Савченко? Он не имеет к институту никакого отношения, работает на заводе по своей довоенной специальности. А двое наших сотрудников, что ходили вчера в институт, зашли в отдел кадров завода и просмотрели его документы: все в порядке. Надо встретиться с Савченко, пусть расскажет подробней о гибели Владимира Трояновского
К вечеру Пылаев почувствовал, что устал. И когда вернулась женараскрасневшаяся на морозе, тоже усталая, но веселая, он искренне пожалел о том, что не поехал с ней, а просидел вот так, сыч-сычом, в комнате, синей от табачного дыма.
* * *
Шилков приехал на работу прямо с вокзала, даже не заходя домой. Он чувствовал, что его здесь ждут, и не ошибся: дежурный, здороваясь с ним, сказал:
Подполковник Пылаев раза четыре спрашивал о тебе.
То, что он услышал от Пылаева на «оперативке», было для него неожиданностью. Потом, уже в кабинете Пылаева, он честно признался:
А знаете, я был уверен, что эта моя поездка какая-то пустопорожняя.
Пылаев позвонил домой и сказал матери, что придет ужинать вместе с Шилковым. Капитан удивленно взглянул на него:
Нам же работать надо. Вы же сами говорили пробовал возразить он.
Пылаев засмеялся:
А мы и будем работать. Нина Георгиевна тебе сначала уши надерет, что ни разу вести о себе не дал, потом поужинаем иработать. Он помрачнел:Ох, товарищ капитан, туговато нам с тобой придется теперь
Вечером, в гостях у Пылаева, капитан припомнил все то, о чем говорилось на «оперативке», и, постукивая карандашом по столу, задумчиво сказал:
А знаете что, товарищ подполковник: не нравится мне этот инженер Савченко. Уж очень случайно все
Что случайно?
Видите ли, в Нейске считают, что из отряда Гаврилова никто не спасся. А тут
Этого совершенно недостаточно, чтобы заподозрить человека, возразил Пылаев.
Вы посылали запросы?
Да. До войны работал в Нейске, во время войны, до сорок третьего года, на Уральском комбинате, потом приехал сюда. Коммунист с сорокового года. Женат, женаактриса, кстати уже знакомая вам, помните Луизу в «Коварстве и любви»?
Шилков кивнул: этот спектакль ему хорошо запомнился. А Пылаев сел на диван и, блаженно вытянув ноги, продолжал:
Так что ваши подозрения необоснованны. И поэтому оставим вообще всяческие подозренияэто не метод работы. С инженером Савченко надо встретиться, и сделаете это вы. Завтра же. А я познакомлюсь с институтом. Да, еще о Савченко. Предположим, оншпион. Он приносит Трояновскому тетрадь сына. Понятно, что он будет рваться в институт, в сотрудники к профессору, едва узнав, что тот работает в секретной лаборатории. А все получается наоборот: Трояновский ведь уговаривал Савченко идти к нему, но тот, как говорится, отбрыкивался руками-ногами, справедливо возражая, что онпрактик. Вы, может быть, знаете, как неохотно подчас идут производственники в научно-исследовательские институты?
Почему?
Пылаев потер указательным и большим пальцами, будто покрошил невидимый хлеб невидимым курам: жест, который Шилков сразу же понял, понял и засмеялся: «Это вы о прогрессивках? Да вы все знаете до тонкостей!» Пылаев качнул головой: «До тонкостей нам обоим еще далеко».
Они засиделись за полночь, и когда Шилков спохватился, что его хозяйка-старушка, должно быть, уже давным-давно спит, было два часа ночи.
Оставайся ночевать у меня, сейчас постелю на диване, сказал Пылаев тоном, не допускающим возражений.
Но улеглись они не сразу. За окном полыхал голубовато-зеленый свет электросварки: рабочие ремонтировали пустые в этот ночной час трамвайные пути. Изредка проходила по улице машина, и тогда окна желтели. А Пылаев и Шилков продолжали обсуждать до мелочей предстоящие им встречи и разговоры.
Ну, все, поднялся, наконец, Пылаев. Хватит на сегодня. Спи. И пусть тебе приснится она.
Кто «она»? смутился Шилков.
Брось хитрить, я уже знаю, шутливо погрозил ему пальцем Пылаев.
Да откуда вы знаете?..
Шилков и не заметил, как выдал себя. Спроси он: что вы знаете? и Пылаев, который не знал ровным счетом ничего, отделался бы какой-нибудь шуткой. Уходя и прикрывая за собой дверь, Пылаев сказал шепотом:
Эх ты, конспиратор!
* * *
Иногда по вечерам в квартире Трояновского разворачивались настоящие баталии. Приходил сосед и давнишний друг профессорасталевар Максимов. Глаша в эти вечера допоздна варила крепкий кофе: старики за спорами выпивали кофейник, а то и два Наутро Глаша, по пути в магазин, обязательно останавливалась поговорить с дворничихой и рассказывала, что «наши совсем с ума посходили», что «в кабинете не продохнуть»так накурили и что Максимов все-таки зря спорит с «моим»: «мой-то, надо понимать, побашковитее будет».
Споры у них шли, как правило, вокруг преимуществ и недостатков основной или кислой футеровки, схватывались они и по поводу раскисления шлака. Максимов, ухватив карандаш коротенькими темными пальцами, неловко выводил на бумаге формулы. И, если Глаша пыталась помешать им, намекнуть, что час уже поздний, что Трояновскому вредно сидеть в этаком табачном дымище, Максимов яростно кричал глуховатой домработнице:
А ты, мамаша, иди Сталь варитьне кофей. Иди, иди с богом, со Христом
А недавно Максимов пришел к Трояновскому не спорить. Он принес своему ученому другу несколько листков бумаги, на которых его корявым почеркомпочерком поздно научившегося грамоте человекабыли выведены расчеты скоростной плавки и кое-как набросана схема завалки шихты. Трояновский, беспрестанно поправляя очки, вглядывался в формулы, что-то бурчал себе под нос, разводил руками:
Все верно. Золотая у тебя голова, Степан! Только недолго тебе, брат ты мой, на своей печи сидеть: будешь варить мой сплав, я уже договорился с кем надо.
Без меня договорился? Женил, значит?
Каюсь, женил. И тебя и Льва Петровича.
Максимов, шевеля обожженными бровями, проворчал, уже успокаиваясь:
А, ну тогда ничего. Если со Львом Петровичемтогда можно. Честно говоря, ведь с самого начала это его думка былаоб увеличении веса шихты на скоростной.
* * *
С утра в литейном цехе собралось много народу, здесь стоял сдержанный гул голосов, и казалось, что только два человека совершенно спокойны. Савченко сам обошел и проверил опоки, заглянул в ковшнет ли трещин или мусора, а то пропадет вся плавка.
Когда Максимов поднял над головой руку в толстой асбестовой рукавице, наступила тишина: сейчас дадут металл. Замер и Савченко. Но в это время кто-то тронул его за рукав и проговорил почему-то шепотом:
Вас в партком. Просили срочно.
Что там еще? нахмурился Савченко. Секретарь здесь, кто же вызывает?
Не знаю, военный какой-то.
Сейчас, отмахнулся Савченко. Передайте, пусть подождет.
В партком он вошел, вытирая платком красное, потное лицо и щуря глаза: после ярко-белой струи расплавленного металла все вокруг сейчас показалось тусклым и бесцветным. Он не сразу разглядел, что за военный поднялся ему навстречу, и не сразу расслышал, что тот говорит.
Немного не вовремя вы приехали, извиняясь за то, что Шилкову пришлось ждать, сказал Савченко. Тут у нас событие, можно, сказать.
Да, мне говорили Но с плавкой все в порядке?
Вроде бы в порядке, только вот мокрый совсем. Жарища там у нас Так я вас слушаю, товарищ капитан.
И Шилков, как это было продумано заранее, сказал, в упор глядя на Савченко:
Нас интересует все, что касается разгрома рабочего отряда и, в частности, гибели инженера Трояновского и сталевара Дробышева. Вы ведь были в этом отряде?
Савченко, все еще щурясь, в последний раз вытер лоб и, скомкав платок, сунул его в карман.
Ну, об этом я могу рассказать много.
Все, что услышал от него Шилков, уже было известно ему. Они сидели вдвоем в большом кабинете секретаря парткома, им никто не мешал, и Шилков решил, что он не уйдет отсюда, пока не узнает от Савченко всех, даже самых мельчайших, подробностей.
А девочку вы помните? спросил он. Она шла с отрядом.
Нет, качнул головой Савченко. Девочка с отрядом не шла, мы ее встретили уже в лесу, и пробыла она у нас, ну, от силы минут двадцать. Кажется, Дробышев начал писать какое-то письмо Потом немцы Я, когда увидел, что все кончено, побежал в ту же сторону, куда ушла эта девочка