Да, начальник, ответил Ромеро.
12
Тем вечером в комнате отдыха в блоке С растлитель малолетних по имени Нил Гивенс сидел и читал Библию, пытаясь выяснить, как заставить бога простить мужчине насилие над одним из его агнцев.
Я понял, тихо произнёс Гивенс, мы приходим в этот мир несовершенными и поэтому грешим.
Тощий чернокожий паренёк Скив кивнул, не отрывая взгляда от журнала:
Как скажешь.
Каждый день в Долине Шэддок был для Гивенса одинаковым.
Он по несколько часов сидел и молился, не замечаемый входящими и выходящими зеками. Вот и сегодня ему везло.
Никто из обычных бандитов не цеплял его, не замечал и не оскорблял. Никто.
Словно он был невидим.
Не существовал.
И Гивенса это полностью устраивало.
Он не отрицал того, что совершил.
Большинство ночей он лежал в темноте и в подробностях вспоминал произошедшее. Никто не знал: он раскаивался или ему нравилось вновь и вновь ощущать удовольствие от преступления. Никто не знал. А Гивенс не рассказывал.
Всё, чего он хотел, это отсидеть свой срок, не вляпаться в неприятности и снова выйти на свободу Хотя по законам штата это случиться ох как нескоро. Если вообще случится.
Помолишься со мной? поинтересовался Гивенс.
Не, не буду, ответил Скив.
Скив сидел за приставание к нескольким американским мальчишкам во время преподавания в школе.
Гивенс чувствовал над ним своё превосходство, потому что его жертвы были женщинами. А Скив, в свою очередь, считал себя в тысячу раз выше Гивенса, потому что его жертвы, по крайней мере, остались живы; он не похитил маленькую девочку, не изнасиловал её жестоко, а потом не закопал в ближайшем подлеске.
Может, Скив и напугал до смерти нескольких мальцов, но Эй, он же никого не убил!
Он оба поглядывали на ещё одного человека в комнате. Палмквиста. Забавный паренёк.
Он не пытался сойтись с кем-то из других зеков или зависнуть с такими же неудачниками.
Он полностью уходил в себя, и, если с ним кто-то начинал говорить, Палмквист едва ли замечал его присутствие.
Гивенс попытался заставить его читать Священное Писание, но Палмквисту это было неинтересно.
Когда в комнату вошёл зек по имени Поппи, Гивенс, и Скив напряглись.
Поппи был простым парнишкой с угреватой кожей, кривыми зубами и бесцветно-серыми глазами, которые постоянно выискивали во дворе новую рыбёшку, с которой можно поразвлечься.
Он был из тех зеков, что моментально бросятся наутёк, если к ним направятся парни вроде Ромеро, Чёрного Пса или Риггза. Он не хотел узнавать, что такое боль; он хотел сам её причинять.
Палмквист равнодушно смотрел перед собой.
Гивенс и Скив бросили быстрый взгляд на Поппи и вернулись к чтению.
Поппи это понравилось, он счёл это забавным. Словно если они его проигнорируют, он свалит. Ага, держите карман шире.
Похоже, здесь собрание насильников, произнёс Поппи. Куда ни кинь взгляд, везде одни педики и извращенцы. Я чувствую себя ребёнком в магазине сладостей.
Он улыбнулся, обнажая жёлтые зубы, а потом пронзительно захихикал, и от этого смеха мурашки пошли по коже.
Раз, два, три, четыре, пять -
негра я иду искать
Он подошёл к Скиву, упёрся ладонями в подлокотники его кресла и навис над ним, так близко, что Скив явно слышал вонь изо рта Поппи.
Моя дражайшая мамочка всегда говорила мне, чтобы я мог за себя постоять. Но тебе повезло
Его губы двигались всего в паре сантиметров от лица Скива. Скив выронил журнал, сильно дрожа.
Слышал? Тебе повезло! повторил Поппи. Сходи к автомату с конфетами. Принеси парочку батончиков, понял?
Скив кивнул, но него так сильно дрожали руки, что он выронил все деньги. Он знал, что сейчас произойдет. С ним тоже такое произошло в первый день в Долине Шеддок.
И с Гивенсом такое случалось. И не раз. Наверно, пришёл черёд Палмквиста.
«Спасибо, Господи, что на этот раз не моя очередь. Спасибо, Господи»
В комнату вошёл Жирный Тони, заполняя собой полностью дверной проём и ковыряя зубочисткой в зубах. Тони был таким огромным, что ему приходилось нагибаться, чтобы не ударяться о косяк, и поворачиваться боком, чтобы пролезть в дверь.
Его голова была размером со шлакоблок, на макушкекороткий «ёжик», а всё лицо испещрено шрамами от порезов и оспинами, настолько глубокими и большими, что в них можно было погрузить подушечку пальца.
Шеи у него не было вообще. Массивная голова покоилась сразу на широченных плечах, которые по размеру не уступали стоящим в линию двоим крепким мужчинам.
Он стоял в проёме двери в безразмерном оранжевом комбинезоне и мертвенным взглядом оценивал пополнение своего гарема. Ни у кого не было сомнений, что он именно так видит своих жертв.
Все они были его сучками, которых он будет трахать, когда ему заблагорассудится, и лучше никому не вставать у него на пути.
«Любой насильник, входящий в эти воротамой, сказал он как-то Поппи. Я его сломаю, трахну, займусь воспитанием, а потом могу продать».
Тони увидел дрожащего в углу Скива и направился прямиком к нему.
Прошу вас, мистер Тони, я
Жирный Тони резко ударил его открытой ладонью по щеке, оставляя на коричневой коже парня горящий след. Скив упал на колени, рыдая и вспоминаяо, как ясно он сейчас помнил, как те мальчишки точно так же рыдали в углу!
Поднимайся, черномазый, произнёс Тони. Его глаза поблёскивали, как грязные медяки. Тони усмехнулся, и у него на зубах блеснула кровьон зубочисткой расцарапал себе дёсны, но, похоже, даже не заметил этого. Давай батончики.
Скив поднялся, протянул Тони шоколадные батончики, и тот аккуратно, почти нежно, развернул обёртку.
Жирный Тони засунул оба батончика себе в рот один за другим, сминая их в однородную массу из шоколада и карамели, и начал медленно жевать. Всё это время он не сводил взгляда со Скива.
Проглотив батончики, он схватил Скива за грудки и подтянул близко-близко, проводя испачканным в шоколаде языком по его лицу. Скив затрясся так, что у парнишки застучали зубы, под ногами растеклась лужа.
Тони отшвырнул его в сторону.
Затем перевёл взгляд на Гивенса, тот попытался дёрнуться и сбежать, но Поппи обхватил его сзади и прижал к дивану.
Тытот, кто изнасиловал маленькую девочку и потом её задушил, произнёс Тони. О, мне понравилась твоя милая задница. Но твоя очередь пока не пришла. Дамы, валите отсюда.
Поппи усмехнулся.
Гивенс всхлипнул.
Убирайтесь отсюда на хрен, повторил Жирный Тони. И прикройте за собой дверь. А если скрысятничаетея буду драть вас каждый день целый месяц!
Скив и Гивенс выскочили за дверь, захлопнув её за собой с громким стуком.
Жирный Тони повернулся к Палмквисту, который мёртвыми глазами смотрел на толстяка. В этих глазах не было страха. Если честно, там вообще не было ни одной эмоции.
Тони усмехнулся. А вот и он. Папаша Джо хотел, чтобы именно этот пацанчик немного пострадал. О, Боже, какое это будет удовольствие! О, да!
Ну что, Палмквист. А я тебя искал. Пришло время кое-чему научиться. Туши свет, ублюдок, туши свет
Палмквист уставился на своего мучителя. Поведение Тони его нисколько не удивляло.
Он ждал, как ждал до этого в Брикхейвене. Его глаза поблёскивали в полумраке, как зеркала, а на дне них плескалась чернота, как жидкая грязь на дне колодца. Палмквист молча смотрел на обоих мужчин.
Вы уверены, что хотите этого? моргнув, спросил у них Денни.
Поппи зашёлся смехом.
Он слышал, как многие неудачники мололи чепуху, перед тем как Тони их имел, но этот парень побил все рекорды, и Поппи всё ржал и не мог остановиться.
Во-первых, начал Тони, я люблю, когда мои сучки меня поумоляют чуть-чуть в начале, так что включайся в процесс, и тогда тебе будет не так больно.
Ты совершаешь огромную ошибку, произнёс Палмквист.
Но у Жирного Тони были другие мысли на этот счёт.
Двигался он быстро для такой громадной туши.
Палмквист только успел произнести свои слова, как Тони уже схватил его ручищами, приподнял над полом и грубо поцеловал мальчишку, всунув тому язык в рот.
Никакой романтики. Лишь животное, смакующую свою будущую пищу. Ничего более.
И тут открылась дверь, и внутрь ворвался Ромеро.