Только нам до этого нет ровным счетом никакого дела.
Открывается дверь, и Анька выбегает из домаперескакивая через две ступеньки на третью, она приземляется на лужайку рядом с крыльцом, со всей силы отталкивается ногами от земли и бежит ко мне. Она вылетает из калитки, не трудясь закрыть за собой дверь, перебегает узкую улицу и оказывается рядом со мной. Я вижу её красные глаза и распухший нос.
Бежим! бросает она мне, резко хватает за руку и тащит за собой.
Мы бежим знакомой дорогой мимо таких же неприметных домиков к самому концу улицы, где дорога превращается в тропинку. Месяцем позже там будет лежать раздавленная мышь, но сейчас её там нет, и мы бежим знакомой тропой мимо заброшенного сарая и рощицы с кривыми березками. Я чувствую её горячую руку и слышу шелест быстрого дыхания. Мимо огромного сломанного дерева. Её волосы заплетены в косу, и она болтается от одного плеча к другому, а кудри на конце сплелись в одну тугую пружинку, которая подскакивает в такт её бегу. Дорога поднимается вверх. От Аньки пахнет чем-то сладким, её ветровка раздувается под потоками ветра, бьющего нам в лицо. Мы вбегаем на высокую гору и останавливаемсяперед нами раскинулся мост через реку. Внизу слышно, как река радостно переливается весенним хрусталем, пробегая мимо остатков ледяных глыб. Здесь снег и лед остаются почти до самой жары, потому что здесь слишком мало света и много деревьев. Здесь внешний мир теряет свое право первоочередности, уступая место полумраку и тени, пряча от всех свои тайны и готовое с полной самоотверженностью спрятать и ВАШИ тайны тоже. Как свои собственные. И там, в центре старого деревянного моста, под тенью огромных деревьев, Анька, обливаясь слезами, вытирая сопли рукавом куртки, растирая докрасна, и без того пунцовый нос, рассказывает мне то, что никому и никогда не нужно знать. То, что так больно, так обидно и так страшно
***
Закат такой красивый, словно кто-то вылил на темно-синее полотно розовую, желтую и белую гуашькраски такие сочные, такие яркие, такие насыщенные и плотные, что на ум приходит именно гуашь, а не акварель. Обожаю закат. Обожаю ночь.
Эта ночь очень теплая, в ней чувствуется дыхание грядущего лета. Я отталкиваюсь ногой от деревянного пола веранды и слышу легкий скрип прогибающихся досок, чувствую свой вес, который притягивает к земле гравитациейон напоминает мне, что я существую. Что яесть. Ведь то, что не существует, не может весить, верно?
Слышу звук шуршащей ткани и тихий выдох на приземлении. Я закрываю глазачестно говоря, мне безумно стыдно за свою выходку (за средний палец в окно). Как маленькая, честное слово
Смотрю, мое местечко никто не занял
Он делает три прыжка и оказывается на веранде. Еще один короткий шаг, и он приземляется на качели рядом со мной.
Я бросаю на него быстрый взгляд:
Тебе чего?
Он улыбается и пристально смотрит на меня, а затем тянется к моим волосам, заплетенным в хвост:
Твоя мама звонила. Просила время от времени посматривать за тобойон аккуратно стягивает резинку с моих волос, одним глазком. А одним неудобно, поэтому я два притащил.
И свой зад в придачу?
Совершенно верно. Представляешь, как было бы жутко, если бы можно было бы отправить к тебе только глаза.
Он запускает руки в мои волосы, и внутри меня поднимается пьянящая волна, окатывающая тело мурашками с головы до пят. Он смотрит на меня, и его улыбка становиться зубастой. Акула чертова, готова спорить на что угодно, что он знает, что я сейчас чувствую. Не знаю как, но знает. Тут его рука выбирается из паутины моих волос, но вместо того, чтобы вернуться на место, она спускается по моим плечам, по спине и левому боку, а затем притягивает меня к высокому, горячему телу. Я едва слышно выдыхаю, и надеюсь не подавиться своим сердцем. Ох, как зашлось-то Он поднимает одну ногу и подпирает пяткой свой зад, в то время как вторая нога тихонько отталкивается от пола веранды. Под моим ухом медленно, ритмично, гулко бьется его сердце. Его ладонь ложится на моё бедро.
Куда катится это мир, Хома? Куда катится, если единственный человек, во всей округе, кому твоя мать может доверить тебяя?
Не забыть бы, как дышать
Да уж, прискорбно сейчас пойдем стреляться или все-таки посмотрим, чем вся эта комедия закончится?
Давай досмотрим, раз уж мы все равно здесь. Интересно же
Ладно, пытаюсь говорить так же спокойно, так же уверенно, как он, но получается просто очень тихо.
Он поворачивает голову и зарывается носом в мои волосы. Я в секунде от обморока, и когда он говорит, голос еготихий, пропитанный лаской и самую каплю интимомзвучит где-то внутри моей головы:
Ну, чего ты обиделась, глупая?
Прячу потные ладошки к себе подмышки и молчу.
Не потащу же я тебя на заднее сиденье? шепчет он.
И это не вопрос вовсе, а так, мысли вслух, не более, но я все-таки отвечаю:
А почему бы и нет?
Он смеется, и я чувствую вибрацию голоса, растекающегося по моей коже сладкими волнами.
Потому что нет, Хомаговорит он на выдохе и поднимает голову, глядя туда же, куда и яна багрянец заката. Красиво, блин.
Я поворачиваю голову и задираю нос, чтобы посмотреть ему в глаза. Он поворачивается и смотрит на меня, а затем его рука, та, что обнимает меня, поднимается, тянется к моему лицу и проводит большим пальцем по моей щеке. Его взгляд внимательно изучает мои глаза, губы, овал скул.
Думаешь у меня там, на заднем сиденье, благодать небесная? спрашивает он, и я никак не могу оторваться от его губ:
Ну, судя по количеству паломников, там, как минимум, святой Грааль.
Он не смеется и даже не улыбаетсяон внимательно смотрит на то, как танцуют мои губы, превращая воздух в слова. А я жду. Я наслаждаюсь страхом, что трепещет внутри меня, заставляя все моё существо бояться и желать, создавая совершенно неповторимое мгновение вокруг нас двоих. И это ни с чем не сравнить, не заменить и не измерить. Нет ничего прекраснее, чем мгновение до поцелуямгновение, когда предвкушение сливается в желанием и рождается действиеодна секунда, один вздох, одни взмах ресниц Ну же! Не тяни!
Его губы прикасаются к моим. Я замираю, чувствуя тепло прикосновения, жар дыхания и руку, что тянет мое тело, как можно ближе. Поцелуй легкий, нежный, за ним волна горячего дыхания, и снова касание губ. Его рот открывается, я слепо следую за ним, вторя каждому движению, и вот его язык нежно скользит внутрь моего ртасладко, ласково. Я слышу собственное дыхание с прерывистым выдохом, чувствую его ладонь, ложащуюся на мою шею. Он открывает рот шире, его язык забирается в меня глубже, вбирая в себя мое дыхание. Я подстраиваюсь под ритм, ловлю каждое его движение. Поначалу, я ничего не чувствую, но потомБах! Желание взрывается во мне атомной бомбой, разрывая на составляющие все, из чего я соткана. Все, что я естьстановится вожделением и пускается по венам, приводя меня в сладкий восторг. Я обнимаю его, слышу как быстро, как сильно он дышит. Его рука на моей спинегорячая, жадная, пытается вобрать меня, вдавить в огромное тело, чтобы забрать все, что у меня есть без остатка. Забрать всю меня. Поцелуй становится жадным, пьянящим, делая нас единым целымсладко, горячо. Дыхание быстрее, движения слаженнее, тела ближе. Мои руки на его спине. Он отрывается от моих губ и спускается ниже. Я задыхаюсь, я не понимаю, где заканчиваюсь я и начинается он, я лишь чувствую его поцелуи, ложащиеся на мою шею, горячий язык, ласкающий мою кожу и свое собственное дыхание, отражающееся от его плеча. Его запах на моих губах, его рука на моем бедре поднимается выше Я слышу:
Идем в дом.
Дома все быстро и как-то скомкано.
Мы поднимается на второй этаж, врываемся в мою комнату. Его руки стягивают с меня мой трехлетний свитер и ложатся на голое тело. Как горячо Я пытаюсь расстегнуть молнию его толстовки, но та отказывается мне подчиняться. Его руки быстро и ловко делают все за меня. Я жадно вцепляюсь взглядом в его плечи и грудьтак близко! Его губы ложатся на мои плечи, покрывают поцелуями и горячим дыханием мое тело, притягивают к себе, вдавливают меня в него, тянут на себя. Я обнимаю егопод моими ладонями его спина, мои губы целуют его грудь.