Стою возле Его могилы. За спиной подавленная и убитая мать, которая всхлипывает и что-то лепечет на своём языке. Я шмыгаю носом, но слёзы не стекают по щекам как у многих здесь присутствующих. Он лежит здесь, пока мы должны продолжать жить без него. Мамина рука сжимает мое плечо и уводит к родственникам. Из них я знаю только её сестру Фиби и папиного брата Уолта. Она бережно усаживает меня на одну из лавок и укрывает клетчатым одеялом.
Я скоро вернусь, милая. Она погладила меня по бледной, холодной щеке. Пока побудь с Тетей Фиби, пожалуйста. Я лениво кивнула и заморгала. Она поцеловала меня и отдала на попечение своей сестре. Тётя Фиби улыбнулась, хоть и слабо, и крепко прижала к себе.
Все будет хорошо, смачно целуя, заверяет тетя.
Я сидела на скамье, всеми фибрами души желая оказаться в другом месте. Тётя Фиби отошла в сторону, уверяя меня, что скоро вернётся. Я наблюдала за своей мамой и слушала, как она сквозь слёзы просила своего мужа вернуться и никогда так не шутить. Однако он её не слышал. Уже не слышал. Я глотала внутри слёзы, пытаясь бороться с дрожью во всем теле.
Джон, любимый, я всегда буду верить, что ты оберегаешь меня Мама осеклась, вглядываясь в меня среди бесконечных рядов. Нас. Мы тебя будем помнить. Спасибо судьбе, что свела наши пути воедино. Ты собрал меня в одну мозаику. Но теперь же снова сломал и раскромсал пополам. Она снова всхлипнула, но на этот раз поддалась слабости и больше не сдерживала себя. Если бы не эта авария
С её щёк потекли горячие слёзы и моё сердечко сжалось. Всхлипнув в последний раз, мама собрала горстку земли и бросила в яму, засыпая весь периметр.
Когда могила была выколочена и опущена по самое дно, я поняла, что это конец. Я потеряла то, что раньше думала, никогда не потеряю. А Он всегда будет со мной до самой старости.
В тот злополучный день я потеряла своего родного человека. Своего отца.
С осознанием этого, взбунтовались и проснулись мои эмоции и на меня нахлынуло чувство горечи и мрака.
Эй, очнись, Сквозь звон в ушах слышу приятный голос, но не понимаю откуда он доносится.
Одна острая пощечина, как лезвие по венам, сразу освежает. Я морщусь, вздрагивая. Подпрыгиваю на месте и осматриваюсь по сторонам. Плечи поддергиваются и понимаю, что потеряла сознание.
Черноволосый сидел на корточках передо мной во всем своем вликолепии. Его яркие зелёные глаза всматриваются в моё лицо. Длинные пальцы, как у опытного врача, поглаживают меня по поечам.
Ты как? Можешь встать или тебя донести? спрашивает он с озабоченностью в голосе, но на последнем слове усмехается и тянется к моим ногам. Я шлепнула его по рукам и зашипела.
Не смей! Я смогу справится сама, огрызаюсь я. Он усмехается и поднимает в стороны руки, сдаваясь.
Поднимаюсь, но снова падаю, однако меня ловит Сосед по парте. Он смеётся, подхватывая меня.
Что с тобой? Неужели ПМС? соркастично заявляет он, оттряхивая мой рюкзак и приподнося его хозяинуто есть мне. Я фыркаю и закатываю глаза.
Не твоё дело, чувак.
Я презрительно оглядываю его и замечаю, чтодля середины осенион одет более чем легко. Тёмная футболка висела у него на плечах, обтягивая плоский живот, брюки, цвета слоновой кости, тянулись вниз.
А ты значит из тех парней, которым нравится издеваться над бедными девушками?
Парень закатывает глаза и в миг его усмешка исчезает. Он выпускает меня и указывает на себя, затем на меня.
Если ты такая умная, значит поймёшь с первого раза: не суй нос куда тебе не следует, хорошо?
Он с минуту молчит, но в глазах читается раскаяние. Я киваю, пригвождая глаза к полу и удерживая себя, чтобы не рассмеяться. Парень отходит назад и кивает.
Я прохожу мимо него, но уже в пару километров он догоняет меня и прямо по коридору мы оба идем нога в ногу.
Эй, прости меня.
Он ловит мой локоть и пытается улыбнуться. Черноволосый протягивает мне руку.
Питер. А как твоё имя? Я усмехаюсь и пожимаю плечами.
Керри.
Следующие два урока мы сидим за одной партой: я слушаю учителя, а Питер временами что-то черкает у себя в блокноте. К концу учебного дня я уже не так вдавалась в подробности, пытаясь кое-что запомнить на слух, а что-то записать конспектом.
На последнем уроке нас отпустили раньше положеного времени, так как у Миссис Фо оказались более важные, семейные дела.
2 глава
Под ногами шуршат листья, лужи блестят от солнца, а вой ветра сливается с пением птиц.
Дойдя до дома, я открываю входную дверь и захожу внутрь. Сняв с себя куртку и сбросив грязные кеды, сжимаю в кулаке лямку рюкзака и поднимаюсь к себе.
В комнате царил вечный хаос, но не он мне нравился. Здесь, куда не посмотришь, на каждом углу были прикреплены рисунки и отпечатки каждой руки, включая и отпечатки моих друзей из прошлого и некоторых родственников.
Рисунки никем не примечательных людей, даже мне не знакомых, многочисленные списки мечтаний и достижений, а также строки неясных стихов.
С левой стороны обитало несколько штук английской литературы, а с другойаккуратно уложены вещи на краю кровати.
Светлые, но слабые лучи солнца, пробивающиеся через тёмные тучи, падали на прикроватные тумбочки и на фотографию возле кровати. Моему сердцу она была самой ценной. На ней мы по-прежнему вместе.
Я сидела на качелях, а по бокам стояли счастливые родителиживые и здоровые. Папа качал меня из стороны в сторону, пока к маме не пришла идея запечатлеть этот момент. Отцу очень понравилась эта мысль и он позвал соседаГарольда, который в тот день подстригал свой небольшой саморучный сад.
Мне было известно только то, что Гарольд работал садовником и был в почете у постоянных клиентов.
Тогда сосед подошел к нам с отцом под руку. Папа отдал ему фотоаппарат и сказал куда и как нажимать. После долгого знакомства с устройством Гарольд, присев на корточки, щелкнул на кнопку и оттуда вылетела "птичка", ослепляя нас всех своим сиянием.
Папа счастливо улыбался сбоку от меня и крепко обнимал за плечи. Мама радостно смеялась и держалась за свободную руку отца.
Когда этот момент был заснят, я снова продолжила хихикать, мама потянулась за просмотром сделанной работы Садовника, а папа прижал меня к своей мощной груди и зажмурил глаза, тихо нашёптывая на ухо:
Спи спокойно, моя девочка. Никто и никогда не потревожит твои сновидения, пока я буду рядом.
Я огорченно вздыхаю и мотаю головой, отгоняя воспоминания. Мне не хватает тех моментов, когда мы все были вместе. Почему мы привязываемся к людям, при этом зная, что они всё равно нас покинут?
Почему мы настолько глупы? Как сдержать эмоции, если они отчаянно вырываются наружу? Есть ли от них противоядие?
Переодевшись в шорты и серую майку, я спустилась вниз и пошла на кухню. На холодильнике висел листок с каракулями. Оторвав от серебряной ручки записку, прочитала пару строк и поняла, что она от мамы.
«Дорогая, когда придешь из школы, не волнуйся, я на работе.
P.S. Не удивляйся.
Лазанья в духовке. Поговорим вечером, когда я приеду.
Люблю.
Мама»
* * *
Съев лазанью, очистила с тарелки остатки еды в мусор. С посудой трудиться долго не пришлось.
Часы показывали одиннадцать и дверь отворилась, когда я сидела за книгой и пыталась вчитаться в текст. Это была мама.
Привет! спускаясь по лестнице, радостно кричу и искренне за весь день улыбаюсь. С маминого пальто стекают капли, образовывая под ногами прозрачную лужу. Она отряхивается и смеётся.
Этот город не перестаёт меня удивлять!
Она заносит в коридор пакеты и бросает на меня внимательный взгляд, приподнимая бровь.
Поможешь?
Я киваю головой и затаскиваю пакеты продуктов на кухню.
Через пару часов мама обсохла и наконец сидела подле меня и щебетала о новой работе.
Прихожу я на собеседование и начальник, Мистер Вудли, предупреждает, что, мол, я такая эдакая и мне нельзя сувать свой нос куда не надо.
Я удивляюсь, хотя прокручивая свой собственный денёк в голове, улыбаюсь.
И чем же все закончилось? интересуюсь, ловя её презрительный взгляд. Она усмехнулась и заиграла пальцами по столу.
Конечно, без пререканий с обеих сторон не обошлось, но мы сошлись на том, что если примем обоюдное решение, то, возможно, дело пойдёт в гору. Меня назначили главным помощником или же правой рукой администратора внутренних дел, а также я веду дела в интернете; нахожу то, чего не знают другие и советую то, что замечаю.