- Вы просили меня прийти. Из-за фильма, сэр.
Полковник показал на коробку на столе Никсона.
- А, да. Твой паренек Элвис Пресли. Элвис-Пенис.
Никсон говорил так, будто только что впервые увидел Элвиса на шоу Эда Салливана. Как будто время не двигалось. Может, для него так и было.
- Мисс Овертайн Ну, вы ее не знаете. Она работает внизу, откуда я поднялся, одна из многих, кто просматривает книги и фильмы, даже комиксы, всякую макулатуру, в поисках того, что приведет нас к Ним.
- Да, сэр. Вы имеете в виду хренотени?
- Никогда не нравилось это название. Наверняка его придумал какой-нибудь демократ. Но да. Они включили фильм, и по случайности мисс Овертайн, благодаря операции на глазах и темным очкам, что-то увидела. Умница, мисс Овертайн, и довольно ничего собой, несмотря на хромую ногу и парик из-за какого-то там облысения. Не знаю. То ли грибок, то ли еще что. Но вот она проверяет незаконченный фильм, как мои клерки проверяют все, читают все, смотрят все и тэ дэ. И вот видит что-то подозрительное на пленке. То, что невооруженным глазом не увидишь. Странное Фадд. Вспомнил. Вот кто. Элмер Фадд. Вот кого ты мне напоминаешь. Черт. Так и знал, что кто-то из мультиков. Не то что я их вообще смотрю, я же взрослый человек. Но, знаете, мы все на них росли. Мне очень нравился Роудраннер. Вот это я называю персонаж. Ха. Ха. Но о твоем пареньке и этом треклятом фильме
4 Дневник Джонни
В Новом Орлеане
В Новом Орлеане пахнет рыбой и бенье. По крайней мере, на берегах старой Миссисипи, где грязно-бурая вода струилась под окном машины, переливалась, как покрытые грязью перекати-поле. Я и Элвис сидели в его длинном голубом «Кадиллаке». Мы припарковались у деревянного пирса, который казался прогнившим и не надежней, чем волос, на котором держится меч над головой. Это был частный пирс, или, лучше сказать, док. По обе стороны от входа на берегу торчали два креозотовых столба. На них висела цепь, закрытая на тяжелый замок.
Элвис сидел на заднем сиденье. Яза рулем. Просиживали задницы уже два часа. Пытались хоть как-то развлечься. Болтали о том о сем, лишь бы не о работе, причем какой угоднони о музыке, ни о монстрах. Играли в города, травили анекдоты, обязательно пошлые. Всё переделали, разве что штаны не снимали и яйца друг у друга не жамкали. Наконец нам все надоело, и мы сидели тихо и мрачно.
Было жарко, но мы выключили кондишн, так что я опустил окно со своей стороны. Элвис, который сидел сзади со стороны пассажира, тоже опустил свое. Горячий воздух был тяжелый и неподвижный, как стена.
Я предпочитал кондишн, но было глупо сидеть и прожигать бензин. Время от времени шевелился ленивый ветер, и тогда доносился запах рыбы. Запах прожаренных, сахарных пончиков-бенье из Квартала. Ну и, конечно, вонь нищеты. У нее есть запах. Мне ли не знать, да и Элвису. Все оттуда родом. Были такие бедные, что если бы посрать стоило копейку, нам пришлось бы блевать и извиняться.
- Уверен, что мы правильно приехали?спрашиваю я.
- Ага. Нас заберут.
- А машина?
- Возьмут с собой на борт.
- Пароход?
- Для тебя это впервой, да?
- Да уж - говорю я.Много что делал, но пароходчто-то новенькое.
- Не просто пароход. Люксовый. Обожаю их. Люблю наблюдать за ними на речке. Славные.
- «Гордая Мэри катит по реке».
- Вот именно, - говорит Элвис.Боже ж мой, как поет Тина Тернер. А какие ножки.
- Длинные и мускулистые.
- В точку, - говорит Элвис. Я увидел в зеркале заднего вида, как он откинулся и заулыбался.
- Будем только мы?спросил я.
- Меня вызвал Полковник. Тебе везет, что я беру тебя с собой.
- В смысле?
- Забыл, как я сидел в аквариуме?
Я обернулся и посмотрел через сиденье.
- Да брось, Элвис. Я же не пытался ее у тебя отбить.
- А очень было похоже.
- Ты меня понял. Я не пытался тебя наебать.
- Зато пытался кое-кого выебать. Ну просто, знаешь, этим утром, пока собирался, я думал. Думал, может, не брать Джонни. В смысле, если надо будет трахнуть фанатку или отсосать собаке, его взять можно, но так-то какой с него толк?
- Да ну тебя.
Элвис рассмеялся.
- Прикалываюсь я над тобой. Прости, злой у меня юмор, знаешь?
- Уж поверь, знаю.
- Да, кто, как не ты, Джонни, да? Ну, я этим не горжусь, - мы еще посидели и помолчали. С Элвисом иногда трудно было понять, всерьез он говорит или нет. Когда он ругался, я всегда предпочитал думать, что всерьез. Наверное, ему нравилась власть над людьми, благодаря деньгам и славе. Ему нравилось обидеть и посмотреть, что ты сделаешь, если на него работаешь. В каком-то смысле мы все, а особенно я, были его боксерскими грушами.
Но от меня избавиться было сложнее. Я слишком много знал. Хотя, конечно, кто мне, на хрен, поверит? Может, в следующем году будут уже говорить, как последний раз, когда меня видели, я уезжал в Боливию, или еще что в этом духе.
- Полковник сказал, будут хорошо кормить, - говорит Элвис.Я не курю, так что для меня хорошая едаэто жареный бутерброд, - (В то время и я не курил, и гордился этим. Надо было продолжать в том же духе. Два года спустя я уже смолил по четыре пачки в день, а теперь расплачиваюсь. А Элвис уважал время от времени хорошую сигару).На борту должны быть бутерброды с арахисовым маслом и бананами, - сказал Элвис.
- Даже у меня есть пределы, сколько я ем. Включая жареные бутерброды.
- Это ты про мое пузо?
- Нет Ну ладно, пока ты нормально выглядишь, но начинаешь себя запускать. Мы, в нашем деле, всегда должны быть в форме.
- Я качаюсь.
- Вставать из кроватиэто еще не упражнение.
- Только не трахай мне мозги, Джонни. С твоим возрастом и историей трудно найти новую работу. Хотя тебя всегда с распростертыми объятьями встретят на автомойке или в училище для парикмахеров.
Элвис не любил обсуждать свое здоровье, но дело в том, что он еще был ничего. Это второй подхватил у него дурные привычки, с едой и наркотой, и довел до дичайшего абсурда, раздулся, как Моби Дик, и помер на толчке с говном, висящим из жопы. Сдох наверняка не без помощи Полковника Паркера. Но эй, мне откуда знать.
А настоящий Элвися вам так скажу. Я до сих пор обижен, что он ушел вот так, не сказав ни слова и оставив замену, бросил меня с каким-то незнакомцем. Наверное, отчасти поэтому я и начал курить. Разочарование. Депрессия.
Иногда, в хорошем настроении, я говорю себе, что он так поступил потому, что у него не было выбора, и что время от времени он о нас вспоминал.
День тем временем все тянулся, пришлось пару раз выйти поссать. Походили, потягиваясь. Вернулись в машину. Подняли окна и включили кондишн. Когда становилось нечем дышать или хотели поэкономить бензин, выключали движок и снова опускали окна. Появился первый комар. Небо было темным, как река.
Прежде чем увидеть, я его услышал - звук, как от взбивания яиц. Самый большой пароход, что я видел, хотя, надо признать, до этого я видел их только издали. Он был раскрашен в мирный белый цвет с блестящими голубыми и серебряными полосками. Из трубы тянулся тонкий дым и растворялся в чистом синем небе. Зверюга, а не машина.
- Прям «Титаник» на Миссисипи, - говорю.
- Называется «Ноктюрн».
Мы вышли из машины и спустились к пирсу, встали у цепи, которая его загораживала. Смотрели, как «Ноктюрн» подгребает к нам по реке цвета грязи. У воды реально воняло. Я заметил дохлую рыбу и какой-то мусор, целлофановые пакеты и сигаретные окурки.
Вдоль всей палубы «Ноктюрна» висели китайские фонарики. Они не горели, но я мог представить, какой будет крутой вид, когда зайдет солнце.
Пароход начал замедляться и слегка сдавать назад, наконец подплыв к нам боком, нежно, как для поцелуя с пирсом. Я заметил людей у трапа. Где-то с полдюжины. Все были медленные и неуклюжие, в белых формах и фуражках. И в белых туфлях. Две женщины, остальныемужчины.
От группы отошли мужчина и женщина, неловко открыли огромные ворота и спустили трап. Он грохнул о пирс.
Затем появился Полковник с тростью под мышкой, как заправский франт. Он ловко проковылял по пирсу и достал из кармана белого пиджака связку ключей. На нем были белые брюки и белые туфли, а также белый пробковый шлем. Будто прямиком из фильма про африканское сафари.
Открывая цепь, он поднял на нас взгляд, сказал: «Ну?»
Не сказав ни слова, мы вернулись к машине. Полковник отошел, и мы въехали прямо на пароход. Как я уже говорил, это был натуральный «Титаник», огромный и красивый. Правда, больше мне рассказать нечего. Так себе из меня эксперт по пароходам и вообще кораблям. Никогда не любил большую воду, так что по возможности держусь от водоплавающего транспорта подальше. Но, короче, можете поверить. Охренительно здоровый пароход.