Вы это сейчас увидите: вот идут те, с которыми я о вас говорил.
Действительно, в салоне появилось несколько человек из давешнего кружка Моравского. Один из вновь пришедших, высокий и плотный блондин, обратился к профессору:
Вот где вы А мы ищем вас повсюду; после вашего исчезновения, у нас загорелся жаркий спор, все на ту же тему!
Господа, вы знакомы? Доктор Ибн Фадлан, о котором я вам говорил. Господин Иванов Доктор Петерс Александр Иванович Мартынов Пилипенко
Молодые люди раскланялись. Блондин проговорил:
Мы говорили с профессором о магии.
Фадлан улыбнулся и сказал не без сарказма:
Дорогой профессор, неужели вы теряете свое время, драгоценное время, для таких пустяков?
Моравский изумился.
Но ведь вы сами говорили мне прежде, что за этим словом скрывается действительно громадное и могущественное знание?
Этозагадка, возразил Фадлан. Я говорил, это правда; но в молодости, знаете ли, иной раз увлекаешься
Дорогой коллега, вы сжигаете ваши корабли. Опыты, которые вы мне показывали
Ах, так это-то вы и называете магией?
Она существует, резко сказал профессор. По крайней мере, в восточной науке.
Позвольте, позвольте, дорогой профессор! Разве есть восточная или западная наука? Наукаэто знание, а в знанииистина; но на Востоке ли, или на Западеистина везде одна.
Но я ничего не понимаю, сказал блондин. Ведь только в Индии факиры производят свои удивительные чудеса, остаются целыми месяцами в могиле и выходят оттуда живыми, выращивают в несколько часов целое растение из семечка Как это объяснить?
Бог мой! Вы имеете не меньше феноменов и в вашей Европе, только проходите мимо, не признавая их. Хотя бы, например, вера в привидения, столь распространенная в вашем обществе, ведь вам кажется только глупостью?
В разговор вмешалась молодая Тата Репина, незаметно вошедшая в салон. Все были так заняты интересной беседой, что совершенно не обратили внимания на то, что маленький салон наполнился блестящим обществом. Котильон окончился и теперь, кажется, не было уголка во всем огромном доме, не занятого оживленной и весело болтающей молодежью.
Все это страшно интересно, профессор, сказала Тата. Ужасно жаль, что нам не позволено заниматься такими опытами; наш пансионский батюшка говорил, что это грех, и строго запретил вертеть столики, так было досадно!
Почему грех? возразил Моравский. Вы, должно быть, не знаете, графиня, или, вернее, ваш пансионский батюшка не знает и смешивает магию божественную с магией черной, с волшебством.
Значит, есть две магии? снова спросил блондин. Чем они различаются?
В средствахни в чем. В конечном выводево всем. Они обе прибегают к одинаковым средствам, но одна стремится к добру, а другая к злу
Так неужели же теперь, в наши дни, есть люди, занимающиеся черной магией?
Думаю, что да. Только они ходят не в длинных мантиях и не называются больше волшебниками. Впрочем, в этом вопросе мой коллега более сведущ, чем я. Что вы скажете по этому поводу, доктор?
Черная магия, определенно сказал Фадлан, существует во все времена и повсюду.
Как, и здесь, в Петербурге? Сейчас?
Не сомневаюсь.
Не может быть! Это невозможно!
Однако Хотя бы, например, вампиризм
Как! Вы полагаете, что существуют вампиры? В Петербурге?
Может быть, даже здесь, в этом доме.
Это уж чересчур! вскричало несколько голосов.
Но Фадлан говорил так серьезно, что все сейчас же замолчали, увидя, что он собирается говорить.
В этом нет ничего странного, начал Фадлан. Множество людей самого разнообразного возраста и положения производят на других ужасное действие, которое похоже на любовь, но на самом деле есть далеко не любовь. Это, напротив, чудовищная страсть, от которой объекты ее тщетно стараются скрыться. Эти несчастные создания притягиваются вампиром, так сказать, вампиризуются; вампир пламенеет любовью и, не обладая тем, кого любитищет его и притягивает к себе, уничтожая тех, кто, к несчастью, владеет предметом его любви. Вампир эгоистичен, вечно неудовлетворен и вечно ищет себе новых жертв Но помните твердо, что вампир продолжает свою жизнь за счет вашей. Будьте осторожны, тем более, что никто не верит в существование вампиризма. Будьте осторожны, потому что он, и только он, порождает холод, безразличие, вражду, наконец, ненависть между двумя существами, до той поры дорогими друг для друга.
Но ведь это ужасно! Если то, что вы рассказываете, существует в действительности
Оно существует, возвысил голос Фадлан.
И он прибавил:
В общем, вампирэто такое существо, которое разрушает чужую жизнь, чтобы продолжать свою. Его жертва для своего спасения должна его убить. Таков закон.
Наступило общее молчание. Его прервал Моравский:
Но каким же образом можно узнать подобное существо, если встретиться с ним в жизни?
Фадлан не успел ответить, потому что в салон вошло новое лицо, завладевшее сразу общим вниманием.
Эта была молодая женщина приблизительно 2627 лет, эффектная золотистая блондинка с рыжеватым оттенком пышных волос. Бледное матовое лицо с идеально правильными чертами оживлялось едва заметным румянцем; ее большие светло-голубые глаза имели жестокое и холодное выражение, слегка смягченное длинными ресницами; ее движения, медленные и ленивые, напоминали грацию молодой тигрицы. Высокого роста, дивно сложенная, что подчеркивалось роскошным и со вкусом сшитым туалетом, она производила впечатление львицы, привыкшей к постоянным победам.
Как их узнать? повторил Фадлан. Только так: те, кто их не убивают, умирают.
Тата, заметив, что все с изумлением смотрят на незнакомую красавицу, догадалась, кто эта незнакомка, и, исполняя обязанности хозяйки дома, направилась к ней, преодолев легкое чувство смущения и прошептав:
Княгиня Джординеско?
Княгиня, ибо это действительно была она, смело взяла девушку за обе руки и, поцеловав ее, сказала небрежным и покровительственным тоном:
Ma belle, вы прелестны! Рассказы вашей кузины так же похожи на действительность, как тень от луны походит на солнце. Я вас сразу узнала Может быть, вы проведете меня к вашей бабушке?
И, сразу подчинив себе молодую девушку, она вышла вместе с нею из салона.
Фадлан с удивлением проводил глазами новую гостью, все время со вниманием вслушиваясь в тембр ее низкого голоса и как бы ловя ее русскую речь, слегка грассирующую и с неправильным произношением. Взгляд его черных глаз вспыхнул и потух только тогда, когда княгиня удалилась. Он сжал руку Моравского, наклонился к его уху и сказал так, чтобы не слышали другие:
Профессор, вы обратили внимание на эту даму? Она очень красива. Но эта женщина
Профессор обернулся к Фадлану.
Что такое?
Мы сейчас говорили о вампирах. Ну, так вот, эта дама, может быть даже наверное эта дама вампир!
Профессор удивленно посмотрел на Фадлана, но ничего не ответил.
II
Несмотря на то, что в одной из зал дома Репиных был устроен открытый буфет, конечно, отличавшийся полным изобилием и роскошью, все-таки гостеприимная хозяйка радушно предложила своим гостям лукулловский ужин. В громадной столовой были накрыты отдельные столики, утопавшие в цветах и блещущие фарфором, хрусталем и старинным серебром с фамильными гербами. Было уютно и непринужденно, подобрались соответствующие кружки, каждый находил себе соответствующих партнеров и никто никому не мешал.
Тата Репина, заручившись содействием одной из своих соседок, своей закадычной и доверенной подруги, никем не замеченная, ускользнула из столовой и направилась в уже знакомый нам салон.
В этом салоне за трельяжем, густо увитым красивыми ползучими растениями, под широколиственной старой пальмой стояла маленькая козетка, казалось, предназначенная для тихого шепота признаний и робких поцелуев. Если место для объяснения было выбрано удачно, то еще удачнее было и время. Все находились в столовой и любопытнейшему из смертных не пришло бы в голову заглянуть в этот час в отдаленный полуосвещенный салон.
Но Тату ожидали. На козетке сидел Сережа Щигловский, герой ее маленького романа. Он был красив, носил английский пробор, не совсем глуп, хорошо воспитан и безукоризненно говорил по-французски. Лицейский мундир очень шел к его красивой фигуре, и Тата относилась к нему не так безразлично, как к остальной молодежи, увивавшейся вокруг нее на вечерах. Правда, эти вечера до сих пор были исключительно детские, в лучшем случае для подростков, но все же Тата достаточно искусилась в известном направлении и в совершенстве умела владеть искусством флирта.