Здравствуйте, Кристина Сергеевна! А я все ждал, когда же вы появитесь. Вот, получите ключи.
Мужчина достал из-под стойки небольшую коробку, в которой что-то звякнуло.
Здесь все комплекты.
Там лежала и ее связка, помеченная крошечной мягкой игрушкой. Была и еще одна, к которой прикреплялся круглый металлический медальон, походивший то ли на старинную монету, то ли на подвеску. На нем был изображен дракон, и по краю бежали строчкой какие-то неизвестные символы. Эта связка раньше принадлежала Герману.
При виде вещи бывшего любовника Кристина едва заметно вздрогнула и замерла. Однако быстро взяла себя в руки и, приложив усилие, вежливо улыбнулась.
Большое спасибо.
Она забрала ключи и отправилась через холл к лестнице. Идя по ступеням вверх, старалась не поднимать лица, точно боясь увидеть кого-то, но пролеты были пусты и необитаемы. Только слабые сквозняки жили в просторной парадной, временами издавая еле слышный гул, отдаленно напоминающий горячий шепот двоих любовников. Их силуэты, казалось, собирались из пылинок в солнечном свете. Девушка прибавила ходу, успокаиваясь от звука собственных шагов. Он гнал прочь тягостные воспоминания.
Наконец, впереди показалась дверь заветной квартиры. Щелкнул замок, и Кристина прошла внутрь полутемной прихожей. Из большого зеркала в старинной резной раме на нее посмотрело лицо молодой девушки, выглядящее необыкновенно бледным и испуганным. Она с трудом узнала в нем свое. Кристина сильно переменилась за месяц добровольного заточения. На похудевшие щеки легли тени, глаза приобрели лихорадочный блеск.
«Я стала похожа на городскую сумасшедшую. Еще немного, и выбегу на улицу, чтобы кричать, что настали последние времена, и нам всем конец. Так не должно больше продолжаться».
На всякий случай заперев за собой дверь на задвижку, она твердой походкой пересекла большую двухсветную гостиную и расшторила ближайшее из окон. Свет хлынул в полутемное помещение, точно потоком смывая все ее страхи. То же она проделала со всеми окнами во всех комнатах. Решительные шаги раздавались в покинутых стенах и замерли только у двери в бывшую спальню Германа. Кристина стояла напротив нее, не решаясь дотронуться до ручки. Перед ее мысленным взором открывалось пространство хорошо знакомой комнаты и тело на кровати, скованное сном. Каштановые волосы, привычно раскиданные по подушкам, голая мускулистая грудь.
Девушка пересилила себя и распахнула дверь. Внутри было пусто, как и во всех других помещениях. На привычном месте стояла заправленная постель, только личных вещей не доставало. Книги из стеллажа хозяин квартиры тоже забрал с собой. На полке осталось всего одно издание. Подойдя ближе, Кристина рассмотрела название:
Брэм Стокер
«Дракула»
Среди страниц еще сохранилась ее закладка.
Сейф, когда-то обнаруженный за рядами книг, тоже был на месте. Кристина направилась в его сторону, рассчитывая, что в суматохе там могли остаться какие-то из найденных ей раньше документов. При первом беглом знакомстве она не успела как следует вникнуть в суть, и потом еще не раз возвращалась мыслями к злополучным папкам. В голове настойчиво кружила мысль, что, возможно, при повторном прочтении их содержание показалось бы несколько иным.
«Что, если я просто не так все поняла, если это было что-то другое. Я искала нечто, что Герману стоило бы скрывать. Может быть, я просто увидела то, что хотела увидеть».
Она и сама понимала, что это только слабые попытки себя обмануть, не более. И все же
Рука потянулась к кодовому замку, чтобы снова отпереть бронированную дверцу, но Кристина почти сразу заметила, что та закрыта не плотно. Тронув рукой, она убедилась сейф не заперт. Папок там не оказалось. Окруженные металлическим блеском стенок, внутри лежали всего несколько листов и сверху на них синяя роза, живая и свежая.
Помедлив несколько мгновений, девушка взяла цветок в руки. Следы, оставшиеся на месте, где раньше были шипы, еще исходили соком. Цветок совершенно точно был положен сюда кем-то неизвестным недавно.
Кристина бросилась к двери, крепко сжав розу в руке. Она вихрем пролетела вниз по лестнице до самого холла.
Простите! от волнения голос звучал слишком громко, так, что отразился от стен и эхом пробежал по парадной. Простите, вы не знаете, кто это оставил? Я поднялась, а там роза Свежая. Кто-то заходил в квартиру до меня?
Да, конечно, невозмутимо ответил консьерж. Незадолго до вашего приезда был представитель цветочной компании. Не помню точно название, оно где-то записано у меня Так вот, с момента отъезда прежнего хозяина каждый день примерно в одно и то же время приходил человек. Он должен был оставлять свежий цветок и забирать увядший. По одной розе каждый день. Герман Владиславович оставил мне распоряжение пускать его, давая ему ключи каждый раз, как он явится вплоть до вашего приезда, старик улыбнулся немного смущенно. Такой, знаете, романтический сюрприз
Да, жадный блеск в глазах Кристины потух. Сюрприз романтический. Спасибо.
Консьерж что-то ответил ей, но она уже не слушала. Вертя в руках синюю розу, одинокая обитательница квартиры неспеша поднималась наверх, к своему новому дому.
Зайдя внутрь, она вновь заперлась и пошла обратно к сейфу. Оставленные там листы бумаги по-прежнему лежали внутри. Все они были исписаны, и Кристина без труда узнала размашистый почерк. Это была рука Германа. Девушка присела на кровать, положила розу рядом с собой на покрывало и стала читать:
«Здравствуй, моя радость!
Разреши мне так называть тебя. Это милое прозвище очень удачно отражает суть моего к тебе отношения, и за все годы я не смог подобрать другое.
Рад, что наконец-то ты здесь и читаешь эти строчки. Мне не было известно наверняка, вернешься ли ты когда-нибудь в этот дом, ставший для тебя, предполагаю, весьма пугающим местом. Но я не переставал надеяться и даже оставил для тебя приятный сюрприз. Хочется верить, что роза пришлась тебе по вкусу. Это письмо, эта квартира и этот цветок все, что я могу сделать для тебя. Ты можешь не принять мои знаки внимания, но позволь мне оказать их, чтобы чем-то занять себя перед долгой дорогой.
Я знаю, мы очень нехорошо расстались. Понимаю, что показал себя не с лучшей стороны. Мои просьбы остаться заглушил твой страх. Он часто оказывается сильнее нас. Ты сбежала, но я хочу, чтобы ты знала я не виню тебя и даже благодарен за твой маленький прощальный подарок. Это был ценный урок о том, к чему может привести ложь или просто недосказанная правда.
Нож, кстати, я оставил себе на память. Надеюсь, ты не возражаешь.
Мне очень жаль, что ты сбежала тогда, ведь теперь тебе придется узнать обо мне больше не из моих слов, а из этого письма, которое попало к тебе в руки, бог знает, через сколько времени. Надеюсь, ты еще не седая старуха, и все так же молода и красива»
Губы Кристины дрогнули в мимолетной улыбке, а глаза продолжали бежать, глотая строчки:
«Не хочу больше врать. То, что ты видела тогда в туалете бизнес-центра на открытии офиса это малая часть всего, совершенного мной в этой жизни. Но ты должна знать, что это не мой выбор. Я рожден таким и я умру таким, если, конечно, это когда-нибудь случится. Стоит ли озвучивать страшную очевидную правду? Пожалуй, да. Да, Кристина, я один из тех, кого смертные люди называют вампирами, бессмертными, носферату и еще множеством имен.
Оговорюсь сразу, что Стокер был глубоко неправ, давая название «носферату» (не мертвый) своему зловещему персонажу. Мы вовсе не немертвые, мы живы и живем, как все другие существа, однако метаболизм у нас иной и в некотором роде он управляем и близок к совершенству. Так, например, предчувствуя твой вопрос, скажу сразу, что про возраст я не врал. Мне действительно 26 лет. Как ты могла убедиться, за те 4 года, что мы были в разлуке, я подвергся некоторым возрастным изменениям, то есть повзрослел. Однако стариком мне не быть никогда. Древняя кровь, текущая по моим венам, и специальная диета этого не позволят.
Так уж случилось, что я, моя радость, родился наследником одного из древнейших кланов нам подобных, который на данный момент возглавляет мой отец, уже знакомый тебе Владислав. Его жизнь, в отличие от моей, намного дольше, но рассказы об этом интереснее слушать от него самого, чем читать мой вольный пересказ.