Борис приходился родным братом супруге покойного Лепяева и числился лучшим другом Челыша, но до сих пор никакого уважения по этому поводу никто из банды Челыша к нему не испытывал. Едва он стал усаживаться в автомобиль, как вальяжно раскинувшийся в «БМВ» один из вооруженных головорезов из его охраны состроил глумливую рожу:
Набил свою помойку?
Грубый голос бандита эхом прокатился по подземной автостоянке. Остальные охранники, как сидящие рядом с ним, так и расположившиеся во втором автомобиле сопровождения, с любопытством уставились на Авдеева, позабыв о своем разговоре.
Борис замер, медленно вылез наружу и склонился у открытого окошка «БМВ».
Прикрой свою слюнявую пасть, мразь! змеей прошипел он и мгновением позже втолкнул в рот бандиту ствол браунинга, шустро выхваченного из кармана.
Все застыли, с нескрываемым интересом разглядывая Авдеева, будто впервые видели.
У Бориса на губах выступила пена.
Что же ты молчишь, гаденыш, язык прищемило?
Его горящие лютой ненавистью глаза сверкали ненормальным блеском в полумраке стоянки.
Немедленно прекратить! вмешался Курт Шрамм, увидев, что Авдеев и впрямь готов выстрелить. Он выскочил из машины.
Не утруждай себя, дружок.
Придя в себя, Борис злобно ухмыльнулся, вытаскивая изо рта оцепеневшего бандита ствол пистолета.
Всем этим сбродом теперь командую я, как и говорил Антон. Ясно, Курт?
Не дожидаясь ответа, он вытер обслюнявленное оружие о куртку бандита, открыл дверцу «пежо» и стал устраиваться в машине. С его ростом в метр девяносто два это было сделать не просто.
Вслед впереди идущему «порше» автомобили выскочили со стоянки на авеню Шарля де Голля, миновали сверкающее на солнце своей белизной здание гостиницы и четверть часа спустя оставили Жютен позади.
Кавалькада из трех автомобилей, не снижая скорости, промчалась мимо небольшого озерца Коен, свернула на национальную магистраль и двинулась в сторону Ле-Мана.
Борис двигался в центре группы. Его машина на скоростной автостраде чувствовала себя прекрасно, с легкостью удерживая задаваемую «порше» скорость. Шрамм был прав на все сто, отзываясь о «пежо» в несвойственном для него восторженном тоне.
Внешне неприметная и в некоторых местах даже слегка помятая, тем не менее, она была своего рода шедевром. Под капотом ее глухо урчал мощный форсированный двигатель, исполненный немецкими специалистамидрузьями Курта. В случае нужды эта юркая неказистая машина могла легко уйти от любой погони, оставив преследователей с носом. Единственным неудобством для Бориса служили его колени, подпирающие рулевое колесо снизу, но с этим ему пришлось смириться.
Он посмотрел в зеркало. Хромированная решетка идущего позади «БМВ» держалась строго на определенной дистанции, будто вымеренной по линейке. Разглядев на переднем сиденье обидчика, он усмехнулся. А ведь не вмешайся Курт, он бы эту сволочь пристрелил, не раздумывая!
Авдееву недавно исполнилось двадцать девять. С постоянно сальными грязно-рыжими волосами, со своей суетливостью и дерганьем он походил на вечного неудачника, и таким был на самом деле.
Он боялся всего и всех. Но чем больше его пугали люди, тем он больше ненавидел их лютой ненавистью, сдерживаемой тем же страхом. Но иногда это чувство непонятно куда отступало, оставляя Авдеева один на один с обстоятельствами. Тогда он был способен на многое, о чем раньше не мог думать без содрогания.
Сейчас был именно такой момент, когда душа его парила под облаками, словно коршун, выслеживающий добычу.
Он связался с Челышем не в самый лучший период своей жизни. В начале девяностых среди тысяч других ему удалось за взятку уехать в Германию по линии Красного Креста в качестве беженца.
Германия потрясла его. Яркие неоновые вывески, освещавшие города ночью и превращавшие их в какой-то волшебный, неземной мир; чистота и порядоквсе существо его противилось возможной потере этого райского уголка. Казалось, стоит только натурализоваться и стать самому себе хозяином, как он сразу же превратится здесь в своего.
Челыш, как и многие другие, тоже не мог пропустить такой возможности устроиться в Германии на всем готовом. Но он немного опоздал и прибыл в фильтрационный пункт с одной из последних партий, назвавшись чужим именем. В то время немецкие эмиграционные власти уже с большим подозрением относились к сытым, довольным жизнью молодым людям, прибывавшим в страну по линии Красного Креста. Когда они поняли, что их элементарно обманывают, они прикрыли этот поток любителей пожить за чужой счет.
После этого немцы с своей врожденной дотошностью принялись по новой анкетировать прибывших, не доверяя ранее составленным формулярам. Цель была одна: отсеять мнимых беженцев от настоящих. Начали, естественно, с последней партии. Отдавая себе отчет, что это закончится для них высылкой обратно в Россию, неудавшиеся эмигранты пустились во все тяжкие. Стены рядком стоящих пятиэтажных общежитий, куда поселили беженцев, день и ночь сотрясались от пьяных оргий и драк. Власти ввели порядок не заходить в эти дома без служебных собак, так как случаи нападения на инспекторов стали обыденным делом.
Само собой получилось, что в этом бедламе более слабые стали объединяться вокруг более сильных. Челыш от природы был довольно силен и отчаян, а потому, естественно, вокруг него тут же образовался круг почитателей его таланта расправляться с недоброжелателями. Одним из таких примкнувших к Челышу был и Авдеев, таким образом они и познакомились. Через самое короткое время властям удалось-таки навести порядок среди эмигрантов. К удивлению Авдеева, он оказался среди тех, кому немецкие власти выразили доверие и разрешили остаться в стране. Большую же часть «беженцев» отправили восвояси. Челыша, которого однажды полиция арестовала за вооруженное ограбление магазина игрушек, отправили вместе со всеми. Власти рассудили, что его дешевле выслать, чем тратить на его содержание в тюрьме деньги налогоплательщиков.
С немногими счастливчиками Авдеев покинул пределы фильтрационного пункта с новыми немецкими документами. Похмелье от искрящихся мыслей и радужных картин, рисуемых воображением, наступило довольно скоро. Открытие, что он здесь никому не нужен, его потрясло. Однако самый жестокий удар Борис получил, когда понялчтобы выжить в этой стране, он был должен работать с утра до вечера, не покладая рук, как жили здесь все. Это его не устраивало: честно трудиться он не умел, а учиться не имел никакого желания. Ни на одном месте работы он долго не задерживался. Скопив кое-как на дешевую подержанную машину, он в конце концов бросил работу и стал промышлять мелкими кражами в магазинах самообслуживания. Его часто ловили за руку, но поскольку ущерб от кражи был мал, охрана никогда не вызывала полицию, а предупреждала, чтобы в их магазине он больше не появлялся. После этого Авдеев шел в другой магазин или уезжал в другой город. Какое-то время спустя он сошелся с еще несколькими магазинными ворами, и они стали промышлять вместе.
В один из периодов, когда их компанию стали преследовать неудачи, Авдеев вновь повстречал Челыша, прилетевшего по делам из Москвы. Борис не знал, что Антон разыскал его специально для использования в своих далеко идущих планах. Контраст между прежним Антоном в фильтрационном пункте и нынешним был поразителен. Бориса как раз только что вытолкали из очередного магазина, когда около него остановился дорогой автомобиль, и из него показался старый знакомый. На его круглом, как тыква, лице играла снисходительная улыбка сытого человека.
Ну что, Борис, как поживаешь? запанибрата поздоровался тот, будто не замечая его полуголодного облика и грязной одежды.
Авдеев попытался ответить, но дрожащие губы его не слушались. Мгновением позже его прорвало. Он поведал Челышу обо всех своих злоключениях.
Ну-ну, успокойся же, наконец, угомонил его Антон. Безвыходных положений не бывает. Возьми.
Он вытащил из кармана несколько крупных купюр.
Приведи себя в порядок, и завтра в десять утра приходи ко мне в гостиницу. Есть о чем потолковать.
С тех пор жизнь Авдеева изменилась коренным образом. С подачи своего визави он стал совладельцем небольшой процветающей фирмы. Как оказалось, фирма занималась мелкооптовыми экспортно-импортными операциями. Вторым совладельцем был немец, приятель Антона. В благодарность за помощь Челыш еще в их первую встречу в гостинице потребовал от Авдеева рекомендательное письмо к его сестре, как его лучшего друга. Абсолютно сбитый с толку, Борис пытался было возразить, но под давлением разъяренного Челыша написал все, что тот требовал от него. После этого Челыш улетел в Россию.