«Эти концы неровные и острые», - без необходимости указал он, беря один из бамбуковых шестов и держа его перед моим лицом, в то время как двое из его людей держали мои руки за спиной. "Вы будете говорить."
Он расстегнул мою куртку и рубашку. Отведя руку назад, он воткнул конец бамбука мне в живот. Я позволил себе кричать; ублюдок был прав, было чертовски больно. Я прогнулся, и они позволили мне упасть на колени, но они все еще держали меня. Усатый рассмеялся и снова вонзил конец мне в живот. Я стонал и кричал. Они резко подняли меня, и Усы стянули с меня штаны.
«На этот раз, - сказал он, ухмыляясь, - ты не сможешь кричать от боли. И ты можешь снова забыть о том, что ты мужчина».
Он отдернул руку, заострив зазубренный конец бамбукового шеста наготове. Я сыграл свою роль до упора.
"Нет!" Я кричал. «Я заговорю Я тебе скажу!»
Он засмеялся, опустил шест и жестом попросил остальных отпустить меня. Я схватился за штаны и натянул их, тяжело дыша, изображая ужас. Они были такой кучкой паршивых любителей, что это было отвратительно. Я знал, что мне нужно делать, и делал это быстро и безжалостно. Я опустился на одно колено, глядя на улыбающееся лицо вождя, и поправил куртку. Когда моя рука появилась снова, в ней была Вильгельмина. Я заранее наметил двоих с пистолетами и передал привет первым двум мужчинам с 38-м калибрами. Затем я развернулся, продолжая стрелять. Остальные упали полукругом назад, как кегли в боулинге.
Один из двоих, которые держали меня, все еще был позади меня, и у него была возможность действовать. Он нырнул в бамбук, и я услышал, как он проносится через поле. Я пошел за ним, убрав «люгер». Я пошел по легкому следу сломанных стеблей, услышал, как он пробивает себе путь, а затем внезапно воцарилась тишина. Он поумнел и прятался где-то впереди. Я мог бы потратить много времени на его поиски в этом заросшем месте.
Я решил позволить ему найти меня, дать ему возможность атаковать. Я продолжил, пробивать заросли, как будто не понимая, что он прячется, поджидая. Я прошел ярдов двадцать, когда он ударил. Я получил мгновенное предупреждение - шорох стеблей позади меня - и развернулся, когда он подскочил ко мне с охотничьим ножом в руке. Лезвие сверкнуло. Мне удалось поднять одну руку вовремя, чтобы схватить его за запястье, но сила его прыжка унесла меня назад и вниз.
Когда мы падали, стебли бамбука подкосились, приятно смягчая падение. Он сражался от страха, и это придавало ему силы, которыми он на самом деле не обладал. Я скатил его с себя, оттолкнул его руку и положил локтем ему на шею. Все закончилось за секунды, его последний вздох вырвался из его судорожного рта.
Я оставил его там и поспешил обратно на поляну. Я затащил другие тела в бамбук. Если кто-то не пройдет через это место, они будут там, пока не сгниют. Эль Гарфио удивился бы, что, черт возьми, случилось с его людьми, но это все, что он мог сделать. Он мог решить, что они были захвачены боливийскими войсками.
Я был немного удивлен грубостью этого человека и размышлял об этом, направляясь на маленьком форде обратно в Ла-Пас. Я был уверен, что это были люди Эль Гарфио, пока фургон и ослик внезапно не выехали с боковой дороги, чтобы перекрыть дорогу. Мне пришлось нажать на тормоза, и я резко затормозил.
Вел фургон старик. Рядом с ним сидела черноволосая девушка, глядя на меня глубокими карими глазами. Она была очень хорошенькой, с плоским лицом с высокими скулами и красивыми губами. Ее крестьянская блузка была с низким вырезом, а груди, круглые, высокие и
полные, вызывающе вздутые над вырезом.
Она просто сидела в фургоне и смотрела на меня. Я вышел из машины и подошел к телеге. Старик смотрел прямо перед собой.
"Хорошо?" Я сказал. "Вы собираетесь переехать или нет?"
Внезапно я понял, что у нас есть компания. Я переместил взгляд и увидел трех мужчин, каждый с карабином, стоящих за валунами на обочине дороги и смотрящих на маленькую сцену.
"Вы Шлегель?" - спросила девушка. "Вы торговец оружием из Восточной Германии?"
Я кивнул, пристально глядя на нее. Это было неожиданным развитием событий. Она выскочила из фургона, и я мельком увидел прекрасные загорелые стройные ноги, когда ее темно-зеленая юбка на короткое время закружилась.
«Я приехала в ваш отель», - сказала она. «Мне сказали, что вы уехали в этом направлении, поэтому мы ждали вашего возвращения».
"Кто ты?" Я спросил.
«Я приехала от Эль-Гарфио», - просто сказала она. «Меня зовут Терезина».
Лицо мое оставалось невыразительным, но мысли бились. Я понял, что ошибался насчет другой группы. Они вообще не были от лидера Эль Гарфио; он бы не послал две делегации. Вдруг стало ясно, кем они были. У коммунистической партии Боливии были свои партизаны. Они никогда не работали с Че Геварой должным образом. В своем дневнике он записал серию разногласий, а его босс, Фидель Кастро, создал большую часть плохих отношений между двумя группами. Они расходились во всем, от стратегии до руководства.
Очевидно, боливийские Коммунисты узнали о моем присутствии и решили устроить переворот. Но эта красивая девушка, глаза которой сверкнули на меня темным огнем, была настоящей - во многих отношениях. Она стояла и ждала моего ответа.
«Я фон Шлегель, - сказал я. «Но я не собираюсь говорить здесь, в дороге. Если хочешь поговорить, приходи в мою гостиницу».
Повысив голос, она резко заговорила с остальными, и внезапно мы остались одни. Они исчезли, как по волшебству. Остались только старик, ослик и телега. Девушка подошла к машине и села рядом со мной. Старик погнал повозку по дороге.
«Эль-Гарфио» готов покупать, если у вас есть подходящее оружие для продажи», - сказала Терезина, когда я заводил Ford. «Но у него должны быть образцы. Он не покупает, не видя».
Я был готов к этой просьбе. «У меня в отеле есть определенные образцы», - сказал я. Когда она спросила, где находится основная партия груза, я дал ей те же самые сведения, что и другим, сказав только, что это достаточно близко.
В отеле Терезина внимательно осмотрела все комнаты моего люкса. Я с удовольствием и удовольствием наблюдал за ней. Она двигалась гибко, а ее ноги под тяжелой крестьянской юбкой имели красивую форму. Когда она закончила осматривать комнаты, она села на диван, сложив эти прекрасные ножки вместе так же аккуратно и скромно, как и у любой школьницы. Ее глаза, такие очень темные и жидкие, смотрели на меня с открытым интересом.
Я позволил своему взгляду медленно блуждать по округлой высокой груди, напрягающейся под хлопковой блузкой с овальным вырезом. Это было действительно очень привлекательное блюдо, уж точно не обычная коренастая крестьянка с толстой талией в этой части света. Мне было интересно, каково ее отношение к Эль Гарфио. Была ли она его женщиной? Последователь его лагеря? Преданный товарищ революционер? Она могла быть даже кем-то, кого он нанял, чтобы представлять его на переговорах со мной. Во всяком случае, я знал, кем бы она не была: она была необычной крестьянской девушкой.
Я пошел в бар и начал смешивать бурбон с водой. "Ты присоединишься ко мне?" Я спросил. Она пожала плечами и впервые достаточно расслабилась, чтобы улыбнуться теплой, манящей улыбкой.
"Почему бы и нет?" она сказала. «Тем более, что скоро мы можем стать партнерами по бизнесу». Она взяла у меня стакан, подняла его, и в ее глазах заблестели искры. "Салуд!" она сказала. «Салуд», - повторил я.
Пока она потягивала свой напиток, я принес ящик с образцами. Он содержал новейшую модель М-16, небольшую, но очень эффективную базуку, маузер новейшего типа и немного боеприпасов.
«Я могу поставить все необходимое ему оружие и боеприпасы к нему», - сказал я. «Еще у меня есть гранаты и динамит».
Я сел рядом с ней, глядя на набухшую ее грудь. Она смотрела на меня с какой-то вызывающей наглостью поверх своего стакана.
«У меня есть другое оборудование, но оно будет слишком дорого для Эль Гарфио», - сказал я. «Пока что я рискну продать ему это. Но с этими пушками он мог бы более чем соответствовать правительственным силам».
«Я сама это вижу», - резко сказала она.
«Но есть и другие, которым нужно оружие», - сказал я. «Майор Андреола, например».
«И вы продадите тому, кто предложит самую высокую цену», - горько сказала она.