Полковник Паркер вернулся за нами на палубу, подошел к водительскому окну и сказал мне:
- Поворачивай налево.
В полу открылся люк, и мы съехали внутрь. Я заметил женщину, которая открывала ворота. Она стояла у машины рядом с Полковником. По мне забегали мурашки размером с тараканов. Она была ничего такаякогда-то, но теперь ее кожа посерела и обвисла, а рот раззявился. Рыжие волосы были длинные, жидкие, ниспадали на плечи свалявшейся кучей. На шее виднелся ожог от веревки. Она, как и остальные на палубе, была вуду-дохлятиной, а их души хранились в мешочках гри-гринаверняка в ящике с трусами в комоде Полковника. Дешевая рабсила, которую не жалко, - все как любил Полковник. От них у меня всегда были мурашки.
Насколько я понял, души надо забирать перед самой смертью, или на следующий день, потому что какое-то время они еще болтаются рядом, словно жирные коты, которые не сразу пролезают в сточную трубу.
Не знаю, в общем, какие там правила, но как только поймаешь душу, тела становятся туповатые, поддаются дрессировке и не гниют. Полковник их чистил и прилично одевал. Командовал как хотел. Наверно, ему нравилось, что зомби не обращали внимания на его говор.
Я припарковал машину в трюме парохода по соседству с черным «Линкольном» и красным «Мустангом», и мы с Элвисом отправились наверх.
На палубе стоял стол, а возле него торчали новые зомби, все вялые, но послушные. Там же был и Полковник в просторном белом костюме и дурацком пробковом шлеме. Снизу поднялись два зомби-мужика, которых мы еще не видели, с нашим багажом.
- И они знают, что с ним делать?спрашивает Элвис.
- Разберутся, - говорит Полковник.Садитесь. Будемте обедать.
Вокруг стола было множество стульев, но я знал, что зомби к нам не присоединяться. Мы с Элвисом сели. Полковник приказал рыжей дохлячке:
- Веди остальных, Эльвира.
Эльвира ушла. Элвис спросил:
- Твоя знакомая? При жизни?
- Нет, - ответил Полковник.Просто нравится имя «Эльвира», вот я ее так и назвал. Я их всех называю, когда покупаю. Покупаю подальше отсюда, чтобы никто случайно не узнал в лицо. Не то чтобы я с ними по улице разгуливаю. Но время от времени посылаю на задания. Впрочем, хватит про них. Я специально для тебя поджарил бутерброды с бананами и этим поганым арахисовым маслом.
- Надеюсь, не дохляк жарил?спрашивает Элвис.
- Нет. С простыми вещами они справляются, но хорошо готовитьзадачка не из простых. Это мой повар. Вы знали, что мой повар полжизни проработал в лучших ресторанах Нью-Йорка?
- Плевать я хотел на Нью-Йорк, - отвечает Элвис.И янки не доверяю.
- А тебе не угодишь, да?говорит Полковник.
Меня это посмешило, ведь Полковник и сам был такой же обходительный и учтивый, как навозная лопата.
- Но мертвяки, видимо, будут подавать на стол?спрашивает Элвис.
- О да, - говорит Полковник.Они чистые и они это умеют. Гнилые пальцы из супа вылавливать не придется. Хотя, конечно, через некоторое время остатки их мозга начинают отключаться. Приходится опустошать их мешочки гри-гри и отпускать души. И тогда уже все. Умирают по-настоящему. Когда все кончено, закидываем их в топку парохода. Уходят с огоньком и улетают себе на небо.
- А где ты их берешь?спрашиваю.
- Где только не беру. В основном в тюрьмах по всей стране. Это всякие неудачники, преступники или те, кто хочет покончить с собой. Мы им помогаем, заключив договор, что души они отдадут нам.
- Неправильно это, - говорит Элвис.И неважно, кто они или что сделали.
- Твою маму мы не выкапывали, - отвечает Полковник.
Элвис весь побледнел.
- Если бы выкопал, был бы уже труп, Полковник.
- Да шучу я, малой.
- Не смешно.
- Лежит она в тепле и уюте в Грейсленде, под красивым камушком. Ну а мешочек гри-гри с ее душойон в тайном месте, и пока я не скажу, где он, никто его не найдет.
- Даже не смей так говорить о моей маме, будто она всего лишь дух в мешке.
- Но ведь так и есть, малой. А я отвечаю за заточение ее души. Не забывай.
Тут Полковник сверкнул глазом, и я еле удержался, чтобы не скакнуть через стол и не схватить его за шкирдос. Иногда он был таким злобным старым ублюдком. Хуже Элвиса, намного.
- Черт, Элвис, ты прям как какой-нибудь вшивый демократ, - говорит Полковник.Без дохляков мы бы не справились с нашей работой. Всего-то пара душ преступников и суицидников, зато с их телами мы делаем мир лучше и безопаснее, плюс они не болтают. Ну а твоя мама... Никто ее не трогает. Просто храню при себе ее душу.
- Я пришел на работу добровольно, - сказал Элвис.Как и Джонни. И над ним у тебя власти нет.
- Да вы оба можете уйти в любой момент. Джонни пусть возвращается машины мыть, а я просто буду хранить гри-гри твоей мамаши до самой тепловой смерти вселенной.
Я знаю, Элвис думал о том, как убить Полковника и вернуть душу матери, но в тот момент я почувствовал, как он успокаивается. Деваться некуда, он ничего не мог поделать, чтобы заставить Полковника отдать мешочек.
Мертвецы привели остальных. Их было четверо. Слепой - с ним я уже работал. Тощий и жилистый, альбинос с белой шевелюрой и кожей под стать. И носил он все накрахмаленное белое. Зато в черных очках и с тонкой черной тросточкой. Я знал, что за очками скрываются мертвые розовые глаза. И знал, что в тросточке скрывается меч. И знал, что, хоть Слепой не увидел бы солнца, даже если бы смотрел на него в упор, зато он слышал, как срет мышь в двух кварталах, а вонь чуял уже с одного квартала. Он мне нравился. Он видел в голове ближайшее будущее, как кино, а иногда видел не прошлое и не будущее, а обрывки из чужих миров и других мест. Лучше я объяснить не могу.
С ним был Джон Генриздоровый чернокожий с такими ручищами, которые будто набили, как сосиски: упругие, жесткие и выпирающие. В деле он любил убивать молотом. За это, наверное, и получил прозвище, но ходили слухи, что он правда потомок Джона Генритого былинного героя, который умер, состязаясь с паровым молотом. Точно не знаю. Даже не знаю, существовал ли тот, старинный Джон Генри. А этот Джон Генри носил гавайскую рубашку, на которой было столько цветастых попугаев, что населили бы все джунгли Южной Америки, широкие штаны и туфли с завязанными на петельки шнурками. Казалось, он может связать узлом стальную балку и носить вместо галстука.
С ним был Джек, азиат. Если думаете, что он у нас отвечал за кунг-фу, то ошибаетесь. Он отвечал за логистику. Полтора метра ростом, но крепкий для парня, который перебирает бумажки. Во многом поумнее нас всех, но в остальномну, скажем так, я бы не стал посылать его за хорошими бургерами. А, и драться-то он умел, но главным образом работал головой и планировал атаки.
А вот кто меня заинтересовалда всех заинтересовал (по крайней мере, живых)так это новичок. Ей было не больше тридцати, личиком свежая, как весна, волосы темные, как душа дьявола. И глаза такие же. Тоже не больше полутора метров ростом и, наверное, 50 здоровых и славно распределенных килограммов, красиво упакованных в синюю блузку с каким-то таким миниатюрным окошком для сисек. Кожа была бела, как хлеб. На ней были такие тонкие и узкие синие брючки, что даже веснушки на бедрах разглядишь, а также пиратские башмаки. Я подумал еще: если есть бог, или если там все создает матушка-природа, то они собрали эту дамочку на самом пике сил.
И тут я ее узнал. Не то что мы были знакомы, но она была восходящей звездой в мире музыки. Ее звали Рэйвен, хотя из уст ее слышалось далеко не карканье; скорее лилась патока с бурбоном и медом Тупело. Двигалась она как кошка. Небось, даже пердела незабудками.
- Эта дама, господа, которую вы все прожигаете глазами - Дженни Джо Даллас, также известная как Рэйвен, - объявляет Полковник.
- Вне сцены зовите меня просто Дженни, - говорит она.
Ее настоящее имя показалось мне нежным шорохом прохладных простыней и скрипящих кроватных пружин. Вы меня поймете, когда я скажу, что ее характер меня интересовал мало. По крайней мере, тогда. Иногда мальчишки растут медленно. Я не знаю, вырос ли до сих пор.
- Она у нас дебютантка, - говорит Полковник.Еще на испытательном сроке. Но в обеих карьерах демонстрирует поразительные успехи.
- Спасибо, Полковник, - отвечает она.
Элвис, который всегда с дамочками был не промах, встал и подождал, пока она сядет. Не стал выдвигать ей стул. Это уже перебор. Мы - на деле, а когда ты на деле, достаточно простой вежливости. Элвис попал точно в золотую середину. Весь разулыбался. Уже думал о ночи и как все будет. В этих делах он был в себе уверен.