«Страшными»? Это ваша команда так решила или вы лично? спросил Джон, не пытаясь скрыть сарказм в голосе.
Но Клэй, кажется, его не услышал. Он неотрывно смотрел куда-то в пространство.
Клэй? Что вы нашли? Что значит «страшные»? встревоженно спросил Джон.
Клэй моргнул.
Не знаю, как еще их можно описать, сказал он.
Джон покачал головой.
Я вот что скажу, резко продолжил Клэй. Я не готов закрыть дело Дэйва или Уильяма Эфтона или как там еще он себя называл
Капканом, тихо сказал Джон.
Я не готов закрыть это дело, закончил Клэй.
Что это значит? Вы думаете, он еще жив?
Я думаю, что мы не можем делать выводы, сказал Клэй.
Джон снова пожал плечами. У него кончалось терпениеи почти кончался интерес. Ему надоели эти интриги. Клэй не хотел делиться информацией, пытаясь защитить их, как будто от секретов их жизнь хоть когда-то была безопаснее.
Что вы хотите, чтобы я у нее спросил? прямо уточнил Джон.
Просто разговори ее. Пойми меня правильно, чудесно, что она вернулась, но она явно что-то скрывает. Как будто
Это не она? спросил Джон с некоторым сарказмом.
Я этого не говорил. Но я думаю, она может знать какие-то вещи, которые нам еще не рассказала. Может, ей некомфортно рассказывать.
А со мной может быть комфортно?
Может.
Мне кажется, это не вполне этично, устало сказал Джон.
С комода снова послышалось урчание.
Видите? Теодор согласен, Джон показал на кролика.
Он всегда так делает?
Клэй потянулся к кроличьей голове, но не успел он к ней прикоснуться, как челюсть кролика резко дернулась вниз, и голова пошатнулась. Джон вздрогнул, Клэй быстро отпрянул. Они оба зачарованно слушали звук и смотрели на голову, хотя больше она не двигалась. Звук стал похож на искаженное бормотание; он становился то громче, то тише и порой почти походил на слова, хотя и абсолютно неразличимые для Джона. Через пару минут голова затихла.
Никогда такого не видел, ответил Джон.
Клэй согнулся над комодом, почти касаясь носом носа Теодора, словно мог заглянуть внутрь.
Мне пора, коротко сказал Джон. Не стоит опаздывать, правда? Мы с ней начинаем честные и открытые отношения.
Он с упреком посмотрел Клэю прямо в глаза и быстро направился к двери.
А запирать не будешь? спросил Клэй, когда Джон протиснулся мимо.
Без разницы.
Когда Джон доехал до Сент-Джорджа, было еще светло, и, посмотрев на часы на приборной панели, он понял, что приехал почти на час раньше. Он все равно припарковался у ресторана и вышел, радуясь возможности пройтись и потратить немного нервной энергии. Он избегал Сент-Джорджагорода, где Чарли и Джессика учились в университете. Джессика, наверное, учится до сих пор, подумал он. Неудобно не знать такие базовые вещи.
Он прошел мимо кафе и магазинов, неосознанно направляясь в сторону кинотеатра, где был с Чарли в последний раз, когда сюда приезжал. Может, сходим в кино. После ужина с допросом. Джон резко остановился на тротуаре: кинотеатр исчез. Два гигантских клоунских лица улыбались ему с витрины сияющего нового ресторана. Нарисованные с обеих сторон от входной двери, они почти не уступали ей размером. Сверху горела красная с желтым неоновая вывеска, бесполезная при свете дня: «Пиццерия «Цирковая малышка». Джон встал как приклеенный, не в силах оторвать кроссовки от асфальта. Мимо пронеслась стайка детей, с Джоном столкнулся какой-то подросток, и это вывело его из транса.
Иди дальше, Джон, пробормотал он себе под нос, отворачиваясь, но снова остановился через несколько шагов. Иди дальше, сказал он себе строже и с вызовом посмотрел на ресторан. Он подошел к передней двери и толкнул ее. За ней открылся пустой вестибюль, зона для ожидания, где со стен безумно улыбались уменьшенные копии тех же клоунов, а на второй двери было курсивом написано: Добро пожаловать! В воздухе витал знакомый запах: характерное сочетание резины, пота и готовящейся пиццы.
Джон открыл вторую дверь, и на него обрушилась волна шума. Он поморгал от яркого люминесцентного освещения и непонимающе осмотрелся: повсюду были дети. Они визжали, смеялись, бегали по всему помещению, и со всех сторон доносились позвякивания игровых автоматов. Слева было устроено что-то вроде детского городка, а справабассейн с пластиковыми шариками, где две маленькие девочки кидались яркими шариками в третью, а та что-то кричала.
В центре помещения стояли столы, и рядом стояли пять-шесть взрослых, беседуя друг с другом. Иногда они оборачивались на окружающий хаос и на сцену позади с затянутыми красными кулисами. По спине Джона пробежал холодок. Он смотрел на играющих детей и умиротворенных родителей с ужасным ощущением дежавю.
Он направился к сцене, дважды останавливаясь, чтобы не споткнуться об играющих в салочки. Занавес был абсолютно новым, толстый красный бархат поблескивал на свету, украшенный золотыми веревками с кистями. Джон замедлил шаг, приближаясь, и желудок сжался от старого, знакомого страха. Сцена доходила ему до пояса, он обошел ее стороны, осторожно взялся за толстую ткань и потянул.
Простите, сэр, сзади раздался мужской голос, и Джон дернулся, как будто прикоснулся к горячей плите.
Простите, сказал он, оборачиваясь, и увидел мужчину в желтой рубашке поло, который напряженно смотрел на него.
Вы здесь с детьми? спросил мужчина, поднимая брови.
На футболке было написано «Пицца «Цирковая малышка», а на бейдже«Стив».
Нет, я Джон помедлил. Да. С кучей детей. День рождения, понимаете. Столько кузенов, ужас просто.
Стив продолжал смотреть на него с поднятыми бровями.
Мне нужно кое-куда на встречу, сказал Джон.
Стив жестом показал на дверь.
Глава четвертая
Ой нет! вскрикнула в расстройстве Джессика, выуживая ключи из кармана слишком тесных по моде джинсов.
Из бумажного пакета, который она старалась придерживать бедром, выпало яблоко и покатилось по коридору. Оно остановилось на дверном коврике ее нелюбимого соседапожилого человека, который мог заметить даже самый легкий шум и тут же принимался жаловаться. С тех пор, как шесть месяцев назад она переехала в эту квартиру из комнаты в общежитии, которую они делили с Чарли, он три раза звонил ей в дверь, жалуясь на громкое радио. Два раза оно даже не было включено. Чаще всего он просто неодобрительно смотрел на нее, когда они сталкивались в холле. Джессика была не против такой враждебностиэто немного напоминало ей о жизни в Нью-Йорке. Она не стала поднимать яблоко.
Справившись с дверью, Джессика сбросила пакеты на рабочую поверхность на кухне и оглядела комнату с тихим удовлетворением. Квартира была не слишком роскошной, но зато ее собственной. Когда она только переехала, то предалась неистовой уборке, отчищая спекшуюся грязь, которая, должно быть, копилась на плинтусах с тех пор, как дом построили около пятидесяти лет назад. Две недели она скребла и чистила, тратя все время, свободное от пар и домашних заданий, и каждый вечер шла спать с болью в руках, как будто все это время тренировалась с весами. Но теперь квартира была достаточно чистой для Джессикипусть и едва-едва. Это уже было немалое достижение.
Она начала вынимать покупки из пакетов, выставлять все на рабочую поверхность, а потом раскладывать по местам.
Арахисовая паста, хлеб, молоко, бананы забормотала она себе под нос, но вскоре замолчала.
Что-то не так. Она тщательно осмотрела комнату, но в ней точно никого не было и все выглядело так, как было, когда она уходила. Она вернулась к покупкам. Закрыв холодильник, она почувствовала, как по спине побежали мурашки. Джессика развернулась, словно желая поймать грабителя с поличным. Сердце колотилось от адреналина, но комната оставалась спокойной. На всякий случай она решила проверить дверь, которая, как и ожидалось, оказалась запертой. Она постояла минуту в тишине, прислушиваясь к далеким звукам жилого комплексажужжанию кондиционера за окном, шуму пылесоса для листьев через дорогу, но не уловила ничего необычного. Тогда она осторожно вернулась к рабочей поверхности и закончила раскладывать продукты, а потом направилась в спальню. Она повернула за угол в коридор и закричала: в темноте, загораживая дорогу, стояла фигура.