Стандартный протокол безопасности распространяется на всех, кто узнал что-либо. Слова бывают опасны. Ложь, многократно произнесенная вслух, становится правдой. Старая сказка может ожить, если слишком часто рассказывать ее детям перед сном. Поэтому существует quietam tempore, он пристально посмотрел на Кристину, и его глаза при этом презрительно сузились. И если ты не последуешь моему совету и не будешь молчать, то рискуешь встретиться со мной снова. Но поверь, я не буду так ласков, как сейчас.
От взгляда его серых глаз пахнуло опасностью и могильным холодом. Так зверь смотрит на свою жертву перед броском. Кристина спиной вжалась в холодильник с напитками и не решалась произнести больше ни слова. Александр же, видя это, отступил на шаг. Затем еще и еще. Девушка оторвала спину от холодильной установки и глубоко вдохнула.
Он уже собирался уходить, но затем обернулся.
Чуть не забыл. Есть еще кое-что.
Она снова напряглась и приросла к месту. Молодой мужчина в это время открыл сумку, висевшую у него на плече, и достал оттуда большой конверт из коричневой плотной бумаги. Он протянул его Кристине.
Вот, возьми. Это велел передать тебе Герман.
Ее рука потянулась вперед медленно, точно в замедленной съемке. Кончики пальцев опасливо коснулись конверта. Алекс не выдержал этой картины:
Да бери же!
Он ткнул свертком ей в грудь.
Что с этим делать, решай сама. Прощай!
Вампир повернулся и пошел прочь, оставив ее стоять на грани обморока с конвертом, прижатым к груди. Прошла уже пара минут прежде, чем Кристина сделала неуверенный шаг от места, где все произошло. Хлопнула входная дверь, затем еще и еще. В отдел, где она стояла, заглянула девушка в форменной одежде магазина.
Что-нибудь подсказать?
Застывшая покупательница посмотрела на сотрудницу супермаркета так, будто впервые в жизни видит человека, затем отрицательно помотала головой и на негнущихся ногах пошла к выходу.
Девушка, а покупки? Корзиночку забыли!
Кристина шагала вперед, не реагирую на оклики. Подойдя к входной двери, она осмотрела площадку перед магазином. Алекса нигде не было видно.
Сделав несколько вдохов и выдохов, девушка вышла на улицу, где по-прежнему светило яркое солнце. Быстрым шагом не оборачиваясь дошла до родительского дома.
Ну что, все купила? А чего так долго? послышался с кухни голос матери.
Кристина не ответила, поднялась наверх и заперлась в своей комнате. Конверт она положила на стол. Надпись на коричневой бумаге принадлежала руке Германа :
«От господина Мареша Г. В. госпоже Елагиной К. С. лично в руки»
Однако госпожа Елагина не торопилась открывать пакет. Вместо этого она повалилась на кровать и свернулась калачиком, стараясь унять дрожь, казалось, поселившуюся в каждом уголке ее тела. Сердце гулко стучало в груди.
Матрас скрипнул под маленькими лапками запрыгнувшей на кровать лысой кошки. Брида подошла к своей хозяйке и стала щекотно обнюхивать ее нос и брови. Кристина прижала кошку к себе, и та громко замурчала. Под этот приятный и успокаивающий звук девушка сама не заметила, как погрузилась в сон.
Глава 5
Кристина проснулась, только когда наступил вечер. Она не сразу припомнила все, что с ней произошло днем, но, проморгавшись и сообразив, встала с кровати и открыла конверт. Внутри него оказались бумаги, в которых значилось, что квартира, где они жили с Германом, теперь принадлежит ей. Ни записки, объяснявшей это решение, ни чего-либо еще помимо документов там не оказалось. Она постояла немного в растерянности, тупо глядя в бумаги, решительно не готовая думать насчет свалившейся на нее элитной недвижимости. Затем просто убрала конверт на дно старого чемодана, под кровать, и направилась вниз.
Родители и брат как раз сели ужинать. Кристина тоже взяла себе тарелку и присоединилась к ним.
Дочь, а что случилось сегодня днем? Пошла в магазин, вернулась ни с чем, глаза по пять копеек Конечно, продукты папа купил по дороге, но нам просто интересно.
Голова закружилась, девушка не поднимала глаз от своей тарелки. Давление, наверное.
Ну ты даешь! Такая молодая, а уже давление скачет. Ты бы тогда, как поешь, таблетку выпила. Или тебе получше?
Получше.
Таблетки Кристина пить все же начала, правда, не от давления, а успокоительные, чтобы привести в порядок нервы. Страшные сны возвращались снова и снова, а от лекарства только появлялась рассеянность и спутанность сознания. Она перестала ходить на работу. Сначала оттуда звонили, но вскоре звонки прекратились, только на карту пришел окончательный расчет.
В университете ее тоже потеряли, пытались связаться по мобильному. После нескольких вялых объяснений пропавшей студентки о том, что причина неявки кроется в болезни, куратор позвонила лично матери своей подопечной. Та прикрыла дверь спальни и долго о чем-то беседовала с педагогом приглушенным голосом. С этого момента звонки из университета больше не поступали.
С подругами Кристина прервала все контакты, не выходила в сеть, не брала трубку. Написала всего одну фразу: «Мне надо уехать ненадолго», а затем удалила отовсюду приложения социальных сетей и мессенджеры. Успокоительные не позволяли ей чувствовать вину, угрызения совести или даже беспокойство, но рассудком девушка отдавала себе отчет, что поступает правильно.
Она подолгу сидела в своей комнате наверху, пребывая в пограничном состоянии между сном и вялыми раздумьями. Вечерами слышала, как родители негромко обсуждают то, что с ней происходит, ссорятся. Однажды до Кристины донесся плач матери из родительской спальни, но когда девушка подошла к двери и постучала, внутри все стихло.
Так прошел месяц с момента, как белая иномарка дочери среди ночи подъехала к дому Елагиных. И однажды утром, после очередной ночи, наполненной страшными снами и мрачными мыслями, Кристина достала из-под кровати спрятанный там конверт, оделась для выхода и спустилась вниз к своей машине. Круз так и стоял все это время, брошенный, на площадке у дома. На машину успела осесть уличная пыль, придавая ей особенно сиротливый вид.
Девушка щелкнула кнопкой на брелке, отключая сигнализацию, открыла водительскую дверь, постояла немного, осматривая салон автомобиля. Затем села в кресло и вставила ключ в зажигание. Мотор завелся не сразу после долгого простоя, но все же заработал, звук выровнялся, распространяя слабую мерную вибрацию.
«Уехала смотреть квартиру. Скоро съеду. Жизнь продолжается!» смска отправилась к матери, а Кристина слегка надавила на газ и отъехала от дома.
Дорога до Питера из пригорода прошла спокойно. Однако, уже двигаясь по центру, стоя на светофорах и глядя сквозь кованые решетки мостов, как текут воды каналов, Кристина начала ощущать смутное беспокойство. Она считала повороты до заветного дома.
Когда его темная громада возникла вдалеке, сердце забилось чаще. Семьдесят метров, пятьдесят, тридцать. Девушка смотрела на здание, как зачарованная, и даже забыла включить поворотник. Подъехав вплотную к подъезду, она увидела уже хорошо знакомое парковочное место, подписанное номером ее автомобиля. Оно пустовало, будто кто-то ждал ее, кто-то знал, что рано или поздно она приедет снова.
Кристина запарковалась на нем, так как все рядом было занято. Она заглушила машину, но не выходила, просто отмеряя вдохи и выдохи, глядя на руль перед собой. Затем дверь, наконец, открылась, и девушка покинула свое последнее укрытие. Она подошла к подъезду и поднялась по ступеням. Выждав мгновение, собралась с духом и нажала на кнопку домофона. Из динамика донеслись сначала гудки, затем голос на фоне шипения помех.
Слушаю?
Голос принадлежал консьержу.
Это я, Кристина.
«Какая Кристина? Может, надо было сказать фамилию? Или назвать номер квартиры, куда я иду?»
Однако ничего этого не потребовалось, почти сразу последовал звук, означающий, что магнитные запоры на двери открылись. Потянув ручку, она вошла. В холле было все так же светло от огромной хрустальной люстры под потолком, как и тогда, когда она жила здесь вместе с Германом. На каменном мозаичном полу в кадках стояли огромные экзотические цветы. Журчащий фонтан добавлял помпезности и лоска и без того богатому помещению. Седой консьерж поприветствовал вошедшую привычной улыбкой.