А по линии ФСБ? Там есть надежные люди? все еще сомневался Костиков.
Тогда эта фраза вызвала у генерала юстиции невольную улыбку. Он был уверен, что друг преувеличивает свое волнение, а потому ответил:
Да, представь себе, и там у меня есть свои люди. Однако хочу напомнить: мы живем в другое время и сегодня эта организация имеет совершенно иные приоритеты. Главноене принимай всерьез всю эту грязь, которая полилась на тебя, как ты сам выражаешься, бурным потоком. Ввязавшись в драку, приходится рассчитывать и на свои кулаки Впрочем, не мне тебя учить. У тебя у самого достаточный опыт общения со всякой сволочью.
Ободренный поддержкой и добрым советом, Костиков вроде бы успокоился и снова улетел в Челябинск. С момента последней встречи прошло более двух месяцев. За это время от него не было ни единого телефонного звонка.
И вот теперь этот таинственный прилет. Лимонов пребывал в растерянности, потому что Костиков всегда заранее предупреждал его о подобных визитах, даже если наведывался в Москву на один-два дня или проездом. Недоумение вызывало и то, что он прилетел не из Челябинска, а из Екатеринбурга, без предварительного звонка и каких бы то ни было разъяснений. К тому же до губернаторских выборов оставалось меньше месяца, а точнее, семнадцать дней.
«Что могло случиться? спрашивал себя Лимонов. И почему он прилетел из Екатеринбурга? Почему заранее не предупредил?»
Первым делом генерал предположил, что Костиков в последний момент затеял собственную игру и решил оставить его и Осиновского за бортом своих великих свершений. Но потом отказался от подобной нелепой мыслислишком хорошо он знал Костана, которого никогда не увлекали рискованные затеи.
А вот известие Скворцова о том, что Костан прибыл в столицу рейсом не из Челябинска, а из соседнего Екатеринбурга, наводило на определенные выводы. Для Лимонова было очевидно, что его старинный приятель и кандидат на губернаторское кресло сделал это из соображений безопасности.
Шеф, что мне делать? напомнил о себе Скворцов, который терпеливо дожидался ответа на противоположном конце телефонной связи.
Генерал вынужден был прервать свои размышления.
Он был один? уточнил он.
Один.
Тебе известно, куда он направился из аэропорта?
Нет. Он был налегке, быстро прошел паспортный контроль, пересек вестибюль и вышел к стоянке такси. Там он тормознул первую подвернувшуюся тачку и умчал по направлению к городу. А мою машину так зажали на стоянке, что я вряд ли заполучу ее до конца дня.
Ладно, недовольно буркнул Лимонов. Он точно прибыл рейсом из Екатеринбурга?
Обижаете, шеф, ответил помощник с обидой, будто «шеф» подвергал сомнению не факт прилета в столицу Костикова, а его, Скворцова, профессиональные качества.
Генерал промолчал. Он пока не знал, как поступить правильно. Подозревать компаньона в нечестной игре пока не было оснований. Ничего другого не оставалось, как ждать появления самого виновника недоразумения.
Так что мне делать, шеф? кашлянув в трубку, напомнил о себе Скворцов. Оставаться здесь или можно уехать?
Останься.
Лимонов вернул трубку на аппарат, чтобы освободить линию для возможного звонка. И потянулись минуты томительного ожидания.
Как всякий военный, генерал не любил неопределенность. Жизнь долго учила его быть терпеливым и часто наказывала, когда эмоции брали верх. Но в моменты особого душевного и физического напряжения почему-то забывалось об этих болезненных уроках. Вот и сейчас различные «почему», то и дело всплывавшие в сознании, не давали сосредоточиться на фактах.
А ведь если спокойно разобраться, то бить тревогу рано. Ничего особенного в том, что Костиков прибыл в Москву, не было. Но для чего тому понадобилось обставлять свой визит в столицу таинственным образом? И почему он до сих пор не позвонил?
Стрелки напольных часов в кабинете неумолимо отсчитывали время. Генерал Лимонов тщетно пытался отрешиться от своих тревожных мыслей. Не привыкший делать поспешные выводы, он тем не менее укорял себя за то, что позволил втянуть себя в опасную политическую авантюру.
По своим каналам он трижды проверил карьеру Костана в бизнесевсе было чисто, не подкопаться. Никакого компромата, за исключением мелочей. Но кто из нас без недостатков? Лимонов даже посоветовал Костану опередить соперников и в своих предвыборных выступлениях самому упомянуть о прошлой жизни.
Костиков так и сделал. Это оказался беспроигрышный вариант, и вот уже целый месяц во всевозможных опросах он оставался твердым лидером предвыборной гонки.
Лимонов не находил себе места. Его беспокойное состояние мог прекратить телефонный звонок Костикова. Однако он так и не раздался в его рабочем кабинете.
Из пятидесяти семи лет семнадцать Павел Валдаев провел в местах не столь отдаленных. Первый раз он оказался в заключении шестнадцатилетним подросткомза хулиганство; это случилось в середине шестидесятых. Потом он еще трижды отбывал наказание. В последний раз Валдаев был освобожден по амнистии по случаю сорокалетия Победы.
Несмотря на солидный стаж тюремного заключения, этот человек всегда был в курсе событий, происходивших на воле. Он сумел добиться такого авторитета в криминальных кругах, что уже к сорока годам занимал заметное место в криминальной среде. В силу своего характера и влияния он нередко выполнял роль третейского судьи в разборках между другими воровскими авторитетами.
Казалось бы, такой человек должен обладать пудовыми кулаками, недюжинной силой и свирепым взглядом. На самом деле Павел Валдаев, по прозвищу Валдай, был довольно тощим мужчиной ниже среднего роста. Внешне он выглядел моложе по крайней мере лет на пять-семь. На его теле красовалось несколько картинных наколок, имевших определенный смысл для того, кто знал в этом толк. Некогда пышные темные волосы мужчины, подернутые паутиной седины, были всегда коротко подстрижены, аккуратно уложены назад и никак не сочетались со смуглой кожей.
Взгляд у криминального авторитета был располагающий, а глаза светились неким загадочным участием к судьбе ближнего. Тот, кто не знал о роде его занятий, мог принять его за врача или психолога, который весьма преуспел на своем профессиональном поприще. Одевался Валдай неброско, но качественно, что свидетельствовало скорее о его отменном вкусе, чем о скромном характере. Он предпочитал носить не серийные, а экспериментальные костюмы известных московских модельеров. Средний палец левой руки украшал дорогой перстень с рубином.
Словом, для непосвященных ничего устрашающего и отталкивающего в его внешнем облике и поведении не наблюдалось. Он мог быть приятным интеллигентным собеседником, часто проявлял завидную эрудицию в различных областях знаний. Интересный, общительный, приятный во всех отношениях мужчина.
Так считали многие, кроме тех, кому доводилось сталкиваться с Валдаем непосредственным образом и чья судьба (а порой и жизнь) целиком зависела от его воли. В такие минуты от пронзительного взгляда светло-серых глаз этого человека веяло безжалостным холодом и цинизмом. Особенно страшен был его взгляд, когда он в гневе хмурил густые темные брови, сросшиеся на переносице.
В этот день Валдай планировал отправиться на ипподром. В выходные должен был состояться забег лошадей, и авторитет хотел оценить конъюнктуру, чтобы выставить своего рысака-ахалкетинца, купленного два года назад в Туркмении. Однако сначала он решил пообедать, для чего и наведался в ресторан «Сапфир», славившийся своей восточной кухней.
Валдай уже готовился приступить к трапезе, как вдруг у Янычара, одного из его постоянных спутников и личных охранников, зазвонил сотовый телефон. Тот ответил. Он обменялся всего несколькими фразами со звонившим и через мгновение нетвердо подступил к Валдаю, встал слева от него. Янычар прекрасно знал нрав авторитета, который не любил, когда его отвлекали во время серьезного дела. А трапеза для Валдая была именно таким делом. Ни для кого не было секретом: авторитет любил вкусно поесть. И все же Янычар посмел его побеспокоить. Он наклонился, заняв услужливую позу, протянул трубку и негромко, словно извинялся за свой поступок, сказал:
Босс, это тебя.