Откуда? Захожий у нас человек самостоятельный.
Ну, изучишь подробно сама. Скажу тольковсе по делу гладко, очень гладко. Получил главный инженер "Радуги взятку. Взяли его с поличнымденьги на столе, даже в руках были. Да слишком гладко на бумаге. Но человек-то, Гулин этот, взяточникон меня и смутил. Смутил тем, что отрицал все решительно, несмотря на очевидность обвинения.
А Захожий? напомнила я.
Захожий в позу встал: все, мол, в порядке, я лично эту станцию знаю. Представляешь! Он "лично И все тут! Откуда, спрашиваю, знаешь? А он: машину ремонтировал свою, познакомился.
Что же плохого, что ремонтировал?
А то и плохо, что следом за ремонтом и дело это возникло. Захожий меня тогда замещал, помнишь, передал бы дело другому, но сам взялся и вотрезультат.
Буйнов встал. Поднялась и я.
Забирай дело. Распишись в канцелярии.
И уже у двери догнал меня голос прокурора:
Наталья Борисовна, Гулин болен, наверное. Смотреть на него страшно.
Обернувшись, я увидела, что Буйнов обхватил подбородок ладонью и качал, качал головой, словно от сильной зубной боли.
Проверю, Василий Семенович, пообещала я и вышла из кабинета, прижимая дело, не сулившее мне спокойствия.
ГЛАВА 3
И вот оно передо мной это злополучное дело. У меня свой метод изучения делначинаю с конца, чтобы знать уже увиденные другими слабые места обвинения.
Определение о направлении дела на дополнительное расследование. Претензии свои суд изложил лаконично и четко.
Ясно. Придется не только следствие проводить заново, но и проверить правильность первоначального.
Теперь посмотрим обвинительное заключение, там подробная фабула и изложены доказательства.
Итак, Гулин Иван Сергеевич, 42 года, несудимый, обвиняется в том, что 30 апреля получил от некой Сватко взятку за замену кузова автомобиля ГАЗ-24 "Волга. А в марте получил от Любарскойза установку нового двигателя на "Жигули. Ничего не скажешь, обвинение серьезное.
Вину свою отрицает, утверждая, что свидетели его оговорили. Доводы об оговоре опровергаются тем, что свидетели не были с ним знакомы и не имели оснований для оговора.
Не совсем убедительно. Свидетель Сваткоподтверждает дачу взятки, добровольно сообщила в милицию о требовании Гулина, помогла его разоблачить, в связи с чем от уголовной ответственности освобождена.
Свидетель Любарскаята же картина. Вина подтверждается изъятием переданных Гулину денег. Это убедительно. А почему он отрицает вину, раз пойман с поличным? Какой в этом смысл?
Интересно, как характеризуется Гулин? Нахожу характеристику с места работы: требовательный, вспыльчивый. За характеристикой подшит протокол допроса директора станции. Директор говорит, что плохого за Гулиным не замечалось и его преступление для коллектива и лично для него, директора, полная неожиданность.
Значит, и с этой стороны загадка. Честный человек и взятканесовместимые понятия. Вновь возвращаюсь к концу дела. Протокол судебного заседания. Ну что за почерк у секретаря! Огромные нечеткие буквы выстроились, как сплошной забор, прямо клинопись какая-то. Когда же, наконец, будут печататься протоколы? Говорим о культуре в работе, а что такое этот почерк-загадка? Самое настоящее бескультурье!
Чтение протокола, точнее, расшифровка почерка нерадивой секретарши, меня раздражает, но надо досконально знать, что же было в судебном заседании.
Гулин позицию свою не изменил. Все отрицает. Но не может объяснить, почему его обвиняют эти незнакомые ему женщины. А действительно, почему?
Вопрос вопросов.
Сватко и Любарская продолжают настаивать на своем. Что это суд так долго допрашивал Любарскую? И потом Буйнов еще задавал уйму вопросов. Уточняли деталичто, где, когда, кто был, что видел. Ага, тут есть шероховатостив ответах. Однако же могла женщина запамятовать, могла значения не придать каким-то фактам. Посмотрим. А у Сватко все гладко, четко.
Ну, наконец-то закончен протокол. Теперь начинаю читать дело с самого первого листочка. Постановление о возбуждении уголовного дела утвердил Захожий. Точно, он тогда замещал прокурора.
Заявление Сватко о том, что Гулин просит взятку за установку нового кузова для "Волги и предложил ей сегодня принести деньги. Под заявлением дата30 апреля.
Дальше пошли протоколы. В присутствии понятых изъяты деньги на столе Гулина. Обыск дома, опись имущества. Читаю опись. Что-то негусто для взяточника.
Сообщения об обыске и задержании Гулина подписаны Захожим. Проверяю датысроки не нарушены, нет. Очень оперативно все сделано. Только вот Гулина перед майскими нерабочими днями я бы не стала задерживать. Зачем? Проверяю: точно, 1 и 2 мая никто с Гулиным не работал, его объяснений и допросов нет.
Адресованное прокурору заявление Любарскойчеткое, спокойное. "Хочу заявить о том, что вынуждена была дать взятку Штамп регистрации3 мая. Н-да. Срок задержания Гулина истекал 3 мая.
Смотрю постановление о применении ареста в качестве меры пресечения. В нем указаны два эпизода: Сватко и Любарской. Значит, вынесено после получения второго заявления, на котором, к сожалению, время приема не поставлено.
Арест санкционировал Захожий. Преступление опасное, пойман Гулин почти за руку и, как указано в постановлении, "находясь на свободе, может помешать установлению истины по делу. Значит, Гулин мог помешать установлению истины? Этот вывод мне тоже придется проверить.
Я не делала никаких записей. Пыталась составить общее впечатление, но оно не было пока определенным. Это и понятно, успокаивала себя, ведь все обвинение под сомнение поставлено, какая же может быть определенность с первого чтения.
Объяснение, затем показания Гулина. Гулинаподозреваемого, Гулинаобвиняемого, Гулинаподсудимого. Однако же!
Твердо стоит на своем.
А эти женщиныСватко, Любарская? Изобличают! Кто-то лжет.
Обвиняемый или обвинители. Кто же?
Когда я раздумывала над этим вопросом, в дверь кабинета просунула голову помощник прокурора Инна Павловнас ней мы ходили обедать.
Уже? удивилась я. Инна засмеялась:
Заработалась ты совсем. Бежим быстрее, а то народу будет много.
Внизу, в полуподвале, у нас было нечто вроде полустоловой-полубуфета. Салаты, бутерброды и второечетко сменяющие друг друга сосиски и котлеты с зеленым горошком. Ассортимент не ахти, но нас устраивалобыстро можно было перекусить и все же горячее. В городской столовой в обеденное время мы не укладывались, да и жаль было терять на очереди драгоценные наши минуты. Нам всегда их не хваталонескольких минут, нескольких часов, нескольких дней.
Инна Павловна повествовала мне о своих заботаху нее дочь, девятиклассница, начинала постигать жизнь, не считаясь с материнским опытом. Я досконально знала все Иннины семейные перипетии и очень подозревала, что Инна регулярно водит меня в буфет именно за возможность высказать свои сомнения. В советах она не нуждалась, к выводам приходила сама, но ей нужна была слушательницатаковой являлась я.
Сегодня я слушала Инну Павловну невнимательно, но она не очень обращала на это внимание. Выговаривалась. А я думала о Гулине. Мне не терпелось приступить к его делу, этому странному делу.
Сейчас, когда не было передо мной бежевых потрепанных корочек и того, что за ними, вопросы оформлялись, выстраиваясь в длинный ряд.
Инна завершила свой монолог, как раз когда я допила остывший невкусный чай, она научилась точно рассчитывать время. И на мой рассеянный ответ не обиделась, только сочувственно спросила:
Сложное дело?
Я молча кивнула, и мы разошлись по своим кабинетам. Составить план дополнительного расследования по такому делу непросто. Записывала, зачеркивала, читала дело снова, сравнивала, анализировала. Понимала, что очень важно в таком деле начать, но каждый вопрос казался мне первоочередным. Где же главное звено, за которое я должна сейчас ухватиться?
Рабочий день заканчивался, но я не собиралась уходить, пока не будет готов план.
Опять раздался противный злой звонок внутреннего уродца-телефона, и я пожаловалась, наконец, прокурору:
Василий Семенович, ну когда же мне заменят аппарат? Этот такой заполошный