Не-а. Это твоя тема. А я бы, наверное, пошел в драмкружок. Сьюзи Уэллингс в прошлом году ходила и говорит, там носят всякие разные костюмы, грим и все такое.
А тебе зачем носить грим?
Ну знаешь, гримом можно состарить, например, нос или усы ненастоящие приклеить или всякие кровавые штуки. Вроде такого.
Да, это, наверное, круто.И задумываюсь об этом на минуту.Хотя я вряд ли смог бы стоять перед людьми и что-то играть. Я бы очень стеснялся.
Ну а я точно нет. Я к такому готов. Я бы с удовольствием. Наверное, я мог бы даже заставить себя расплакаться.
И как бы ты это сделал?
Легко. Подумал бы о чем-то очень грустном, о каком-нибудь плохом воспоминании или типа того.
Может, это действительно просто.
Подумал бы про дедушку,говорит Картер.
Я вспоминаю его дедушку. Он был по-настоящему прикольным: несколько раз брал нас с Картером ловить лягушек. Если бы я потерял кого-то такого, как он, я бы тоже заплакал.
Да, он мне нравился.
Картер смотрит на меня и, поколебавшись, говорит:
Ты ты можешь подумать про своего папу.
Я размышляю, смогу ли плакать по сигналу, вспомнив о потерянных близких, и чувствую себя бессердечным. Потом думаю об Ингрид, и у меня колет в горле и сжимаются челюсти.
Прости, Дэнни. Не стоило мне этого говорить.
Нет, ничего. Уже много времени прошло. Я в порядке.
Картер быстро меняет тему:
Я рад, что ты смог остаться на выходные.
Я чувствую, будто он на самом деле хочет сказать: 'Я рад, что ты смог отделаться от пьяницы-матери, я ее ненавижу, ни один ребенок не заслуживает такого родителя'. И хотя он этого не говорит, он был бы прав.
Я тоже.И делаю ход в игре. Глупый, но я делаю его специально. Я хочу поскорее закончить. Не могу сосредоточиться.
У меня еще никто не выигрывал,говорит Картер.
Он врет. Прошлым летом я обыгрывал его как минимум дважды. Но я не спорю.
Когда доиграем, то, может, покатаемся на великах?
А там не жарковато?
Ты и жара Ты чего? Можно подумать, ты в Арктике родился.
Я заставляю Картера посмеяться над собой, и он не сдерживается. После игры мы выезжаем на грунтовые дорожки за школой и катаемся по ним до самого ужина.
Суббота
08:10
Я просыпаюсь от запаха бекона и тостов. Мама Картера готовит завтрак. Как всегда, когда я у них ночую. Не знаю, делает ли она это каждое утро, или же мое пребывание в домедостаточно особый повод для завтрака. Картер еще спит. Мне кажется, он продержался до часа ночи. Для него это неплохой результат. А я не мог уснуть до половины четвертого, и даже тогда мне пришлось оставить телевизор включенным. Никак не мог отделаться от мыслей. Все думал о тех ночах, что мне придется провести дома, пока мама будет лежать в гостиной. Хорошо хоть днем я буду в школе. Но ночи вызывали у меня тревогу. Время, когда все вокруг смолкнет и потолок превратится в проектор для моего мысленного взора, а я буду совсем один лежать в тишине. Не слышать ни храпа, ни Ингрид. Только собственные мысли, всякие 'а что если'. Но этой ночью, ворочаясь на полу в спальне Картера, одна мысль все же принесла мне покой, чтобы я смог уснуть,призовая ленточка.
Я бужу Картера. Он оказывается гораздо бодрее меня, встает даже с легкостью. Мы направляемся в столовую, где стол уже уставлен разными утренними блюдами на выбор. Я сажусь на свое привычное место и беру кусок бекона.
Дэнни!Голос мамы Картера заставляет меня остановиться.Что-то я не услышала молитвы.
Простите, миссис Скофилд.
Картер смеется надо мной и усаживается на стул. Мы оба склоняем головы и бормочем слова благодарности Господу. Затем я доедаю начатый ломтик бекона и беру еще кусок, вместе с тостом и картофельной оладьей. Посреди всего этого, как неприятное маленькое напоминание, стоит тарелка недавно подогретых черничных 'Поп-тартс'. Но хоть я и очень их люблю, печенья не беру и притворяюсь, будто их там нет.
К нам подходит папа Картера и садится за стол, от него пахнет кремом после бритья и шампунем. Он накладывает себе в тарелку почти все, что осталось, кроме печенья.
Ребята, рады, что скоро лето?спрашивает мистер Скофилд.
Рады, что школа закончится, но дышать болотным воздухомнет,говорит Картер.
Я закатываю глаза.
Ну ты даешь, малой. Как какой-нибудь турист,говорит мистер Скофилд.
От его слов я начинаю смеяться, чего со мной не бывало уже несколько дней. Когда все, что нужно, будет сказано и сделано, я буду очень скучать по Скофилдам.
17:40
Как обычно бывает у друзей, после двух дней общения и борьбы с жарой мы с Картером устали друг от друга. Мы не спорили и не препирались. Нам просто стало скучно. Такое случается даже у самых лучших друзей. И то, что я так расстроен, нам определенно не помогает. Приближается время ужина, и я не хочу злоупотреблять гостеприимством, поэтому собираю вещи прежде, чем миссис Скофилд успевает накрыть мне на стол, и прощаюсь с Картером.
Идя домой, я воображаю, что, наверное, так себя чувствует наркоман, когда его начинает отпускать и он вынужден возвращаться в реальность. Я хочу остановиться у путей, которые идут возле дома, запрыгнуть на поезд и уехать на нем куда угодно. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда, может, туда, где будет прохладнее. Последние два дня было почти так же жарко, как в пятницу, и дальше по прогнозу будет только хуже. Я думаю о Картере.
Я захожу в магазинчик рядом с моим домом'Грек'и достаю из холодильника холодную колу. Парень за прилавком стоит тот же, что и всегда. Я предполагаю, что он и есть тот самый 'грек'. Он одет в простую белую майку, покрытую пятнами разных оттенков желтого, точно как на пробнике красок в хозяйственном магазине. Большая часть волос на его теле сосредоточена на плечах и бровях, а говорит он с акцентом. Я кладу на прилавок доллар и двадцать пять центов, которые проносил у себя в ранце несколько недель.
Два доллара.Его голос звучит хрипло, будто он слишком напрягает связки, когда говорит.
Цена выросла. Он так уже делал. Мне кажется, он меняет цены в зависимости от погоды. Мне хочется с ним поспорить, но я этого не делаю. Я общался с ним достаточно, чтобы знать, что он не уступит, поэтому забираю деньги и ухожу. За спиной я слышу шипение и звук щелкнувшей крышки: грек открывает колу сам, делает несколько глотков и театрально вздыхает, удовлетворенный.
Я с силой дергаю дверь, и колокольчики над ней звенят громче обычного. Наверное, это я так выражаю протест.
Как только выхожу на улицу, меня хватает за руку красивая девушка с длинными темными волосами и большим рюкзаком за спиной с прикрепленным к нему спальным мешком и говорит:
Сделай вид, что ты мой брат и нам надо домой.
Я издаю звук удивления и смятения.
Просто притворись пожалуйста.
И прежде чем я успеваю выяснить подробности, у меня за спиной открывается дверь, звенит колокольчик и на улицу выходит неопрятный мужчина средних лет, которому не помешало бы побриться и прополоскать рот 'Листерином'.
Вот ты где, милая. Готова?
Мне нужно идти домой.Девушка сжимает мою руку и притягивает к себе.
А это что за коротыш?спрашивает мужчина.
Это мой брат. Он как раз меня искал. Родители зовут ужинать.
Но ты сказала, что едешь на запад Ты сказала, что едешь до самого побережья!
Простите, мистер. Мне просто надо было добраться до дома, а он здесь, в этом городе.
Я стою и не знаю, что сказать. Выдавать ее я не хочу.
Ты даже не знаешь, где ты, детка. Да?
Мужчина начинает злиться. Я вижу это по тому, как он щурит глаза и раздувает ноздри. Я не знаю, в какой беде оказалась девушка, но вижу, что она едва знает этого человека. И он тоже едва ее знает. Я решаюсь испытать свои актерские навыки.
Говорю же, сестренка мама с папой ждут. Хочешь, чтобы тебя опять наказали?Я дергаю ее за руку, мол, идти нужно срочно, и сам поворачиваюсь. Она следует за мной.
Спасибо, что подвезли.Она машет мужчине, и мы убегаем по дороге.
Мужчина остается на месте и кричит:
Шлюха, поманила и не дала!После чего забирается в свой грузовик и уезжает.
Спасибо, парень. Этот извращуга уже начал меня пугать.
Девушка видит мое замешательство и объясняет: