Сидя достаточно близко, чтобы почувствовать на лице ее дыхание, он повернул голову и заглянул в зеленые глаза, этот яркий цвет рождал мысли о лесах. Тристан почувствовал, как на душе заскребли кошки. Он не хотел сделать ей больно. Такого еще никогда не было, но он чувствовал желание защитить ее.
Дилан, я был не совсем честен с тобой, начал он.
Он заметил, как ее зрачки слегка расширились, но больше никакой реакции. Он понял, что она уже это знала. Просто не понимала, в чем хитрость.
Меня не было в поезде.
Он замолк, предвкушая ее реакцию. Ожидал, что она перебьет его потоком вопросов, требований и обвинений, но она сидела неподвижная, как камень. В ее глазах плескался страх и неуверенность; она боялась того, что он может сказать, но все равно хотела услышать.
Я Голос Тристана задрожал и умолк. Как сказать? Я тебя ждал.
Ее брови озадаченно сошлись на переносице, но она не заговорила, и он был этому рад. Было легче подобрать слова, не слыша ее голос. Но он отказался от такой медвежьей услуги, как не смотреть ей в глаза.
Ты не была единственной, кто не пострадал при аварии. Его голос понизился до шепота, будто таким образом он мог смягчить удар. Ты единственная, кто пострадал.
Сказанное точно повисло в мозгу Дилан, отказываясь приобрести значение. Она оторвала от него взгляд и уставилась на сломанную плитку на полу, пытаясь понять смысл.
Тристан неловко заерзал рядом с ней, ожидая реакции. Прошла целая минута, потом еще одна. Дилан не двигалась. Только благодаря дрожанию губ она отличалась от статуи.
Извини, Дилан, добавил он, но не в качестве запоздалой мысли, а искренне. Он не понимал, почему, но ему неприятно было причинять ей боль, и он хотел забрать свои слова назад. Но то, что сделано, не воротишь. Он не обладал полномочиями все изменить, а если б и обладал, это было бы неправильно. Он не вправе играть в бога.
Тристан увидел, как она дважды моргнула, как пришло осознание. Значит, в любую секунду начнется поток эмоций. Он едва осмеливался дышать. Боялся ее слез.
Дилан его удивила.
Я умерла? наконец спросила она.
Он кивнул, просто был не в состоянии говорить. Ожидая наплыва страданий, протянул ей руки. Но она оставалась странно спокойной. Кивнула и вздохнула, затем улыбнулась сама себе.
Мне кажется, я уже откуда-то это знала.
Нет, это не совсем верно, подумала Дилан. Не знала но где-то глубоко внутри ее подсознание вело подсчет всему, что неправильно, всему, что не сходилось. Она не могла объяснить, почему не испугалась, наконец услышав правду. Но испытала облегчение.
Потом она подумала о том, что больше никогда не увидит маму и Кэти, никогда не встретится с папой, не насладится отношениями, которые у них могли бы сложиться, никогда не построит карьеру, не выйдет замуж, не родит детей Печаль дала о себе знать, но чувство внутреннего покоя затмило грустные мысли. Если это правда, а она чувствовала, что это правда, тогда эту правду никак не изменить. Она все еще была здесь, была самой собой, и за это нужно быть благодарной.
Где я? тихо спросила она.
В пустоши, ответил Тристан. Она посмотрела на него, ожидая большего. Это место между мирами, и ты должна его пересечь. Все пересекают. Ну как сказать свою личную пустошь. В этом месте узнаёшь, что умер, и смиряешься с этим.
А эти существа? Дилан показала на окно. Что они такое?
Воя не было слышно, но Дилан была уверена, что существа не ушли. Они просто ждали своего часа и возможности атаковать.
Демоны думаю, их так можно назвать. Стервятники, призраки. Они пытаются завладеть душами во время перехода. Чем ближе мы к другой стороне, тем злее станут атаки, потому что их отчаяние растет.
Что они делают? Ее голос звучал не громче шепота.
Тристан пожал плечами, не желая отвечать.
Расскажи мне, потребовала она. Было важно знать, быть наготове. Она больше не хотела оставаться в неведении.
Он вздохнул.
Если они тебя поймают, чего не случится, то затащат вниз. Я больше никогда не видел тех, кого они поймали.
А как только оказываешься внизу?.. Дилан вопросительно выгнула бровь.
Я точно не знаю, тихо ответил Тристан.
Она недовольно скривилась, но почувствовала, что он говорит правду.
Если они победят, продолжил Тристан, ты станешь одной из них. Злой, голодной, безумной. Монстром дыма.
Дилан уставилась в никуда. Ее пугала мысль, что она может стать такой же. Кричащей, отчаявшейся они были отвратительными существами.
Мы здесь в безопасности?
Да. Тристан ответил быстро, будто хотел заверить ее в меру своих сил. Эти домаубежища. Они не могут войти.
Она приняла это спокойно, но Тристан знал, что вопросы еще будут, что ей понадобится истина. И он откроет ее, в чем только сможет. Она имеет право хотя бы на это.
А ты?
Больше она ничего не сказала, но вопрос подразумевал тысячу вопросов. Кто он? Какую жизнь вел? Какое у него место в этом мире? Тристану было запрещено отвечать на большинство таких вопросов, и, по правде говоря, он не знал всех ответов, но кое-что мог ей рассказать, то, что она имеет право знать.
Япроводник, начал он. Он смотрел на свои руки, но мельком взглянул на ее лицо. Просто было любопытно. Потом глубоко вдохнул. Я провожу души через пустошь и защищаю их от демонов. Я рассказываю им правду, затем доставляю туда, куда они направляются.
И куда?
Ключевой вопрос.
Я не знаю. Он печально улыбнулся. Никогда там не был.
Дилан недоверчиво посмотрела на него.
Но откуда ты знаешь, что это то самое место? Просто бросаешь там людей и уходишь? Откуда ты знаешь, что там не врата в ад?!
Он снисходительно кивнул, но в его ответе послышалась законченность.
Просто знаю.
Дилан поджала губы и выглядела так, словно он ее не убедил, но больше не стала спорить. Тристан облегченно выдохнул. Он не хотел ей врать, но ему просто не всем позволялось делиться.
И много людей ты Дилан замолчала, не зная, как сформулировать вопрос, перевел?
Он поднял голову, и в этот раз в его глазах отразилась грусть.
Я правда не могу тебе сказать. Тысячи, возможно, сотни тысяч. Я давно этим занимаюсь.
Сколько тебе?
На этот вопрос он мог ответить, но не хотел. Он чувствовал, что, если она узнает правду, если поймет, как долго он здесь находится, не учится, не растет, не получает опыта, как человек, а просто существует, тонкая связь между ними разорвется. Она посмотрит на него как на старого, странного, другого человека, и он понял, что не хочет этого.
Он попытался отшутиться:
А на сколько я выгляжу? Раскинул руки, дав себя рассмотреть.
Шестнадцать, сказала она. Но столько не может быть. Ты умер в этом возрасте? Ты не стареешь?
Технически я никогда не жил, ответил он с тоской в глазах. Но тоска быстро сменилась настороженностью. Он уже выдал больше, чем должен был. К счастью, она как будто это заметила и больше не задавала вопросов.
Дилан осмотрелась. Домик состоял из одной длинной комнаты с разнородной мебелью, очень старой. Но все равно здесь было лучше, чем во вчерашнем коттедже. Двери и окна целы, горящий в камине огонь дарил тепло. Возле скамьи стояла старая кровать без одеял, но с матрасом. Он был весь в пятнах, но сейчас манил, Дилан не отказалась бы прилечь. На другом конце стоял кухонный стол, а рядом с ним была раковина.
Дилан скованно подняласьноги затеклии подошла к раковине. Она чувствовала себя грязной, хотелось помыться, но, похоже, раковиной давно не пользовались. Оба крана проржавели. Тем не менее она повернула вентиль одного из них. Ничего не произошло. Она попробовала повертеть второй. Вентиль не сдвинулся с места, и она удвоила усилия, чувствуя, как края впиваются в ладонь. Надавила еще сильнее, не теряя надежды, и вентиль отвалился: ржавчина проела металл.
Упс Она повернулась и состроила Тристану рожицу, показывая сломанный кран.
Он улыбнулся и пожал плечами.
Не волнуйся насчет этого.
Дилан кивнула и бросила вентиль в раковину. Затем повернулась и подошла к кровати. Она ощущала на себе взгляд Тристана, а когда развернулась, чтобы сесть на матрас, уже точно знала, что он рассматривает ее.