А особенным был только япо-настоящему особенным, потому что я был первыми, если на то пошло, то буду и последним. Мы с Питером будем всегда, как это было с самого начала.
Я немного понаблюдал за Щипком. Он такой шум поднял, что мне за него было стыдно. Самому мне хотелось бы развернуть его, поставить на тропу через леси будь что будет. Если его съест медведь или он сорвется со скалы, меня это не расстроит. Но Питер не просил избавиться от Щипка, только его заткнуть.
При моем приближении мальчишка заморгал. Видно было, что он пытается сфокусировать взгляд на мне, но что я кажусь только неясной тенью, которая к нему приближается.
Эй, нечего! сказал Щипок, сжимая кулаки. По-моему, он ощутил, какие темные мысли бродят у меня в голове. Не подходи! Я ничего такого не сделал. Этот бледный коротышка бросил мне в глаза огонь, и это его надо
Щипок не договорил, потому что мой кулак врезался ему в високдостаточно сильно, чтобы у него и завтра утром в ушах звенело. В обычный день этого могло оказаться мало, но Щипок уже вымотался на проверке капканов, у него от углей болели глазаи он остался голодным, потому что был так занят попыткой отнять еду у Дела, что не съел собственную.
Одного удара хватило, хоть я и не обманывал себя мыслью, что этого будет достаточно, когда Щипок захочет мне отплатить. А я знал, что он это сделает: такой уж он был.
Щипок тяжело рухнул ничком, словно игрушечный солдатик, сбитый неосторожным мальчишкой. Я вернулся к костру.
Теперь стало тише, отметил Питер.
По-прежнему было слышно жужжание мошкары и мягкие вздохи ветра в ветвях деревьев, и потрескивание горящего дерева. Солнце уже миновало полуденную высшую точку и тени становились длиннее, хотя до наступления ночи было еще далеко. Мальчишки ели, смеялись, толкалиськак обычно, и мне было приятно сидеть здесь, видеть их такими.
И тут у Питера появился особый взглядтот, что говорил о его желании всех взбаламутить. Не знаю, почему это было такно Питеру просто не нравилось, когда все были довольны. Может, потому что ему хотелось, чтобы все смотрели только на негоили потому, что ему надо было, чтобы все всегда чувствовали то же, что и он. Он как-то сказал мне, что когда сидит спокойно, то ему начинает казаться, будто у него под кожей ползают муравьичто если он не двигается, не бегает, не строит планы, не делает хоть что-то, то эти муравьи грозят заползти ему прямо в голову и свести с ума.
Он вскочил на ногии все повернулись посмотреть на него. Я увидел, что он доволени вспомнил труппу мимов, которую я когда-то видел в Другом Месте, давным-давно, когда был еще очень маленький. У главного мима было именно такое выражение лица, когда он запрыгнул на ящик в центре сцены: наверное, это такое чувство, будто все звезды вращаются вокруг земли только для тебя.
Кто хочет послушать историю? спросил Питер.
Все мальчишки одобрительно закричали, потому что они были сыты и согрелисьи потому что Питеру захотелось рассказать историю, а если Питеру чего-то хотелось, то и им тоже.
Какую историю? Про пиратов? Про привидения? Про сокровища?
Питер поскакал по кругу, подхватив по пути горсть земли.
Чтобы была масса кровищи и приключений! потребовал Туман.
Чтобы там была русалка, предложил Кивок.
Ему нравились русалки, и он часто в одиночку ходил к лагуне, где они любили плескаться и поднимать над прибоем хвосты.
Чтобы там ходило умертвие и пугало всех до смерти, сказал Джонатан. Я как-то видел такую историю. Один тип убил короля, чтобы самому стать королем, а призрак старого короля остался и сидел в кресле нового.
А зачем это призраку сидеть в кресле? Призракам кресла не нужны. Они ведь сквозь них провалятся, возразил Гарри.
Он уже довольно давно жил на острове, и, к сожалению, удары по башке, полученные на Битве и при налетах, не пошли на пользу его мозгам.
Чтобы напугать нового короля за то, что он его взял и убил, объяснил Джонатан, пихая Гарри в плечо.
Взял и убил кого? не понял Гарри.
История о призраках, произнес Питер, успешно прервав начавшийся было спор. Он размазал подхваченную горсть грязи по лицу. В тенях, отбрасываемых садящимся солнцем, это превратило его в жестокого демона.
Холодной ручонкой Чарли вцепился в меня и встал, чтобы говорить мне прямо на ухо.
Я не люблю призраков, прошептал он. В доме, где мы раньше жили, был один. Он жил в шкафу и мой брат сказал, что если я открою дверцу, то призрак утащит меня туда, где живут мертвые люди.
Я сжал его пальцыотчасти чтобы успокоить, а отчастичтобы скрыть то, как меня удивили его слова. Брат? У Чарли был брат? И, судя по всему, старший. И где же он был в тот день, когда мы нашли Чарли заблудившегося, одинокого? Почему Чарли нам про него не сказал?
Чарли прижался ко мне, а Питер начал рассказ:
Жил да был мальчик, заговорил Питер, и его блестящие глаза устремились на нас с Чарли. Очень маленький мальчик с желтыми волосами, похожими на перышки утенка.
Я провел рукой по пушистой голове Чарли и бросил на Питера взгляд, говоривший, что я понял, что он задумал.
Этот маленький утенок был ужасно глупый. Он вечно уходил от мамы, так что маме приходилось крякать и снова его находить. И она ругала его и говорила, чтобы он ее слушался и далеко не отходил, но каждый раз, когда они шли гулять в лес, он принимался за свое.
А я думал, это история о призраках, сказал Гарри. И при чем тут тогда утка?
Ш-ш! шикнул на него Джонатан.
Как-то раз утенок, его братья и сестры и их мама гуляли по лесу, и глупый маленький утенок увидел кузнечика, который прыгал. Он засмеялся и побежал за кузнечиком, пытаясь поймать его своими пухлыми ручонками, но у него ничего не получалось. Он все гонялся за ним и смеялся, пока вдруг не заметил, что вокруг не крякают его мама и братья с сестрами: кругом тихо, как в его могиле. Вот тут-то глупый утенок понял, что заблудился и вокруг только громадный лес, который подступает к нему со всех сторон.
Я почувствовал, что этого мальчишку-утенка вот-вот сожрет какой-то Многоглаз. Я хмуро посмотрел на Питера, но ему не было дела до того, что я пытаюсь ему сказать.
Тут глупый утеночек закрякал. И он крякал громко и долго, и ждал, что его мама закрякает в ответ, а она так и не отозвалась. Тут маленький утенок начал плакать, он шел, крякал и плакал одновременно, как это делают малыши. Другие лесные существа смотрели, как утенок идет мимо, и качали головами: ведь глупый мальчишка не послушался мамы, которая говорила, чтобы он не отходил от нее и не шалил Начало темнеть, и утенку стало страшно, но он все шел и плакал, надеясь, что за каждым поворотом окажется его мама, готовая его отругать и обнять одновременно.
Моя мама никогда так не делала, тихо сказал Гарри Джонатану. Она только орала и била меня, и совсем не обнимала.
Питер, похоже, не заметил этих слов.
Спустя долгое время мальчишка пришел к прозрачному пруду посреди небольшой долины. Вода была такая свежая и тихая, что в ней отражался весь мирсловно в самом блестящем зеркале на свете.
«А! подумал я, значит, его слопает крокодил». Я притянул Чарли к себе и посадил к себе на коленибудто мог своими руками защитить его от рассказа Питера.
Маленький утенок подошел к воде и посмотрел в нееи внутри воды оказалась долина и деревья вокруг, и белое лицо луныа еще белое лицо другого утеночка с пушистыми желтыми волосами и всем прочим. Утенок прокрякал: «Привет!», потому что был очень рад увидеть приветливое лицо после того, как он так долго шел и плакал в лесу один-одинешенек. Второй утенок в пруду одновременно сказал: «Привет!», так что оба принялись хохотать. Утенок потянулся в воду к своему новому другуи кончики их пальцев соприкоснулись. И в ту же секунду гладкая поверхность пруда пошла рябьюи хитрые подлые глаза крокодила поднялись над ней. Крокодил был недалеко от того места, где маленький утенок и его друг хохотали вдвоем. Утенок выпучил глазки и крикнул своему другу: «Ой, беги, скорее, а то тебя съедят!». Он отбежал чуть дальше и оглянулся, проверяя, бежит ли за ним его друг, как он и надеялся, но второго утенка не видно было. У маленького утенка душа ушла в пятки: ему было ужасно страшно, но он не хотел оставлять своего друга на съедение крокодилу. Те хитрые подлые глаза все еще оставались на прежнем месте, и утенок решил, что успеет вытащить своего друга из воды.