет умной девочкой и не попадется мне под руку, проживет долго и счастливо. А своего счастья такие, как она, никогда не упускают.
Но чтобы встретиться с Самошиным, как ни крути, необходимо было попасть в эту самую Германию, с ее прекрасной футбольной сборной и непревзойденным гонщиком Формулы-1 Микаэлем Шумахером. Решение этой задачи и было пунктом «В» в моем плане.
И тут надо было очень хорошо подумать, прежде чем сломя голову соваться к немцам. Перво-наперво я должна была выбрать способ, как туда добраться. Вариантов была масса. Но я остановилась на одном, отвергнув самолет по причине наибольшей вероятности засветиться и поезд, поскольку тогда надо было бы оформлять визу через приглашение, которого мне было не от кого получить. Опасно было играть роль и какой-нибудь сотрудницы немецкой фирмы, посетившей Петербург с деловым визитом, - я не знала немецкого языка, хотя с документами Стилет бы мне помог.
Мое решение было простое и скромное: выбрать не очень дорогую фирму, которая организует автобусные туры через Финляндию и Швецию в Германию и дальше по Европе. Оформив такой тур, я преспокойно сяду вместе с группой в автобус. На следующий день уже буду в Хельсинки. Оттуда на пароме попаду в Стокгольм. Несколько часов обзорной экскурсии по шведской столице, и снова в автобус, который привезет меня на юг этой скандинавской страны, в город Трелеборг. А уже оттуда паром доставит меня на немецкие земли. К сожалению, маршруты туристических фирм почему-то обходят стороной столицу Баварии, но я отколюсь от группы и затеряюсь в навороченной германской стране. Благо виза в паспорте у меня будет стоять шенгенская и особых проблем с полицией, в случае, если меня остановят, не возникнет. О моем отколе от группы гиды заявят только через полторы недели, когда вернутся обратно в Питер. Не резон им дергаться раньше, подставляя собственную фирму на выплату неустоек всей группе из-за вынужденного прекращения путешествия. Кстати, по этой схеме уже многие покинули нашу любимую Родину.
Вот с этими мыслями и планами, предварительно позвонив Стилету и получив его заверение в надежности моих новых документов, я вышла из дома, села в свой шикарный «Лексус» и поехала в сторону канала Грибоедова, где у станции метро «Гостиный двор» находился офис выбранной мной турфирмы «Бест-Ле-вел».
В фирме меня встретили очень вежливые девушки, которые красочно описали мне все прелести выбранного мною маршрута. А также рассказали о достопримечательностях тех стран, которые мне предстояло посетить. В довершение ко всему выдали мне яркие буклеты и напоили отменным эспрессо.
Отдав одной из сотрудниц турфирмы необходимые для оформления путешествия документы, заполнив анкеты и заплатив сразу всю сумму, я попрощалась и, услышав в ответ учтивое: «Всего доброго, Каролина Артемовна», вышла на набережную и посмотрела вокруг. «Слева, через Невский - Казанский собор, справа - Спас-на-крови, прямо через канал - Дом книги», - перебирала я в памяти названия окружавших меня памятников архитектуры. - «А теперь мне предстоит увидеть еще столько замечательного и интересного. А может, мне в Европе так понравится, что я вообще захочу там остаться. Чем черт не шутит. Деньги на первое время у меня есть. Выучу языки. Да и с моей профессией врача наоборот нигде не пропадешь».
Продолжая думать в этом направлении, я уже представила себя живущей в каком-нибудь тихом и уютном немецком городке, где нет ни бабы Гали, ни Стилета, ни Кувалды, ничего того, что окружает меня здесь и не дает забыть о моем прошлом и настоящем. «Правда, там есть Самошин, - опять вспомнила я о главной цели предстоящего вояжа, - но это отдельная история, которую придется писать уже непосредственно на месте. А пока я здесь. И у меня еще две недели до поездки».
Я снова забралась в автомобиль, включила зажигание и, плавно тронувшись, покатила домой.
«Домой?» - внезапно спросила я себя. - «А есть ли у меня дом? Ну, по крайней мере, историческую Родину я имею. И не заехать ли мне, как знать, может, и на прощание, к себе в Чудово? Решено, так и сделаю. Завтра же отправлюсь на Новгородчину. Ведь целую вечность там не была».
* * *
Выехав из бокса станции техобслуживания, я вышла из машины и, полюбовавшись на новую заднюю фару и бампер, подошла к механику, одетому в синий замасленный комбинезон.
- Каролина Артемовна, масло я поменял, уровень воды в системе охлаждения проверил. Тормозные колодки пока в норме. Ну, а сзади машина, сами видите, как новенькая.
- Спасибо, Алеша.
- Всегда рады помочь. Обращайтесь.
Отъехав от станции, я свернула на заправку и, залив полный бак, взяла курс на выезд из города. Миновав Московское шоссе, выехала на трассу Е-95 и, утопив в пол педаль газа, понеслась по прямой и ровной дороге на свою историческую Родину. Из динамиков крутой автоакустики как раз в тему раздавался залихватский голос Кинчева:
а мне досталась
Трасса Е-девяносто пять
Через полтора часа я снизила скорость из опасения проехать нужный поворот. На синем фоне знака белыми буквами значилось «ЧУДОВО 1 КМ». Свернув по указателю, я въехала в маленький городок, больше похожий на большую деревню. Рядами по обе стороны дороги меня встретили деревянные дома и мост через грязную от осенних дождей речушку. Проехав дальше, я оказалась в центре родного Чудова. Здесь все было по-прежнему и до боли знакомо. Низкое серое здание универмага и статуя вечного солдата над далеко не таким вечным огнем, аллеи деревьев и ряды пивных ларьков возле здания автовокзала, шатающиеся от принятого с утра спиртного мужики и бабы, таскающиеся по магазинам в поисках продуктов, толпящиеся в очередях и орущие друг на друга. Поморщившись, я остановила машину возле магазина «РАЙПО» и зашла в душное темное помещение, где воняло протухшей рыбой. Посмотрела на прилавок с несвежими сосисками и отвернулась. Борясь с приступом тошноты, взяла бутылочку «Кока-Колы» и поспешила покинуть магазин. Уже в дверях я увидела парня, лицо которого мне показалось знакомым.