Кныш встал. Потоптался на месте. Огляделся. Убедился в том, что эти манипуляции не принесли ровным счетом никакого облегчения. Сделал пару шагов к краю лагеря. Один из дежурных вопросительно кивнул в его сторону, и он сделал первое, что пришло в головууказал на росшие неподалеку от стоянки кусты.
Пока они шли, им и в голову не приходило отделиться от группы для справления физиологических потребностей. Во-первых, такой маневр был просто небезопасен, во-вторыхвсе они видели друг друга обнаженными едва ли не чаще, чем в какой-либо одежде, и потому совершенно не испытывали нужды в уединении, испытывая нужду иного рода. В то же время, там где спятне гадят, и потому сторож кивнул, то ли позволяя, то ли принимая к сведению цель маршрута.
Весь путь до указанного им пункта назначения Кныш прошел с твердым ощущением, что идет не туда, куда нужно. Он больше не ощущал Зовано ноги его словно сами сворачивали в сторону Пустоши. Он скрылся за ветвями и оглянулся на лагерь. Силуэты дозорных резко чернели на фоне костра, но он понимал, что сам сейчас абсолютно невидим для них. А может, всего пару шагов?.. Ну кому какой от этого вред? Присутствие духа ощущалось так отчетливо, словно протяни рукуи сможешь его коснуться. Всего-то шаг...
Его оказалось достаточно.
Не было больше ни Пустоши, ни Потусторонних гор с Озером. Перед глазами остолбеневшего Кныша расстилалась бескрайняя равнинано равнина живая, дышащая, полная жизни. «Земля-Мать...»,с трепетом подумал он, как завороженный глядя на биение гигантского сердца.
Картина, между тем, менялась: все пространство равнины наполнили вдруг какие-то странные, едва заметные тени. Они перемещались, исчезали и появлялись вновь, словно подхваченные незримым, неосязаемым ураганом. Словно дым от костра, их очертания искажались, перетекали одно в другое, складывались в причудливые картины и узоры, в которых неожиданно проступали силуэты хорошо знакомых Кнышу предметов: деревьев, цветов, рыб и животных, камней, насекомых... Все это кружилось словно в каком-то диком круговороте, струилось и исчезало, чтобы вскоре вновь появиться,но уже немного другим; картины распадались на части, смешивались, словно кусочки колоссальной мозаики. Тут было всеот мельчайших созданий до величайших. Однако, как Кныш ни приглядывалсяон нигде не заметил себе подобных.
...Так начинался ваш мир...
Слова прозвучали в голове сына Взывающего, испугав его: так близко дух не приближался к нему никогда. Он попытался инстинктивно отступить на шаг назад, но чье-то незримое, но абсолютно реальное присутствие удержало его. На душе вдруг стало спокойнее, словно кто-то легко коснулся его, призывая не бояться.
...Такой была Избранница Неба задолго до того, как она стала для вас Матерью-Землей. Такой мы увидели ее, когда впервые пришли сюда. С этого начинается все. Что ты чувствуешь, глядя на это, дитя?..
Он лишь в растерянности покачал головой: хаос, представший его глазам, казалось, с каждым вдохом проникал в душу, вызывая смятение и трепет, название которым он при всем желании не смог бы придумать.
Последовала небольшая пауза, после которой слова, не облеченные голосом, появились снова.
...Так был создан и ты, и все Дети Завета. Взгляни. Отыщи себя...
И снова тени и образыно уже другие, те, из которых, казалось, состоял он сам. Обрывки мыслей, чувств, воспоминаний... Плач, смех... Надежды, желания... Страхи... Веселье и горечь. Боль. Радость, нерешительность, тепло, объятия, слезы, восторги и гнев... Он смотрел, как и просил его духпока не понял, что бесчисленные образы странным образом послушны его воле.
Он закрыл глаза и глубоко вдохнул...
...Хорошее начало, дитя...
Он-обновленный и так это знал, и потому лишь улыбнулся, все еще не открывая глаз.
...Взгляни еще раз на Избранницу...
Он повиновалсяи понял, что картина, открывавшаяся его взору, неуловимым образом изменилась. В ней словно стало больше порядка, больше ясности. Образы стали более отчетливыми, обрели форму и смыслоднако до конца творения было еще явно далеко. Тут бы поработать!..
Его улыбка стала шире, и он тут же ощутил безмолвную радостную поддержку.
...Дерзай, дитя!..
Кныш?! Какого мрака?!
Выкрик обрушивается, словно камень на голову. Он обернулсяно взгляд встретил лишь темноту.
Умению Тура спать вполглаза мог бы позавидовать любой охотник. Они и завидовали,впрочем, по-доброму, понимая, что бонусы от этого качества щедро перепадают им же самим. Умение и во сне не терять бдительности, мгновенно просыпаясь в случае опасности, делали из Тура идеального охранника и добавляли ему очков как предводителю: кому бы хотелось, чтобы во главе группы стоял разиня?
Инстинкт сработал и на этот раз: едва сменилась вторая вахта, Тур открыл глаза, напряженно прислушиваясь. Опасность? Нет, не похоже. Но что-то определенно происходит. Он сели взгляд после недолгих поисков зацепился за едва заметную тень, мелькнувшую на фоне Пустоши. Вроде бы просто сгусток темноты в ночи: легче всего было бы принять его за обман зрения. Но Тур не искал легких путей. Поднялся. Окинул взглядом стоянку.
Где он?
Уточнять, о ком речь, не приходилось. Ерох кивком указал направление, и Тур, недобро прищурившись, скользнул в темноту.
К чему он не был готовтак это к тому, что выйдет совсем не на Пустошь. И к тому, что лучащаяся светом не хуже самого Светлоликого фигура Рослого, к которой он инстинктивно бросился, будет лишь отдаленно напоминать хилого сына Взывающего.
Слова сорвались с губ, прежде чем он сумел их сдержатьи черная вспышка погасила его сознание, оставив на его границе лишь беззвучные слова:
...Отыщи себя...
...Не горюй, дитя, что не успел. Ты ведь только начал...
====== Глава 7 ======
Селище приветствовало возвращавшихся охотников богатым пиром. По традиции предков, в этот восход забивали нескольких оленей и пекли их мясо цельными кусками над угольями от только что прогоревших огромных костров. Пиру предшествовали очистительные обряды, ради которых Взывающий Анх, сопровождаемый вождем, вышел за Белую границу, прямо к первым деревьям, росшим на опушке Запретного леса: любая темная сила, которая могла пристать к охотникам за время их пребывания в заповедном мире, должна была в том мире и остаться.
Остальные обитатели селища столпились у самых камней, встревоженно перешептываясь и переглядываясь: всех волновало, взяли ли обитатели Того-Что-По-Ту-Сторону жертву. В том, кто этой жертвой будет, сомнений ни у кого не возникало.
Появившихся из-за стволов молодых мужчин приветствовали радостными воплями, которые лишь усилились, когда перед замыкающим шествие Туром на опушку выбрался Кныш. Привести назад всю группу в целости, да еще тогда, когда кровожадность духов возрасталаэто было подвигом на грани чуда. Поселенцы ревели от восторга, хором выкрикивая имя молодого предводителя, и в общем крике стирались имена других участников. Те, впрочем, не возражали, ибо за прошедшие восходы также оценили мастерство и силу своего предводителя. Да и стоило ли переживать о том, что это не твое имя скандирует толпа, когда ты прошел важнейшее испытание своей жизни, вернулся живым, обновленным. Вернулся полноценным членом Рода. Вернулся мужчиной.
Когда шум поутих, Анх принял из рук мальчика большую плоскую мису, на которой курилась горка ароматных трав. Их должно было быть достаточно много, чтобы каждый из участников Путешествия мог набрать полные ладони, а затем высыпать себе на голову и плечи, так, чтобы ароматный курящийся пепел враз изгнал и выжег любую тьму. После этого обряда снова торжественно забили барабаны (уже иначе, чем провожая охотников в поход). Поселяне расступились, создав проход, по которому под радостные возгласы молодые мужчины вернулись в границы территории селища.
Во всеобщем ликовании никто не обратил внимания на лицо Тура, а если и обратил, то списал осунувшиеся щеки и отсутствующий взгляд окруженных чернотой глаз на усталость, ведь встретить по-пальцам-руки-и-два восхода в потустороннем мире, да еще умудриться вернуться оттуда, не потеряв никого из своей группыэто вам не кабан чихнул!
А между тем молодой предводитель выглядел так, словно его мир внезапно перевернулся с ног на голову.