Дыхание мальчика напомнило ей о том времени, когда в ее старой квартире взорвалась лаборатория по производству метамфетамина, и все здание сгорело дотла, а половина жильцов все еще была заперта внутри. Пахло дерьмом, дымом и горелой плотью. Это был запах болезни и разложения, как от больных раком, гниющих изнутри. Он закашлялся и выпустил ей в лицо облако ядовитого дыма. Его язык выскользнул изо рта, вытянулся почти на целых десять дюймов и обвился вокруг ее сосков-капелек.
Она посмотрела ему в глаза. Выпуклые, лопающиеся кровеносные сосуды создавали калейдоскопический вихрь, и давление оказалось слишком большим. Его глаза взорвались, оставив только кровавые кратеры на лице. Глория всхлипнула и отвернулась, но продолжала кататься на массивном члене мальчика, все еще не в силах слезть с него. Его язык изнасиловал ее лицо, а член пульсировал внутри нее, обжигая ее, как раскаленная добела кочерга, как выпитые галлоны кипящего масла, как необузданная лихорадка, обращенная внутрь. Она уже не могла кричать. Изо рта у нее валил дым.
Нос мальчика взорвался, одна ноздря уперлась в обе стороны его лица. Его улыбка растянулась до тех пор, пока не разорвались уголки рта, а щеки не разорвались до самого подбородка. Его грудная клетка раскололась, ребра треснули и разорвали туловище, обнажая внутренности и пульсирующее сердце.
Он разорвал путы и, схватив Глорию за бедра, толкнул ее на спину. Он зашёл в неё сильнее, глубже, даже когда его кожа разорвалась, даже когда он буквально развалился, он все еще продолжал трахать стареющую королеву порно. Его внутренности вылились на ее тело, и все же он трахал её, как будто он был на дистанционном управлении, его лицо было неузнаваемым кровавым месивом над ее собственным.
Глория снова обрела голос и кричала снова и снова. Билл Влад стоял рядом с ней с видеокамерой, ухмыляясь, как мальчишка, смотрящий свой первый фильм про оленя, записывая все на пленку.
Что-то огромное вырвалось из тела Стюарта, наконец освободив Глорию от члена мальчика, сбив ее на пол.
- Ты моя, - услышала она голос Влада. - Ты работаешь только на меня. Поняла?
Она потеряла сознание после того, как мельком увидела темную призрачную фигуру, которая убегала из комнаты.
* * *
Обратно в свою квартиру. Проснувшись, она увидела еще пятьдесят тысяч долларов, сложенных на тумбочке. Ее губы скривились в улыбку, несмотря на головную боль, хотя это было ничто по сравнению с тем, что она ожидала почувствовать. У нее не было иллюзий по поводу того, что прошлая ночь на самом деле была сном или (кошмаром?), что это был какой-то чрезвычайно плохой трип от наркоты, которую она приняла. Тупая боль в ее влагалище была слишком большим напоминанием о том, что прошлая ночь была настоящей.
Но что реально? Она могла смириться с тем, что что-то произошло, и все, что она знала, это то, что она не хотела останавливаться на этом. Рай и Aд были самыми далекими вещами для Глории за последние двадцать с лишним лет. Духовность и все сопутствующие ей атрибуты были омрачены остротой ее повседневного существования. Какая-то часть ее верила, что предыдущая ночь могла быть сверхъестественным опытом, но ее прагматичная сторона отказывалась верить, что это было что-то большее, чем вызванная наркотиками галлюцинация.
И он позвонит снова, она знала. Человек, который называл себя Владом - как странно - еще не закончил с ней. Она была уверена в этом.
Глория перебирала пачки денег, гладила их, как любовница, вдыхала их аромат.
Пятидесяти кусков уже было недостаточно.
Но она также должна была признать, что в какой-то степени была заинтригована тем, что Влад может предложить ей дальше.
* * *
Случилось страшное. Влад не звонил. Ни на следующий день, ни через день после этого. Прошло две недели, затем три, которые в конце концов превратились в месяцы, и Глория перестала верить в их дальнейшее сотрудничество.
Нищета является мощным стимулом для отчаянных действий. Ее домовладелец пригрозил выселением - она уже несколько месяцев не платила за квартиру - и ей приходилось пить мочу барыги ради пары унций марихуаны. Поэтому она думала о гиках и их жирафе, и думала, не наймут ли они ее снова. Она больше не могла ждать Влада.
Их квартира, где они проводили большую часть съемок за пределами сарая, была огромным чердаком в Вест-Виллидж, в Промышленном районе, где их не тревожили ни соседи, ни полиция. Дверь, как всегда, была не заперта, и она вошла в здание.
- Вот и наша звезда! - Джордан взял ее за руки и потащил в комнату. - Как поживаешь, Глория? Мы подумывали о том, чтобы последовать вашему совету, но не хотели трахать жирафа сами. Хотя, cпасибо за предложение.
Она не потрудилась ответить на это. Вместо этого она сказала:
- Так в чем же дело?
- Групповуха с животными. Думаешь, справишься?
Она пожала плечами и кивнула.
- Бывало и хуже.
Колин оторвался от работы над камерой и рассмеялся.
- Хуже? Это я хотел бы увидеть.
- Сколько? - спросила она.
- Две штуки.
- Мало. Мне нужно десять.
Джордан покачал головой, сверкнув своей очаровательной (так ему казалось) улыбкой.
- Ни за что, Глория.
Глория подождала, прежде чем ответить, зная, что эта тактика часто срабатывает на таких людях. Джордану, похоже, было все равно.
- Никто другой на этой грёбанной планете не сделает того дерьма, что делаю я. И вы знаете, что вы не можете вернуться к старому, не можете вернуться к простым собачьим трахам. Ваша аудитория никогда не примет этого.
Его улыбка дрогнула.
- Три штуки.
- Семь.
- Пять. Окончательное предложение.
Глория кивнула. «Пять». Она играла с ними. Она сделает несколько вещей с животными, но немного задержится. У них было гораздо больше денег, чем пять тысяч долларов - эти парни делали на ней состояние. Пора поделиться богатствами.
Джордан взял ее за руку и повел через комнату. Глория уже слышала различные звуки, доносящиеся с этой стороны чердака, так что у нее было общее представление о том, какие животные были здесь. Свора собак? Корова? Она удивлялась, как им удалось добраться до этих животных. Как она могла трахнуть корову? Может быть, они просто заставят ее играть с сосками или что-то в этом роде.
- Начинай с собак, - сказал Джордан.
Он подошел к собачьей будке и выпустил троих из нее на площадку.
Несколько камер были установлены на штативах, и Колин обошел вокруг съемочной площадки, проверяя их все.
- Дай мне знать, когда будешь готов, - сказал Джордан Колину. - Пора раздеваться. Верно?
Она закатила глаза и кивнула. Готова, как никогда, - подумала она. Она уже два десятилетия была далеко за гранью скромности или смущения. Это была работа для нее, не более.
- Готов, - сказал Колин.
Все камеры работали, ловя съемочную площадку с разных ракурсов.
- Иди туда, - сказал Джордан. - Делай свое дело.
- Что-нибудь конкретное?
Он покачал головой.
- Просто посмотри, сможешь ли ты вписаться с ними в групповуху. Постарайся взять как можно больше сразу, в общем, как ты умеешь.
Глория вошла в зал и опустилась на колени рядом с собаками, двумя немецкими овчарками и доберманом. Она только надеялась, что они не разорвут ее на части, пытаясь добраться до нее.
Один из псов вошел в нее сзади, и в то же время она добралась до члена добермана и взяла его в рот, подпрыгивая на нем вверх и вниз. Пес, казалось, растерялся и попытался вырваться, но Глория крепко держала его и последовала за ним, когда он попятился. Пес, трахающий ее сзади, выскользнул из ее дырки, но тут же снова оседлал её, обхватив лапами ее живот. Третий пёс стоял у колен Глори, обнюхивая ее промежность и облизывая языком клитор. Он, казалось, пытался найти путь в середину всего этого гребаного бесчинства. Его лапа ударила ее по бедру, и он заскулил.
- Прекрасно, - пробормотал Джордан. - У тебя так хорошо получается. Продолжай, детка.
Пёс, трахающий ее сзади, вышел из нее и отстранился. Глория отпустила добермана, его член напрягся, собака еще не успокоилась. Доберман побежал за ней и оседлал ее, но она двинулась прежде, чем он смог войти, Глория подползла к псине, которая пытался привлечь ее внимание, и взяла его член в рот. Доберман наконец-то смог войти в нее сзади. Псу, который долбил её в рот, казалось, было все равно, какую дырку трахать, и он начал засовывать свои бедра, трахая ее в рот.